Сергей Москвин - Мастер-класс для диверсанта

– Насколько я помню, протяженность южной границы больше километра. Как ее могут контролировать четыре человека?!

– Павел Андреевич, тут вы не правы, – возразил Васильченко. – С южной стороны аэродрома на несколько километров тянется чистое поле. Местность открытая, видимость отличная. Я сам проверял. Четыре хороших снайпера вполне могут контролировать всю территорию. Это, конечно, не линия обороны. Но мы ведь и не занимаемся обороной, вы сами говорили.

– Допустим, четверо снайперов просматривают все пространство перед собой. Допустим, у них перекрывающиеся сектора обстрела. Но если диверсантам удастся убить хотя бы одного из них, разве смогут оставшиеся трое по-прежнему контролировать всю зону безопасности? – Чернышов увидел, как Андрей Васильченко напряженно задумался.

– Пожалуй, нет, – сказал он после небольшой паузы.

– Уязвимость этого плана в том, что он не имеет запаса надежности, – обратился Чернышов к стоящим рядом Муромцеву и Ветрову. – Одно дело, когда километровую зону контролируют двенадцать человек, и совсем другое, когда их только четверо.

Олег Муромцев и Артем Ветров кивнули.

– Немедленно свяжитесь со снайперами из бригады охраны и сообщите им, что вы направляете к ним своих бойцов для усиления, – приказал Чернышов капитану Васильченко.

– Я не могу это сделать, Павел Андреевич, – растерянно ответил Чернышову Андрей Васильченко. – У сотрудников из московской бригады охраны своя система связи. Рабочая частота их раций мне неизвестна.

– Так, – медленно произнес полковник Чернышов.

До последнего заявления Андрея Васильченко ему казалось, что ситуацию можно легко исправить. Достаточно лишь выставить на рубеж, занимаемый снайперами ФСО, дополнительных бойцов из разведроты. Но обязательно требовалось поставить об этом в известность самих снайперов. Любого человека, вошедшего в пределы контролируемой зоны, они воспринимали как возможного террориста и могли открыть огонь на поражение. Чернышов понимал: стоит ему послать бойцов на помощь снайперам без их предварительного предупреждения, как это обернется бедой.

Решение надо было принимать немедленно, так как с минуты на минуту на аэродроме должен был появиться кортеж премьер-министра. Павел Чернышов оглянулся по сторонам – КПП, въездные ворота на аэродром, справа от ворот пятачок автомобильной стоянки. На глаза Чернышову попалась «Волга» Моздокского горотдела ФСБ. Водитель поставил ее рядом с трехосным грузовиком-вездеходом «Урал», выделенным разведроте капитана Васильченко. «В «Волге» имеется рация», – вспомнил Чернышов и поспешил к автомобилю.

– Вы можете связаться с начальником охраны премьера? – обратился Чернышов к водителю.

Водитель испуганно замотал головой:

– Что вы, товарищ полковник, у меня связь только с горотделом.

От собственного бессилия Чернышову захотелось врезать кулаком по крыше служебной «Волги», но усилием воли он сумел сдержаться.

– Хорошо, вызывайте горотдел, – приказал Чернышов водителю. – Там, по крайней мере, должны знать, где в данный момент находится начальник охраны премьер-министра.

Водитель схватился за микрофон своей рации, а Павел Чернышов повернулся к капитану Васильченко.

– Андрей, нужно каким-то образом связаться со снайперами из бригады охраны. С помощью мегафона или сигнальных ракет, но должен же быть какой-то способ!

Васильченко стоял перед Чернышовым, втянув голову в плечи, и молчал. И хотя капитан Васильченко не имел никакого отношения к изменению плана охраны аэродрома, а всего лишь выполнил приказ полковника Рогозина, сейчас он чувствовал себя виноватым оттого, что ничем не мог помочь Чернышову. Никакой возможности связаться со снайперами у командира разведроты не было.

– Товарищ полковник, – водитель служебной «Волги» открыл дверь и высунулся из машины. – Вот из горотдела сообщают, что премьер-министр вместе со своим начальником охраны пятнадцать минут назад выехали из Моздока.

«Пятнадцать минут назад, – мысленно повторил Чернышов и взглянул на свои наручные часы. – Ну конечно, пресс-конференция давно закончилась, и кортеж премьера следует на аэродром. Они выехали из города пятнадцать минут назад, значит, вот-вот будут здесь. А где-то там, – Чернышов посмотрел на открытое поле, протянувшееся за южной границей аэродрома, – в ожидании премьер-министра притаился на своей огневой позиции диверсант. Диверсант УЖЕ на позиции. И значит, один из снайперов ФСО уже мертв». Сообразив, что диверсант уже занял свою огневую позицию, Чернышов понял и то, что автомобильный кортеж премьер-министра на летное поле пускать никак нельзя.

– Олег, Артем, – обратился Чернышов к своим сотрудникам. – Садитесь в автомобиль, – он указал на грузовик «Урал», выделенный разведроте, – и отправляйтесь в поле на поиск огневой позиции диверсантов. Вряд ли снайперы из бригады охраны откроют огонь по машине, если вы не будете подъезжать к ограждению летного поля ближе чем на километр. У вас есть переносные прожекторы, чтобы можно было освещать местность вокруг машины? – спросил Чернышов у капитана Васильченко.

– У нас есть осветительные ракеты, – ответил командир разведроты. – Разрешите и мне поехать с ними, Павел Андреевич? К сожалению, больше взять с собой никого не могу, все бойцы на позициях.

– Поезжай.

Он прекрасно понимал: даже если огневую позицию диверсантов удастся обнаружить, те не сдадутся без боя. Поэтому глупо было отказываться от предложенной капитаном помощи.

– Надо бы вооружиться получше, – сказал Чернышов. – С пистолетом в поле много не навоюешь.

– У меня есть автомат, – ответил капитан Васильченко. – Товарищ солдат, подойдите сюда, – обратился он к автоматчику, дежурившему возле въездных ворот. – Дайте мне ваш автомат. – Когда солдат выполнил приказание своего командира, Васильченко добавил: – На время моего отсутствия вы поступаете в распоряжение полковника Чернышова, выполняйте все его приказы.

Полученный от своего солдата автомат Андрей Васильченко протянул Муромцеву и Ветрову со словами:

– Выбирайте, кому.

– Бери себе, ты с этим лучше знаком, – сказал Артем Ветров и подмигнул Олегу Муромцеву. – Если ни у кого нет возражений, тогда я за руль, – добавил он, когда Муромцев забрал автомат.

– Отправляйтесь, – приказал Чернышов своей группе. – Я останусь здесь и дождусь кортежа премьера, чтобы предупредить его охрану об опасности.

Павел Чернышов стоял возле въездных ворот на аэродром и наблюдал, как скрывается в темноте большой автомобиль, увозящий в неизвестность его друзей Артема Ветрова и Олега Муромцева, а также Андрея Васильченко, который за это недолгое время общения тоже стал его другом. Полковник Чернышов провожал своих товарищей с тяжелым сердцем. Ему досталось самое легкое задание – встретить подъезжающий кортеж премьер-министра и не пропускать его на летное поле, пока огневая позиция диверсантов не будет уничтожена. Вступить в смертельную схватку с диверсантами предстояло его товарищам.

70

Противостояние

3.ХI, среда, 18.40

Когда стали различимы контуры распластавшегося на снегу человеческого тела, Сайдаков пригнулся. Он помнил слова Осипова о том, что позиция снайпера не видна его соседям справа и слева. Тем не менее Сайдаков решил не рисковать. Последние пару десятков метров, отделяющие его от лежащего на снегу человеческого тела, диверсант пробежал согнувшись. Бежать в таком положении было значительно труднее, да расставленные сошки снайперской винтовки то и дело цеплялись за снег. Наконец Сайдаков добежал до позиции и с облегчением опустился на колени.

– Прибыл на место, – доложил он в микрофон закрепленной на голове рации.

– Понял, располагайся, – ответил Степан Мордасов.

За передвижением Сайдакова по полю он наблюдал в прибор ночного видения. У Сайдакова пробежка заняла четыре с половиной минуты. «За это время кортеж премьера, наверное, проехал половину расстояния до аэродрома», – подумал Мордасов. О приближении кортежа к аэродрому должен был по рации сообщить Георгий Псарев, которого Мордасов поставил наблюдать за дорогой.

Первым делом Кирилл Сайдаков бережно поставил рядом с собой винтовку, чтобы снег случайно не попал в ствол или на линзы оптического прицела. Только после этого он взглянул на лежащее рядом с ним тело.

Убитый снайпер лежал на животе, подогнув под себя ноги. Правая рука, на которую он опирался в тот момент, когда его сразила пуля, была откинута в сторону. Сайдакову не раз приходилось оставлять после себя обезглавленные трупы. Иногда заказчики требовали, чтобы человек, которого они заказали, непременно лишился головы. И тогда Сайдаков заряжал оружие разрывной пулей и стрелял жертве в голову. Правда, выполнив заказ, убийца никогда не подходил к трупу и сейчас оказался возле своей жертвы в первый раз. Однако Кирилл Сайдаков не отличался сентиментальностью: обезглавленный труп не произвел на него никакого впечатления. Сайдаков занял огневую позицию снайпера, а его тело просто отпихнул в сторону. Чтобы не замерзнуть, лежа на снегу, снайпер подстелил под себя белый пенопленовый коврик. Теперь и Сайдаков смог удобно устроиться на этом коврике.