Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

– Ну конечно, я. Успокойтесь. Вам передали что-нибудь для меня?

– Да, и мне сказали…

– Сообщение! – перебил его звонивший. – Передайте сообщение!

– Мне сказали передать… сейчас, я записал… а записи свои я все сжег, вы могли не напоминать мне, я и сам…

– Сначала сообщение, потом расскажете мне, что случилось.

– Вот. Удар. Семь. Пять. Это все: удар, семь, пять – все сообщение. Но мне сказали…

– Что? Быстро, что вам сказали?

– Сказали, что я, возможно, провален! Что ФБР может знать о том, что я… что и вы, может, тоже! Это об этом шифровка? Что нам делать? Что?

– Заткнитесь. Успокойтесь. У вас осталось что-то имеющее отношение ко мне или операции? Что угодно?

– Только… только мой блокнот с записью шифровки.

– Сожгите его, а золу растопчите в пыль. Прямо сейчас, слышите? А потом… потом позаботьтесь о себе. Если за вами придут – бегите.

– Будет сделано, товарищ! – гаркнул в трубку Вудворд. – Не тревожьтесь! Им нас не остановить! Никогда! Они никогда не… – Тут до него дошло, что его собеседник уже повесил трубку.

Вудворд медленно положил трубку на рычаг и вышел из будки. Ну наконец-то! Началось! Революция, которую он ждал! Он дошел до угла и повернул по Кларк-стрит на юг. Он больше не вернется на работу. Он уйдет в подполье. Будет сражаться. Им его не поймать, ни за что! Он ускорил шаг; лицо его блестело от пота.

Возможно, они уже настигают его, но они не знают, что он-то к этому готов. Откуда им знать? Он расстегнул пиджак. Взгляд его тревожно метался из стороны в сторону. Некоторые прохожие как-то странно на него поглядывали. Вон та тетка с кейсом. И тот тип с сумкой из супермаркета. Вудворд ускорял шаг и скоро почти побежал. Он едва не сбил с ног пожилую даму, ожидавшую на остановке автобуса.

Неизвестно, кто они на самом деле, это он знал точно. Кроме ФБР были еще троцкисты. Возможно, они тоже за ним охотились. И китайские ревизионисты. И кубинцы. И ЦРУ. Вудворд едва не споткнулся о детскую коляску. Дитя взвизгнуло и залилось слезами.

– Дабл-ю-четыре – всем экипажам и Центру. Кажется, Вудворд ударился в панику. Группы наблюдения, будьте начеку.

Двое агентов, следовавших пешком за Вудвордом на расстоянии в пару сотен ярдов, расстегнули свои пиджаки. Агент, одетый чернорабочим, следовавший параллельно Вудворду по противоположной стороне улицы, тоже расстегнул молнию на своей грязной армейской куртке.

Чернокожий мужчина возник словно из ниоткуда и столкнулся с Вудвордом. Оба на мгновение потеряли равновесие и отпрянули друг от друга. Теперь Вудворд стоял в трех шагах от темнокожего мужчины. Мужчина – поверенный, спешивший к любовнице, – явно не обрадовался столкновению.

– Эй, чувак! – рявкнул он. – Смотри, куда прешься! Или ты с ума сбрендил?

Вудворд оглянулся через плечо. Темнокожий здоровяк стоял, злобно глядя на него. Когда их взгляды встретились, мужчина – позже его жена признавалась, что он всегда отличался вспыльчивостью, – возмущенно продемонстрировал Вудворду средний палец. Продолжавший оглядываться Вудворд с разбегу налетел на фонарный столб, отлетел от него, на этот раз развернувшись всем телом в сторону поверенного, и замер с дрожащими руками.

– Ах ты, грязный сукин сын! – взревел поверенный. – Думаешь, если пьян, так можно налетать на всех подряд? Вот я тебе сейчас покажу! – Ладонь поверенного угрожающе сжалась в кулак. Вудворд сунул руку под пиджак как раз тогда, когда до поверенного начало доходить, какую глупую сцену он устраивает. Из-под пиджака рука вынырнула с русским «токаревым». На лице поверенного успели промелькнуть осознание увиденного и страх, а потом Вудворд нажал на курок. Две из трех выпущенных Вудвордом пуль, пронзив дорогой костюм, застряли в теле того, кого некролог назвал позже «одним из самых многообещающих юридических дарований Чикаго». Третья прошла мимо и расплющилась о стену магазина. Поверенный умер спустя два часа после того, как его тело грохнулось на асфальт под визг потрясенных свидетелей.

Первым на происходящее отреагировал агент в одежде чернорабочего.

– Вудворд! – заорал он, выхватывая пистолет. – Брось оружие! Брось!

Вудворд повернулся и дважды выстрелил наугад в направлении голоса. Пули разбили витрину дорогого японского ресторана, не причинив никому вреда. Агент выстрелил в ответ и нырнул за стоявшую у тротуара машину. Пуля агента пробила два автомобильных окна, витрину универмага, манекен – и только после этого зарылась в контейнер с зимними мехами, который как раз собирались отправить на склад. Когда агент высунул голову из-за укрытия, Вудворд уже бежал по переулку прочь от Кларк-стрит.

– Дабл-ю-четыре – всем экипажам! Вудворд бежит! Застрелил гражданского! Нейтрализовать его, быстро! Если получится, возьмите живым, но в любом случае не дайте ему причинить вреда больше никому! – Машина старшего агента с визгом свернула с Кларк-стрит и понеслась по переулку. Один из двух агентов, следовавших за Вудвордом на своих двоих, уже бежал за ним, опережая машину; второй остался оказать помощь раненому. Агент, стрелявший первым, тоже бежал через улицу.

Вудворд свернул за угол. Он не ошибался! За ним охотились! Все охотились! Он начал задыхаться, в боку закололо от бега. Он бежал, не разбирая дороги, но почему-то испытывал облегчение, почти радость. Он оказался прав!

Перед ним взвизгнули тормоза, и машина, развернувшись юзом, перегородила выход из переулка. Водитель пригнулся, укрываясь за дверью. Сидевший на переднем пассажирском сиденье мужчина выпрыгнул из машины и спрятался за капотом, выставив из-за него руку с пистолетом. Пассажир, сидевший сзади, тоже выпрыгнул из салона и укрылся за мусорными баками.

– Брось оружие, Вудворд! ФБР!

Вудворд выстрелил дважды. Пули звонко ударили в бок машины. Он выбросил пустую обойму и вставил в рукоятку свежую. Агенты нерешительно наблюдали за его действиями. ФБР не любит предупредительных выстрелов. Агенты знали, что Вудворд важен для исхода всей операции, и не хотели ставить ее под угрозу, застрелив его. Вудворд оттянул назад затвор, загоняя патрон в патронник. И агенты открыли огонь только тогда, когда он вскинул руку с пистолетом.

В патологоанатомическом заключении значилось, что убить Вудворда могла любая из семи попавших в него пуль. Всего же, как сообщалось в рапорте, три агента произвели одиннадцать выстрелов.

Старший агент почувствовал легкую тошноту, когда подошел к распростертому на асфальте телу, вокруг которого уже натекла лужа крови. Агент остановился в десяти футах от него – достаточно близко, чтобы опознать убитого. Потом повернулся и зашагал обратно к машине. Вдали уже завывали полицейские сирены. Те чикагские жители, что оказались похрабрее, начали с опаской выглядывать из окон и из-за углов. Он взял микрофон.

– Дабл-ю-четыре – Центру. Вудворд мертв. Агенты не пострадали. Один гражданский в критическом состоянии. Мы останемся здесь до прибытия полиции и уладим все с ними. Надеюсь, любая огласка возможна только с вашей санкции.

– Центр – Дабл-ю-четыре. Действуйте.

– Дабл-ю-четыре, конец связи.

Старший агент бросил микрофон в машину. Тот отлетел от переднего сиденья и упал на пол. Агент посмотрел вдоль переулка. Оттуда уже приближалась фигура в черной коже, молниях и ремнях. Старший агент вздохнул и медленно пошел навстречу полицейскому.

Вот тебе и выходной, подумал он.

Нурич медленно повесил трубку телефона-автомата в кафе города Майнот, штат Северная Дакота. Он не спеша допил кофе, расплатился по счету и поехал на северо-запад по шоссе 52. Как известно, шоссе 52 пересекается с трассой 2 – старым двухполосным шоссе, идущим вдоль канадской границы по северным округам Северной Дакоты и Монтаны. По второму шоссе Нурич и собирался добраться до места назначения, однако передумал, после того как полученное от Вудворда сообщение подлило масла в его тлеющие страхи.

Сообщение не отличалось сложностью. До вылета на задание Нурич потратил два дня на то, чтобы выучить кодовые обозначения. «Удар» означал опасность. Значит, операция частично раскрыта противником. По меньшей мере американцы теперь знали о его существовании. Они могли, конечно, не подозревать, где он находится и в чем заключается его задание, но о его существовании знали. «Семь» означало степень важности операции для КГБ – не самую высшую, но все же достаточно высокую, что неизбежно связано со значительным риском. «Пять» означало непосредственный способ выполнения задания. Его руководство хотело, чтобы он продолжал выполнение, но делал это как можно быстрее – в рамках разумных мер безопасности, конечно. В случае опасности он имел право прервать операцию, уничтожив все компрометирующие материалы, и принять меры к избежанию ареста. Цифра «пять» означала также завуалированный намек на то, что при необходимости ему рекомендуется покончить с собой.