Без права на ошибку - Ли Чайлд
– Похоже, ты был славным малышом.
– Армия. В любом другом месте меня давно отправили бы в исправительную колонию.
– Хочешь сказать, что Джо привык на тебя полагаться?
Ричер кивнул:
– Так продолжалось примерно лет десять. По-разному бывало, конечно, но с возрастом драки случались все реже. Зато уж если случались, дело принимало серьезный оборот. Думаю, такой порядок основательно укоренился у Джо в голове. Десять лет – срок приличный, а когда человек растет, он впитывает как губка. Я думаю, Джо слишком привык к мысли, что ему не грозит никакая опасность, потому что этот псих всегда выручит, всегда прикроет спину. Так что, пожалуй, Фролих в чем-то права. Брат действительно совершал отчаянные поступки. Но не потому, что бросался навстречу опасности, а потому, что в глубине души всегда чувствовал, что может себе это позволить. Поскольку я всегда о нем заботился – так же, как мать всегда его кормила, как армия всегда обеспечивала его крышей над головой.
– Сколько ему было, когда он погиб?
– Тридцать восемь.
– Выходит, двадцать лет, Ричер. У него было двадцать лет, чтобы приспособиться к новой ситуации. Каждому человеку приходится так или иначе приспосабливаться.
– Правда? А я вот, например, порой чувствую себя все тем же шестилетним ребенком. Все то и дело косятся на этого психа: что он еще выкинет?
– Кто, например?
– Ну, скажем, Фролих.
– Она что-то тебе говорила об этом?
– Я постоянно сбиваю ее с толку, это очевидно.
– Секретная служба – организация гражданская. От силы полувоенная. И ее сотрудники почти ничем не лучше любых других гражданских.
Он улыбнулся. Но ничего не сказал.
– Ну и что ты решил? – спросила Нигли. – Будешь теперь думать, что брат погиб из-за тебя?
– Может, в этом все-таки есть какая-то правда, – сказал он. – Но ничего, как-нибудь переживу.
– Не сомневаюсь. Должен пережить. Ты ни в чем не виноват. Джо было тридцать восемь лет. Вряд ли он все время только и ждал, когда появится младший брат.
– Можно, я задам тебе один вопрос?
– О чем?
– Фролих сказала мне еще кое-что.
– Что, удивляется, почему между нами нет отношений?
– Быстро соображаешь, – кивнул он.
– Я это сразу почувствовала, – заметила Нигли. – Она беспокоилась. Как будто бы ревновала. Вела себя со мной холодно. Но с другой стороны, я ведь только что надрала ей задницу с аудитом.
– Еще как надрала.
– Мы ведь с тобой никогда даже не прикасались друг к другу, знаешь? Не было вообще никакого физического контакта. Ты никогда не хлопал меня по спине, даже руку не пожимал.
Он смотрел на нее, пробегая в памяти пятнадцать лет, которые они знали друг друга.
– Неужели? – спросил он. – Это хорошо или плохо?
– Хорошо, – ответила она. – Только не спрашивай почему.
– Договорились, – пообещал он.
– Есть свои причины. И не уточняй какие. Я никогда не любила прикосновений. А ты никогда не прикасался. Я всегда считала, что ты чувствуешь: этого делать не надо. И всегда это ценила. Вот почему, в частности, ты мне всегда нравился.
Ричер промолчал.
– И нравился бы, даже если побывал в исправительной колонии, – добавила она.
– Наверное, ты оказалась бы там вместе со мной.
– И из нас получилась бы хорошая команда, – усмехнулась она. – Да мы и есть хорошая команда. Тебе бы не мешало поехать со мной в Чикаго.
– Я ведь бродяга, – возразил он.
– Ладно, настаивать не буду, – согласилась она. – И посмотри на Фролих с другой стороны. Не суди ее строго. Будь с ней помягче. Возможно, она того стоит. Она милая женщина. Получи удовольствие. Вам ведь хорошо вместе.
– Ладно, – сказал он. – Наверное, ты права.
Нигли встала и зевнула.
– Ты-то сама в порядке? – спросил он.
– В порядке, – кивнула она и с расстояния в шесть футов послала ему воздушный поцелуй.
Не сказав больше ни слова, вышла из комнаты.
Ричер устал, но уснуть не мог: номер был холодным, постель – жесткой и бугристой, нервы – взбудораженными. Он надел брюки и рубашку, подошел к шкафу и достал коробку Джо. Вряд ли там найдется что-то интересное. Скорее всего, просто какие-нибудь ненужные вещи, ничего больше. Кто оставит что-нибудь важное в доме своей девушки, зная, что скоро уйдет и никогда больше не вернется?
Ричер положил коробку на кровать и раскрыл створки. Первое, что он увидел, – пара туфель. Аккуратно сложены каблуком к носку вдоль одной из стенок коробки. Форменные черные туфли, из хорошей кожи, довольно тяжелые. Ранты и мыски прошиты. Шнуровка в пять дырочек, шнурки тонкие. Вероятно, импортные. Но не итальянские. Слишком уж массивные. Возможно, британские, как тот галстук, напомнивший о Королевских военно-воздушных силах.
Ричер выложил туфли на покрывало. Каблуки поставил на расстоянии шести дюймов один от другого, а носки чуть развернул наружу. Правый каблук изношен немного больше, чем левый. И вообще, туфли довольно старые, потертые. Можно даже разглядеть форму стопы брата. И будто бы даже его возвышающееся над стопами туловище, словно Джо, невидимый, стоит сейчас прямо перед ним в этих туфлях. Обувь вдруг показалась чем-то вроде посмертной маски.
Еще в коробке были три книги, уложенные обрезами вверх. Одна из них – «По направлению к Свану», первый том цикла Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». Мягкое издание в простой строгой обложке. Ричер пролистал ее и закрыл: хотя язык он понимал, суть написанного ускользала. Вторая книга – учебник по статистическому анализу для студентов колледжа. Томик компактный и довольно тяжелый. Ричер пробежал его глазами и разочаровался как в языке, так и в содержании. Он положил учебник поверх Пруста.
Взяв в руки третью книгу, он долго смотрел на обложку. Знакомая вещь. Когда-то давно он лично купил ее в подарок Джо на тридцатый день рождения – «Преступление и наказание» Достоевского. Книга была на английском языке, хотя продавалась в парижском букинистическом магазине. Ричер даже точно помнил, сколько заплатил – не так уж и много. Парижский букинист поставил роман в раздел литературы на иностранных языках, издание было далеко не первое, да и вообще ничем особенным книга не отличалась. Просто красивое оформление
