Стивен Хантер - 47-й самурай
Он косил, косил и косил. Первый день был самым трудным. Каждое движение причиняло новую боль. И жизненные силы тоже куда-то делись. Он оказался не таким крепким, каким себя помнил. Многое растерял. К концу первого часа Боб тяжело дышал, губы его пересохли. В последующие несколько дней он немного освоился и на третий день даже перенес небольшой буран, осыпавший его колючим снегом и принесший похолодание.
Похоже, и сегодняшний день предвещал нечто подобное, хотя выступивший пот служил неплохой защитой от дождя и холода. Вдалеке, разумеется, высились горы, темно-багровые, с теряющимися в облаках вершинами. Зимой протянувшаяся до самого их подножия прерия высохла, стала желтой, освободившись от растительности, так что вся земля приобрела какой-то желтоватый, истощенный, даже мертвый вид. Однако вся эта картина была, несомненно, западной; в ней не было ничего от Востока, от Японии: одни бесконечные холмы и равнины, низкие, черные, зловещие тучи и шрамы горных хребтов, затерявшихся в облаках в тридцати милях к востоку.
Примерно в четыре часа дня вдалеке показалась машина Ники. Что здесь делает эта чертова девчонка? Однажды в конце лета, до того как все это началось, Боб привозил ее сюда, но она больше ни разу не возвращалась и никогда не говорила об этой поездке. Боб был удивлен, что его дочь вспомнила дорогу, потому что по пути к земельному участку удалившегося на покой отставного сержанта морской пехоты нужно было пару раз сворачивать на безымянные проселочные дороги, не обозначенные ни на одной карте. Кроме того, он чувствовал, что Ники дома скучно и ей не терпится вернуться в Нью-Йорк. Быть может, она серьезно поругалась с матерью и, решив уехать раньше срока, завернула к нему, чтобы попрощаться? Один раз такое уже случалось.
Машина остановилась у подножия склона, и Боб направился вниз.
Сначала он разглядел за рулем свою дочь, радостно улыбающуюся. Затем увидел, что Ники приехала не одна. Дверь открылась, и из машины вышла Сьюзен Окада.
У Боба внутри что-то всколыхнулось, может быть, надежда. Он собрался с духом.
— Нет, вы только посмотрите, кто к нам пожаловал! Леди из посольства!
— Привет, Свэггер. Я не могла не заглянуть в твою берлогу.
— Господи, как же я рад тебя видеть!
— Ты спас мне жизнь, а я тебя так и не поблагодарила.
— Лучшей благодарностью явилась жизнь девочки.
— Что ж, справедливо. Но ты заслуживаешь отчета о том, чем все это закончилось.
— Да, с тех самых пор я ломаю голову.
— Начнем с того, что официальные японские власти быстренько все замяли. Сражение, убитые — ничего этого не было. Никакого скандала. Дело закрыли, не успев открыть. Никто не хотел, чтобы о нем узнала широкая публика.
— Понимаю. Иначе пришлось бы слишком много всего объяснять.
— А объясняться никто не любит. Однако два дня спустя майор Фудзикава и капитан Танада сами обо всем доложили своему командованию.
— Боже милосердный!
— Вот именно. Они решили, что иначе нельзя. Самурайская честь и все такое.
— И что с ними сталось?
— Пока что не известно. У них взяли показания, после чего всех отправили в отпуск, а правительство тем временем решает, как с ними быть дальше. Сам понимаешь, восемнадцать человек умерли, в том числе мультимиллиардер. Дело нешуточное. С другой стороны, семнадцать из этих восемнадцати — мелкие бойцы якудза, которые могли умереть сотней разных грязных способов. А восемнадцатый — это Мива. У Мивы не осталось ни власти, ни наследников. В конце концов, он занимался порнографией. К тому же, как выяснилось, у него имелись очень нежелательные связи за рубежом, так что тут возникли свои проблемы. И наконец, якудза не пожелала расстраивать сложившиеся рабочие отношения, чтобы отомстить за его смерть, потому что на самом деле он к ней не принадлежал. Так что, надеюсь, в ближайшее время все будет закрыто и забыто. Японцы в таких делах поднаторели.
— Ты можешь помочь нашим друзьям?
— На самом деле от меня почти ничего не зависит. Надеюсь, все рассосется само собой. Во всяком случае, совершить харакири их не заставят точно.
— Ну, хоть что-то. А ты как?
— Как это ни странно, мне все случившееся оказалось только на руку. Долгая история, по-прежнему засекреченная, но, как я уже сказала, у Мивы имелись кое-какие связи, которые очень беспокоили многих в нашем ведомстве, и его устранение — на самом деле это ты его устранил — пошло мне на пользу. Меня ждет повышение. Я буду новой королевой.
— Окада-сан, ты рождена, чтобы стать королевой. Рад, что я посодействовал в этом. И все же я должен спросить о девочке. С ней… с ней все в порядке?
— Ей стало лучше. Ночами ее больше не мучают кошмары.
— Наверное, это самое главное. И все же я жалею о том, что больше не встретился с ней. Конец получился каким-то безумным, я потерял и тебя, и Мико. Вы просто исчезли. Это произошло так внезапно.
— Я отвезла девочку к себе домой, а затем с ней поступили как надо. Теперь ей больше нечего бояться.
— Я не могу спокойно думать о том, что малышка в больнице.
— Она не в больнице.
— О, все-таки удалось найти того, кто взял ее к себе в семью? Что ж, оно и к лучшему. Надеюсь, ей будет хорошо.
— Мико пришлось совершить долгое путешествие.
— Она попала в семью к гайдзинам?
— В Японии у нее никого не осталось. Нам пришлось долго искать того, кто будет ее любить.
— Надеюсь, она попала в хорошую семью.
— Я уверена, это очень хорошая семья, Свэггер-сан. Ники!
Услышав, как Сьюзен ее позвала, радостная Ники вылезла из грузовичка, сжимая в объятиях какой-то укутанный сверток, живой, озорной, машущий руками. Боб узнал Мико.
Девочка посмотрела на Свэггера, и у нее зажглись глаза.
— Мико, это Свэггер-сан. Железный Дровосек. Он пришел и спас тебя. Помог тебе.
Мико долго смотрела на Боба, затем робко уткнулась в грудь Ники, потом нашла мужество снова посмотреть на него, пришла к выводу, что все в порядке, и улыбнулась.
— Привет, малышка, — сказал Боб. — Какая ты сегодня нарядная! Прямо-таки персик, вот что я скажу.
— Ну же, обними ее, — сказала Ники, протягивая ему ребенка.
Девочка бросилась ему на шею, и он крепко прижал ее к груди.
— Как я рад снова видеть тебя, — прошептал Боб, боясь, как бы Окада-сан и его дочь не увидели, что он плачет. Большие парни не плачут, это железное правило. — Как я рад снова видеть ее.
Боб пытался разобраться, в чем дело. Окаде каким-то образом удалось удочерить девочку, и вот она привезла ее… И куда же она ее привезла?
— Это ты сейчас так говоришь, но, может быть, запоешь совсем по-другому лет через пятнадцать, когда она приведет домой кавалера с серьгами в бровях, — усмехнулась Сьюзен.
— Что?
— Иностранцу очень трудно усыновить японского ребенка, но, как выяснилось, Мико удовлетворяет всем критериям. Установив это, я поняла, что просто не могу остаться в стороне. Поэтому я пошла к послу, тот отправился к премьер-министру, и, может быть, кто-то шепнул кому-то кое-что об определенных закулисных делах. Одним словом, осталось еще много бумажной волокиты, но все заинтересованные стороны сошлись в том, что будет лучше как можно скорее переправить малышку сюда, а с формальностями разбираться уже потом. Свэггер-сан, поздоровайся со своей новой дочерью.
— Господи, — прошептал Боб, — не могу в это поверить…
— Мама просто в восторге! — воскликнула Ники. — Сейчас она закупает детскую кроватку, игрушки и все остальное.
— Что ж, малышка, — сказал Боб, еще крепче прижимая к груди свою дочь, — пора ехать домой.
От автора
Читатели, знакомые со всей сагой о Свэггерах, обратят внимание на то, что рассказ о героическом подвиге Эрла на Иводзиме несколько отличается от того, что было изложено раньше, причем это касается даже даты и номера части. Продвигаясь по этому длинному повествованию, ставшему делом всей моей жизни, я постоянно обнаруживаю мелкие нестыковки между отдельными книгами и стараюсь по возможности их исправлять. Мне остается только надеяться, что вы отнесетесь ко мне благожелательно и поймете, что подобные неточности являются неизбежными. Со своей стороны обещаю: если мне когда-нибудь удастся убедить какого-либо издателя решить сложный вопрос с правами (в частности, речь идет о трилогии, каждый том которой выходил в новом издательстве!) и собрать все воедино, я постараюсь устранить все такие погрешности.
Я также должен признаться, что великому Мусаси, которого часто цитировали в данной книге, принадлежит множество волнующих изречений об искусстве владения мечом, однако фразы «Сталь режет плоть, сталь режет кость, сталь не режет сталь» среди них нет. Эти слова сказал Хантер, сидя у себя в кабинете на третьем этаже своего дома в Балтиморе, штат Мэриленд.
Другими словами, читатель не должен упрекать меня в недостаточно глубоком знании темы мечей. В конце концов, я писатель, а не самурай; я сочиняю сюжеты, а не рассекаю врагов. Моим оружием является слово, а не катана. Мой рассказ основан преимущественно на вторичных источниках, великом множестве книг и дюжине фильмов о самураях, как шедевров, так и второсортных. Возможно, истинных знатоков расстроит то, что в своем повествовании, стараясь придать описанию разных поединков различный дух, я перемежаю терминологию фехтования с терминами единоборств; присылайте гневные письма по электронной почте на адрес Hunterdoesn'[email protected][37]
