Без права на ошибку - Ли Чайлд
То тут, то там попадались обшарпанные магазинчики, но из-за праздника все они были закрыты. Встречались и церкви, тоже закрытые. Ближе к железнодорожным путям расположились автомастерские, но признаков жизни не наблюдалось и там. А вот у ломбарда кто-то двигался, и казалось, это было единственное движение на всей улице. Окна заведения мыл очень пожилой мужчина. Сквозь них было видно узкое, разделенное ширмами-гармошками помещение с высоким потолком. Почти вся его площадь была заставлена и завалена всевозможной рухлядью. Часы, пальто, музыкальные инструменты, радиобудильники, шляпы, проигрыватели, автомобильные стереомагнитолы, бинокли, рождественские гирлянды… В витринах висели объявления, в которых хозяин предлагал купить у людей практически любой товар, который когда-либо производился в мире. Если вещь не росла в земле и не передвигалась самостоятельно, этот человек готов был заплатить за нее реальные деньги. Также он предлагал разные услуги – мог обналичить чек, оценить ювелирное изделие, отремонтировать часы. Часы были выставлены на отдельном подносе – в основном старомодные заводные с выпуклыми стеклами, крупными квадратными, светящимися в темноте цифрами и резными стрелками. Ричер снова взглянул на надпись: «Ремонт часов». Потом перевел взгляд на старика. Руки у него были по локоть в мыльном растворе.
– Так вы чините часы? – спросил он.
– А что у вас? – отозвался старик с явным акцентом, скорее всего русским.
– Только вопрос, – ответил Ричер.
– А я подумал, у вас часы, которые надо починить. Вообще-то, я по профессии часовщик, это был основной мой бизнес. Пока не появились кварцевые.
– С моими часами все в порядке, – сказал Ричер. – Извините.
Он поддернул манжету, чтобы посмотреть время. Стрелки показывали четверть одиннадцатого.
– Дайте-ка взглянуть, – попросил старик.
Ричер протянул ему руку.
– «Булова», – хмыкнул старик. – Американские, военные, выпуск как раз перед войной в Персидском заливе. Хорошие часы. У какого-нибудь солдата купили?
– Нет, я сам был солдатом.
– Я тоже когда-то был, – кивнул старик. – Служил в Красной армии. Так что же вас интересует?
– Вы знаете, что такое сквален?
– Смазка.
– Вы ею пользуетесь?
– Бывает. Сейчас я не так уж часто чиню часы, не то что раньше. Теперь ведь есть кварцевые.
– Где вы его берете?
– Шутите?
– Нет, – сказал Ричер, – задаю вопрос.
– Вы хотите знать, где я беру сквален?
– Для того и задаются вопросы – чтобы получить информацию.
– Он у меня всегда с собой, – улыбнулся старик.
– Где?
– Вы сейчас туда смотрите.
– Правда?
– А я смотрю на ваши, – кивнул старик.
– На мои что?
– На ваши запасы сквалена.
– У меня нет никакого сквалена, – возразил Ричер. – Сквален получают из печени акул. Подумайте, где я, а где акулы.
Старик покачал головой:
– Видите ли, советскую систему очень часто критиковали, и, честное слово, я всегда рад рассказать о ней все без прикрас. Но у нас, как минимум, было хорошее образование. Особенно в области естественных наук.
– Це-тридцать, аш-пятьдесят, – вспомнил Ричер. – Это ациклический углеводород. При гидрогенизации превращается в сквалан – через букву «а».
– Вы что, разбираетесь в этом?
– Нет, – ответил Ричер. – Не совсем.
– Сквален – это жир, – сказал старик. – В естественном виде в известной нам биосфере встречается только в двух местах. Во-первых, в печени акулы. А во-вторых, на коже вокруг человеческого носа – это продукт сальных желез.
Ричер потрогал свой нос:
– Одно и то же вещество? В печени акулы и вокруг человеческого носа?
– Молекулярная структура абсолютно идентична, – кивнул хозяин ломбарда. – Так что, если мне нужен сквален, чтобы смазать часы, я просто делаю это кончиком пальца. Вот так.
Он вытер мокрую руку о штанину и провел пальцем там, где нос переходит в щеку. Потом поднес палец к глазам.
– Осталось только перенести на шестеренку, и дело в шляпе, – заключил он.
– Понятно, – кивнул Ричер.
– Так вы хотите продать свои часы?
– Дороги мне как память, – покачал головой Ричер.
– Память об армии? – удивился старик. – Какой nekulturniy. – Последнее слово он произнес по-русски.
Хозяин ломбарда вернулся к своему занятию, Ричер пошел дальше, но потом, оглянувшись, крикнул:
– С Днем благодарения!
Ответа не последовало. В квартале от приюта он увидел Нигли, шедшую навстречу. Поравнявшись с Ричером, она развернулась и пошла рядом, держась на привычном расстоянии от его плеча.
– Прекрасный день, – произнесла она. – Правда?
– Не знаю, – отозвался он.
– А как бы все сделал ты?
– Никак, – ответил он. – Только не здесь. Не в Вашингтоне. Здесь у охраны все схвачено. Я бы подождал лучшего шанса где-нибудь в другом месте.
– Я бы тоже, – согласилась она. – Но в Бисмарке-то наши ребята пролетели, а Уолл-стрит через десять дней им не по зубам. Дальше уже декабрь, праздники, а следом инаугурация. Так что возможностей у них не так и много. И мы ведь знаем, что они сейчас здесь, в городе.
Ричер ничего не сказал. Они прошли мимо Бэннона. Он сидел в своей машине.
В приют они вернулись ровно в полдень. У входа стоял Стайвесант. Увидев их, в знак приветствия сдержанно кивнул. Во дворе все было уже готово. Ровный ряд столов, чистые белые скатерти свисают до земли. На скатертях по линейке выстроены устройства для подогрева пищи, аккуратно разложены половники и ложки с длинными ручками. Окно на кухню прямо за столами. Все помещение приюта оборудовано под столовую. Заграждения расставлены так, чтобы люди двигались по левому краю двора. Потом поворот направо, к раздаточным столам. Затем еще раз направо – вдоль стены приюта до двери внутрь. Фролих подробно расписала позиции для каждого из агентов. Четверо у входа во двор. Шестеро перед зоной раздачи еды. По одному с обоих концов закутка, что между стеной приюта и столами, с внешней его стороны. Наконец, трое – перед дверью в зал.
– Так, внимание всем, – провозгласила Фролих. – Помните: немного походить на бездомного легко, но вот выглядеть по-настоящему бездомным – нет. Обращайте особое внимание на ноги. Какая на человеке обувь? Не
