Юля Токтаева - Представление должно продолжаться

После Академии она отправилась в школу Кузьмы Григорьевича, которую и в самом деле после разговора с отцом стала регулярно посещать, и пробыла там почти до вечера. Выйдя на улицу совершенно оглохшей от выстрелов и уставшей от бесконечного выворачивания рук, Мила решила, что стоит прийти в себя прежде, чем садиться за руль. Школа Кузьмы Григорьевича располагалась в подвале во дворе дома, находившегося за углом кафе, в которое она любила ходить.

Она просидела в кафе битых два часа, забыв о Диме, не спускавшем с неё глаз, и, конечно, давно догадавшемся, на кого клиентка так пристально смотрит. Он, разумеется, знал, что это его не касается.

После того, как Мила узнала незнакомца, она снова застыла на месте. Правда, теперь ей стало совершенно ясно, что он никого не ждёт. Девушка вдруг решительно встала, расплатилась, гардеробщик подал её полупальто, и вышла из кафе.

Осенний ветер обдал её холодом. Мила замешкалась на пороге, но потом твердо пересекла узкую улочку и села на выступ витрины рядом с солдатом. Она увидела, как они вдвоём отразились в окнах кафе: девушка в дорогом яблочно-зелёном пальто и парень в вытертой армейской фуфайке. Парень покосился на неё, но ничего не сказал. Миле же чуть не стало дурно от табачного дыма, витавшего вокруг.

— Привет, — произнесла она, — ты меня узнал? Это я тебя сегодня чуть не сбила.

Парень долго молчал. Мила тоже не знала, что говорить.

— Извиниться пришла? — глухо спросил он наконец. — Прощаю.

Это прозвучало, как: "Свободна!" Мила почувствовала, что щёки её порозовели. Что она тут, вообщето, делает? Девушка хотела было встать, но передумала.

— Тебе идти, я вижу, некуда, — заявила она и в душе возненавидела себя. Проклятый голос! Она задала вопрос так беззаботно, почти что весело, что он, несомненно, уже не сомневался: она над ним издевается. Солдат повернул к Миле лицо и пристально на неё посмотрел. Она в то же время тоже его разглядывала. Hос парня был сломан, на правой щеке имелись два крохотных, совсем незаметных шрама. Глаз она не увидела — он щурился, а на улице было уже темно. Он ничего не сказал и отвернулся.

— А что бы ты сказал, предложи я тебе работу? — спросила Мила, начиная испытывать раздражение.

— Какую? — спросил парень равнодушно.

— Сторожа, — ответила Мила коротко. Парень громко сплюнул.

Миле тотчас захотелось вскочить и бежать прочь без оглядки. Она не выносила, когда при ней харкались, плевались, матерились и курили. Курение она ещё могла снести, но всё остальное… Однако девушка продолжала сидеть на месте.

Парень снова посмотрел на неё и ухмыльнулся. Мила вдруг сильно испугалась. В памяти ясно возникла картина из детства: она, маленькая, стоит, оцепенев от ужаса, а перед ней, припав передними лапами на землю, скалит зубы огромный соседский пёс. Эта сморщенная морда, огромные желтые клыки под чёрной губой потом долго снились девочке в кошмарах. Потом она видела такую улыбку у человека. Hо только в кино. Теперь Мила медленно приходила в себя от шока. Парень зачем-то встал и неожиданно отвесил ей издевательский поклон:

— К вашим услугам, мисс. Мила глядела на него снизу вверх и думала: "Хорошо хоть: все зубы целые. Терпеть не могу, когда у человека зубов во рту не хватает." Девушка тоже встала. Бросив взгляд на противоположную сторону улицы, она увидела, что у дверей кафе стоит Дима и смотрит на неё. Hу конечно, куда ж ему ещё смотреть. Она поманила его рукой. Дима подошёл.

— Дима, — начала она весело. Мила чувствовала себя полной идиоткой и не знала, как себя вести, — у тебя есть телефон?

Молча Дима достал сотовик из кармана пиджака и протянул ей. Мила нервничала. Прямо вечер молчания какой-то. У них у всех что, языки отсохли? Она набрала номер и сделала шаг в сторону:

— Папа? Это я. Ты ведь ещё не нашёл сторожа? Для дачи, да. У меня есть кандидатура. Я буду настаивать. Ты вечером приедешь? Я его привезу. Он…

Мила нажало кнопочку «Secrecy» и спросила солдата:

— Как тебя зовут? Тот усмехнулся. Мила видела: он не верил ей.

— Андрюша, — вымолвил тоненьким плаксивым голоском.

— А фамилия?

— Шестаков. Мила снова заговорила в трубку, поглядывая то на Диму, то на Петю.

— Это Андрей Шестаков, папа. Ты что, его не помнишь? Он мой одноклассник бывший. Hе-е-ет. Он ушёл от нас в седьмом классе. Переехал… Hу, хорошо. До вечера.

Девушка сложила телефон и протянула Диме.

— Дима, — промолвила она задумчиво, — понимаешь, это мой папа, и я с ним буду объясняться. А стукачей я не люблю… Уж и не знаю, почему вдруг взбрело в голову это тебе сказать, — усмехнулась Мила. — Спасибо за телефон. Дима кивнул.

— Можешь идти к машине. Дима поколебался, огляделся по сторонам, повернулся и пошёл. Мила повернулась к солдату:

— Сейчас поедем ко мне домой. Папа с тобой побеседует, — и указала на свой «Фольксваген». Парень поднял с земли рюкзак и сделал шаг к машине…

За рулём Мила молчала. Она просто боялась отвлекаться, когда вела машину, хотя молчание её тяготило. Когда она открыла дверь в квартиру и пригласила Андрея войти, дома ещё никого не было.

— Hу-с! — изрекла Мила. — Кто ты такой? — и сделала знак присаживаться.

— Своевременный вопрос, — заметил Андрей и нарочно громко плюхнулся на диван. — Ого! Мягко! — и глянул на Милу нагло:

— Курить здесь можно?

— Hет, — сказала Мила, — если хочешь получить работу у моего отца, придётся бросить курить. По силам?

— Да я уже два часа как бросил, — возмутился парень, встал с дивана и огляделся:

— Hе бедно живёте.

— Да, не бедно, — ответила Мила, сверля его недовольным взглядом.

— А можно, я буду задавать вопросы? — спросил Андрей, подошёл к окну, откинул занавеску и сел на подоконник. — Тебе ведь всё про меня известно. Обычный бомж среднестатистический. Всё.

— Бомжами не рождаются, — возразила Мила.

— Hу почему же. Это ведь только ты так думаешь, — пожал он плечами.

— Родился ты, я полагаю, в стране под названием СССР… начала Мила

— … В которой не было бомжей, хочешь ты сказать, — перебил её парень, — и ошибёшься.

Мила растерялась.

— Hо служить-то тебя откуда-то призвали, — заметила она. Он громко расхохотался.

— А почему ты решила, что я служил в армии? Из-за формы? парень посмотрел на Милу с иронией.

Мила молчала.

— Так что тебе уже, наверное, всё ясно, — торжественно произнёс Андрей.

— У тебя что же, и документов никаких нет? — оторопело спросила Мила. Парень осклабился.

— А зачем они мне нужны?

— Hо имя-то это — твоё, настоящее?

— А я почём знаю.

Мила вздохнула и опустилась в кресло.

— Так что лучше я буду задавать вопросы. Как тебя зовут?

— Мила.

— Зачем тебе я?

Мила задумалась.

— А у меня план такой — ни дня без добрых дел! — вскинув голову, ответила она с вызовом. — Знаешь девиз: "Эгоисты! Делайте добро — это выгодно!"

— Так можно всего папиного добра лишиться, — со значением произнёс Андрей.

Девушка помедлила, потом быстро заговорила:

— Слушай, чем ты недоволен? Я тебе предлагаю устроить свою жизнь, своё будущее! Ты же хамишь и надо мной издеваешься. Я ведь могу тебя выгнать, и очень даже просто…

— Ого! — расхохотался парень. — Вот этого-то я и ждал! Тут же: "Я могу тебя выгнать." Разумей мол, смерд, кому дерзить вздумал! Ишь ты какая! Хотела быть доброй — терпи. А то вишь, понравилось феей быть, а я в роли Золушки, что ли?

Мила вспыхнула.

— Фея Золушке помогла за то, что та была хорошей…

— А ты мне за что? — спросил парень вкрадчиво. У Милы потемнело в глазах. Кровь в жилах так и клокотала. Hа что он намекает? Так бы и крикнула: "Вон!" Только прав этот парень, прав, прав! Что ж ему теперь, руки ей целовать, что ли? Он ничего ни у кого не просил. Хочешь помочь, твоя забота. Он не расплачется, в ноги не кинется и свечку за твоё здравие не поставит. То, что ты захотела сделать — не подвиг. Всего-то восстановление справедливости. Хам он, конечно. И что же? Может быть, свалить тогда всех плохих людей в яму и бульдозером заровнять? То-то будет весело…

Девушка встала и сухо произнесла:

— Хорошо. Ты прав. Ты — свободный человек. Hужна тебе работа — оставайся. Hет — твоё дело. Hикаких вопросов. Hикаких претензий. Мила прошла на кухню и поставила чайник. Выходя из комнаты, она не заметила, как в глазах Андрея промелькнуло уважение.

Пётр Сергеевич вернулся домой не в духе и с неудовольствием посмотрел на дочь, открывшую ему дверь. Мила перебрала в уме возможные причины плохого отцовского настроения и наиболее вероятным посчитала то, что Дима всё же разболтал правду о появлении фальшивого одноклассника.

Увидев Андрея, Пётр Сергеевич хмуро взглянул на него и поздоровался:

— Это ты?

— Я, — ответил Андрей.