Стивен Хантер - Жарким кровавым летом
— Э-э-э... Знаете, вы мне очень помогли. Я вам очень благодарен.
— Да, сэр.
Он никак не мог заставить себя перестать улыбаться. Внезапно мир показался ему прекрасным. Его будущее обрело четкие контуры: завтра он вернется в отряд, отряд проведет необходимые рейды, они все вернутся в свои отделы, благодаря полученному опыту он займет особое положение, и его карьера пойдет вперед и вверх. Не то чтобы у него были большие амбиции; он стремился к иному — снискать уважение. Ему казалось, что его поступки внушены ему свыше. Он исполнял волю Бога. Есть на свете праведники, несущие людям Закон и Слово, живущие по правилам, установленным Библией, и во плоти являющиеся героями, такими, как Эрл Суэггер; из почтения к таким людям и он должен прожить жизнь, являясь примером образцового поведения и...
— Конечно, — добавил сержант, — вы можете проверить информацию в Исторической секции и посмотреть подробнее, что делал Второй полк на той неделе.
* * *Переночевав в мотеле — три часа он спал как убитый, а еще три часа беспокойно ворочался в постели, — Карло взял такси и вернулся в Арлингтон-аннекс, где отыскал Отдел Джи-3 (оперативный) Штаба морской пехоты США. Оперативники размещались в одном из обшарпанных деревянных домиков, являвшихся столицей империи морской пехоты. Здание носило следы многолетней активной эксплуатации, ему требовалась покраска, требовалась установка кондиционеров, требовался другой ремонт, хотя лучше всего было бы снести его и построить на его месте новый современный дом.
Карло вошел, представился, показал свой значок и был принят с тем безлично-уважительным отношением к его статусу, которое, как он чувствовал в глубине души, нужно было еще заработать. Связи ФБР здесь тоже действовали, и он без осложнений попал на второй этаж в Историческую секцию. Здесь множество гражданских и отставных морских пехотинцев вели работу по составлению официальной истории Второй мировой войны. В конечном счете посетителя поручили однорукому мужчине в гражданской одежде, которого все называли капитаном Стэнтоном.
— Знаете, мне нужно что-то вроде хроники жизни полка, может быть, дежурная книга или что-то в этом роде Второго полка морской пехоты за третью неделю января сорок второго года. А если еще точнее, то роты "Б" третьего батальона.
— В это время они, по-моему, все еще оставались в стране, — сказал капитан Стэнтон. — Вероятно, в лагерях в Нью-Ривер. Хотя в начале года их начали переводить на Западное побережье, но они не принимали участия в боях вплоть до июля, до штурма Гуадалканала.
— Я понимаю, сэр. Но мне необходимо узнать, что происходило в полку именно в эту неделю. И если можно, в том батальоне и той роте.
— Хорошо, — сказал капитан.
Он отошел к стеллажам, а Карло остался ждать. Его костюм был измят, от него разило потом, и он чувствовал себя неловко. В помещении пахло сигаретным дымом и еще чем-то, что ассоциировалось у него с мертвыми героями. В кабинах мужчины листали тома, рассматривали карты, говорили по телефонам и делали записи. Сквозь широкие окна внутрь вливался яркий солнечный свет, освещавший тучи дыма и пыли; казалось, что атмосфера здесь насыщена какими-то газами и взвешенными в них мельчайшими частицами. Неужели это все, что осталось от молодых людей, которые высаживались на береговые плацдармы Тихого океана, от тех, многие из которых умерли девственниками, упали лицом в теплую воду или всепроникающий песок, так и не познав ни нежности женщины, ни счастья следить за первыми шагами сына.
Теперь они пребывали здесь, в большом помещении, выкрашенном в казенный серовато-зеленый цвет и заполненном старыми учетными книгами, папками и картами, где их жертвенность и героизм были низведены до слов, которым предстояло быть напечатанными в пыльных толстенных томах, которые никто никогда не будет читать. Уэйк-АйлендМанилаГуадалканалБетиоСайпанГилбертовыМарианскиеТараваИвоОкинава... Все это свелось к огонькам сигарет, горам бумаг, стрекоту пишущих машинок, сухому и резкому царапанью перьев по бумаге. Здесь следовало стоять морскому пехотинцу в парадной синей форме, стоять и непрерывно играть торжественный сигнал фанфар, приветствуя мальчиков, ушедших под воду вместе с длинными серыми судами или оставшихся лежать под сломанными пальмами, под сверкающими закатами, в вулканическом пепле, в джунглях, на коралловых рифах. Эта комната вместила все это; в ней должно было помещаться еще многое другое, однако здесь было это, и только это. Еще одна гробница для костей мучеников, настолько молодых, что некоторые из них даже не знали значения слова «мученик».
— Хендерсон? С вами все в порядке?
Он поднял голову и увидел капитана Стэнтона, державшего под уцелевшей рукой толстенный том.
— Да, в порядке. Извините.
— У вас был такой вид, будто вы говорили сами с собой.
— Извините. Они заслуживают гораздо большего, чем эта комната.
— Да, вы правы. Именно поэтому мы должны сделать так, чтобы все это было записано и осталось навсегда. Ладно, как бы там ни было, вот вам дежурный журнал Второго полка морской пехоты с января по апрель сорок второго года.
Они вместе пролистали толстую книгу, разбирая старые приказы, директивы командования, краткие записи о штабных совещаниях, графики обучения, рапорты о состоянии дисциплины и отчеты о ежедневной работе. Это был коллективный дневник тысяч мужчин, готовящихся к отчаянной, бесконечной войне, угрожавшей концом света.
«15 января 1941 г. 2-й п. мор. пехоты получает из штаба КМПСША приказ на перебазирование в Кэмп-Пендлтон, Калифорния, где ему предстоит погрузиться на суда и отправиться на Тихоокеанский театр военных действий. Оперативная группа получает приказ приступить к планированию передислокации».
В течение недели, с 17 по 24 января: «Отдельные подразделения 2-го полка осуществляют по отдельности переезд на Западное побережье»; это продолжалось до начала февраля.
— Они занимались этим переездом целых три недели? — удивленно спросил Карло.
— Сынок, полк морской пехоты — это часть дивизии, а дивизия — это о-го-го сколько народу. Если взять в среднем, получится штаб, три полка пехоты приблизительно по три тысячи сто человек в каждом, артиллерийский полк, саперный полк, танковый батальон, батальон специальных вооружений, батальон обслуживания, медицинский батальон и батальон плавающих тягачей. Они, конечно, были недоукомплектованы, но по штатному расписанию в дивизии должно было насчитываться девятнадцать тысяч пятьсот четырнадцать человек. Так что сейчас мы говорим о единице, входящей в куда большую единицу — порядка двенадцати-тринадцати тысяч человек. Да еще все транспортные средства и снаряжение, включая оружие. И все это следует переместить практически одновременно. Это не шутка.
Карло выпрямился на стуле. В его успокоившемся было сознании зашевелился червь сомнения. Он потер ладонями глаза, но тревога не пожелала исчезнуть.
— Я пытаюсь представить себе это.
— Представьте себе хаос. Только организованный, запутанный, постепенно нарастающий, порождающий все новые и новые неразберихи. Вам нужно перевезти огромное количество людей и техники. Идет сорок второй год, война только-только началась. Все в панике, никто не знает, что случится через неделю, даже завтра. Вам приходится иметь дело с системой железных дорог, которую совсем недавно переориентировали на перевозку войск. Требуется согласование графиков разных железных дорог, составление поездов, выбор маршрутов, включение каждого поезда в сетку расписания и его совмещение с другими военными и гражданскими перевозками, а также следует учитывать начало затемнения в стране, введение военного положения и связанных с ним строгостей. Организация перевозок в таких условиях — это самый страшный кошмар. Это сплошная неразбериха, и ни один из офицеров и сержантов не имеет никакого реального опыта в этом деле. До тех пор морские пехотинцы, как правило, передвигались отрядами не больше батальона. А теперь вам вдруг понадобилось срочно перевезти двенадцать тысяч человек.
Карло кивнул, пытаясь дать услышанному улечься.
— Как я понимаю, вам приходилось в этом участвовать.
— В сорок втором я был стафф-сержантом в первом полку. Мы тоже стояли в Нью-Ривер, но отправились на запад только в июле. И наше боевое крещение тоже состоялось позже, на Бугенвиле. Может быть, я помог бы, если бы знал, в чем состоит ваше дело.
— Это проверка на допуск к секретности, и у нас возникла небольшая проблема. Я пытаюсь выяснить местонахождение одного сержанта на третьей неделе января. Я уже знаю, что он не был в отпуске, в командировке или в самовольной отлучке. По официальным данным, в это время он находился в полку.
— И вы ищете что-то, что могло бы подтвердить или опровергнуть эти данные?
