Андрей Молчанов - Взорвать Манхэттен
Теперь ситуация переменилась: неизвестные вышли из машины, направившись к остановившемуся неподалеку темному «Опелю». Из него вылез мужчина лет сорока в деловом костюмчике, похожий на банковского клерка. Невысокого роста, подвижный, крепкого сложения, он с успехом мог сойти за любую разновидность кавказца. Последовали рукопожатия и доверительный, судя по наклону голов, разговор. Кавказец снял пиджак, галстук, положил их в салон, откуда затем извлек свитер и мятую матерчатую куртку. Надел их. Куртка оказалась рабочей спецовкой с желтеющим на спине обозначением городской телефонной компании. Один из незнакомцев полез в карман, вытащив оттуда пассатижи. Клерк, обрядившийся мастеровым человеком, небрежно отмахнувшись от них, открыл багажник, откуда извлек железный инструментальный ящик. Загадочные типы, дожидавшиеся его, сели в машину и уехали. Телефонист же проследовал в подъезд.
Жуков наведался в ванную, а затем вернулся за стол, застав там свою партнершу по прелюбодеянию. Девица мелкими глоточками пила водку, разбавленную соком и курила тонкую длинную сигарету.
В ожидании пары, продолжавшей известные упражнения, покалякали о том, о сем. Девица поведала, что приехала в Москву за личным счастьем и обретением капитала с далекого сейсмоопасного Сахалина, где, по ее утверждениям, царило безденежье и разруха.
− А я из Америки, − поделился Жуков.
− Чего?
Вопрос нес много оттенков, но Жуков мгновенно уяснил его лейтмотив, ответив по-существу:
− Там тоже не мед с повидлом.
Блондинка обтекаемо поинтересовалась, как обстоит в США дело с ее специализацией. Жуков опять-таки проявил конкретность:
− Не меньше, чем триста за час.
− Да, тогда тебе здесь полегче…
− О, народ уже отстрелялся! – На кухне появился довольный Геннадий, обнимая свою разрумянившуюся подругу. Брюнетка, чья грудь призывно выпирала из разреза дежурного халата, предназначенного для посетительниц, показалась Юре куда привлекательнее изведанной субтильной блондинки, и, остро покосившись на настенные часы, он оценил свои оставшиеся силы. Силы, увы, нуждались в некотором укреплении.
Какое-то время он рассеянно прислушивался к застольной болтовне, а после, уколотый неосознанной тревогой, отлучился в свою комнату. Вновь приник к окуляру.
«Опель» кавказца стоял на месте.
Переведя мощную оптику на окна родительской квартиры, Жуков похолодел. На кухне горел свет, а за столом сидели мать и телефонный мастер, попивающий чай. Парочка вела неспешную беседу.
«Подстава!» – мелькнуло у Жукова. – «Испортили провод, потом якобы починили, теперь разводят маму на информацию».
Он оторвался от трубы, зашагав в раздумьях по комнате. Вот тот момент, которого, собственно, он и ждал, если это не какая-нибудь накладка или ошибка.
Снова навел трубу на окно кухни. Телефонист поднимался из-за стола и галантно кивал, видимо, на прощание. Мать улыбалась ему благодарно и польщено.
«Не иначе, отвешивает ей комплимент за комплиментом, подлюга» … − подумал Жуков.
Голова телефониста мелькнула, скрывшись в закоулке коридора.
К Жукову пришла шальная мысль.
Схватив висевшие в прихожей ключи от «Нивы», стоявшей у подъезда, он крикнул сидевшей на кухне компании:
− Скоро буду! – И вылетел на лестничную площадку, на ходу втискивая себя в куртку. Прикрыв дверь, вспомнил о поясе с деньгами и ринулся обратно. Лихорадочно просунул руку за шкаф, но неловко толкнул пояс, ускользнувший вглубь. Пришлось, поднатужившись, отодвигать громоздкую мебель. Пояс свалился на пол. Чертыхаясь, Жуков пал на четвереньки, изогнувшись, достал его, застегнул вместе с кожей на животе. Ругнувшись растерянно, втянул раздобревшее пузо, едва справившись с заевшим замком. После, поправляя выбившуюся наружу рубаху, скатился по ступенькам, отчаянно и суеверно плюясь по сторонам, ибо в возвращении виделась плохая примета. Разочарованно отметил, что не успел-таки полакомиться пикантной брюнеткой.
«Точно, дороги не будет», − подумалось обреченно.
Держа ключ, как стилет, он уже вознамерился вонзить его в замок «Нивы», но тут увидел, что переднее колесо машины спущено.
Между тем «Опель», видневшийся на другой стороне сквера, разворачивался, устремляясь к выезду на магистраль.
Жуков заметался. Перебежал газон, детскую площадку с грибочками, и − чуть не уткнулся в серую «Волгу», выезжающую со двора.
Взбудоражено замахал руками. «Волга» притормозила.
− Брат, хорошо заплачу! – выкрикнул Жуков водителю. – Давай вот за этим «Опелем»!
Водитель – лысый степенный мужчина, попыхивающий сигаретой, недоуменно указал на вспыхнувшие стоп-сигналы скрывающейся за поворотом машины.
− За этим?
− Да, брат, да!..
− Ну, ныряй…
Жуков обогнул «Волгу», дабы усесться рядом с шофером, но там обнаружился еще один пассажир – парень лет двадцати пяти с плоской, как блин, прыщавой продувной физиономией.
Пока Жуков забирался на заднее сидение, «Опель» исчез.
Его с трудом нагнали лишь на втором светофоре.
− Ты чего, сыщик? – спросил Жукова молодой парень, блестя узкими хитрыми глазками.
− Не, я это… − замялся Юра. − В общем, жена у меня косяков дает… А тут крендель от нее этот выходит… Помогите, мужики, надо узнать, кто такой… Ручка есть? Запишу номер…
Ручку, покопавшись в вещевом ящике, нашли. На сигаретной пачке Жуков накарябал цифры и плохо различимые из-за въевшейся грязи буквы.
− Ты чего, в кустах сидел, его ждал? – спросил водитель безразличным тоном.
− Приятель у меня в соседнем доме живет, все как на ладони…
«Опель» маневрировал, откровенно нарушая правила движения. Водитель, невольно следующий дурному примеру, заметил Жукову:
− Если чего, штрафы на тебе, кореш…
− О чем речь!
Трасса сузилась, и машины замедлили ход. До светофора тянулась тоскливая «пробка». Наглый «Мерседес» с мигалкой и с федеральным номером притер «Волгу», поневоле переместившуюся из крайнего ряда правее. «Опель», видневшийся через крыши впереди стоящих машин, и поначалу покорно томившийся в замершем железном стаде, начал нагло выворачивать на встречную полосу. Водитель «Волги», лишенный возможности маневра, разочарованно крякнул. «Опель» между тем бессовестно пересек две сплошные лини, и помчался к светофору, круто свернув налево под негодующий рев тронувшейся встречной армады. Через мгновение он исчез.
− Вот, сука… − На лице водителя «Волги» читалась отчетливая злоба. – Извини, брат, хахаль у твоей супруги борзой, не иначе как с ксивой …
− Пробью по номеру… − процедил Жуков.
− Слышь, − заелозил, растерянно шаря по карманам, молодой парень. − Я у Светки документы забыл, давай обратно…
− В смысле? − озадачился водитель.
− В смысле − обратно, ты чё, тупой?
− А-а… Ну, тебе повезло, − обратился водитель к Жукову. − Если б не этот растяпа, шкандыбал бы ты сейчас…
На обратном пути горячо обсуждали неверность и коварство женского пола. Жукову, вновь припомнившую незабвенную Лору Голубец, было чем поделиться с компанией в этом смысле.
− Сидим тут в бане, − рассказывал водитель. – Семь, значит, человек. Ну и про супруг своих, значит… В общем, все как один: кто уж кто, а моя мне не изменяет! А один вдруг и скажи: а мы-то с чьими женами, интересно, порою того… А? Так вот. Все призадумались…
Доставив Юру до дома за весьма умеренную плату, водитель и пассажир, напутствовав его «крепче влупить козе по рогам», уехали, а разгоряченный неудачей Жуков вернулся в квартиру.
Шлюхи еще сидели за столом.
− Если хотите знать, я не б…дь, а моя добродетельность и отзывчивость − состояние моей души, − пьяным голосом повествовала блондинка. – Мне больше не наливайте, я уже такая, как надо…
– И вообще ты просто боишься спать одна, – подтверждал Квасов, стягивая вилкой с паяльника очередную подогретую котлету: накануне у него поломалась электроплита.
С надеждой взглянув на часы, Юра уяснил, что потратил на поездку всего двадцать минут, время еще есть, а помимо всего, очевиден значительный прилив энергии, спровоцированный, вероятно, незадавшейся погоней.
Он недвусмысленно и призывно поманил ладонью разнежившуюся за столом брюнетку, призывая ее к исполнению надлежащих обязанностей.
Через полчаса за дамами прибыл служебный автомобиль, но к тому времени Жуков полностью освоил затраченные на увеселение средства.
− Куда срывался? – спросил его Квасов.
− Да тут такое дело… − Внезапно Жукову пришло в голову рассказать товарищу все, как есть. Что и сделал.
− Серьезная над тобой коса, − посочувствовал Геннадий. − Как бы и мне под нее не пристроиться…На тебя, небось, ополчилась вся масонская рать! А этот телефонист пожаловал с первым звоночком. Эх, Юра! Всегда тебя тянуло на тернистый путь! Ну, а насчет этого одиннадцатого сентября… Я, к примеру, не удивлен. Это все равно, как спалить свой дом, пришедший в упадок и захватить всю деревню, обвинив в поджоге соседей.
