Мистерия в Турине (Плохая война – 6) - Алексей Вячеславович Зубков

Голова монаха оказалась напротив решетки Устина, и русский обрушил на нее вертикальный удар основанием кулака.

Не помогло. Пусть голова Витторио и не блистала умом, но удары она держала лучше многих других. И монах очень ловко умел освобождаться от захватов. Макс сам не понял, как так. Вроде схватил, а вот он и вывернулся.

Витторио перекатился по полу, проехал на заднице, отпихиваясь от пола ногами, и вскочил. Теперь уже вне коридора с камерами, спиной к выходу из подвала, и никто не смог бы до него дотянуться через решетку. Выхватил меч.

— А, матерь Божья! — воскликнул он.

Перекатываясь по полу, он уронил свой фонарь, проехался спиной по горящей свече, и теперь на нем загорелась сутана. Витторио бросил меч, расстегнул пояс, через голову стянул горящую одежду, вывернув ее наизнанку, и бросил ее в угол, к каменным стенам.

Макс, пропустив удар в пах, совершенно не чувствовал себя бойцом. Но он, лежа на спине, увидел в замке камеры связку ключей, которую оставил Виттори. Выдернул ключ и сунул связку в руки Устину.

Пока Витторио боролся с огнем, Устин подобрал ключ и открыл свою дверь. Когда монах снова схватился за меч, перед ним уже стоял русский. Со связкой ключей на веревочке вместо оружия.

Удар, еще удар. Витторио раньше не встречал такого верткого противника. Хотя надолго его не хватит. Устин тоже раньше не встречал такого ловкого фехтовальщика, и монах загнал его в угол.

— Ай! — сказал Витторио, отступил на шаг и опустил меч.

У него в левом боку торчал нож. Его собственный нож, оброненный в начале драки. Макс перевел дух, собрался с силами и метнул нож неприцельно, просто по силуэту. Рука не подвела, и острый клинок воткнулся примерно в середину ростовой мишени. Рана не смертельная, монах еще мог бы победить, но Устин ударил его в висок сжатой в кулаке связкой ключей.

— Уф, — сказал Устин и перекрестился, — Кажись, убил.

— В сердце потыкай, — сказал Макс, — До чего подлый сукин сын. Свинья собачья! Чертов выкормыш, оборотень в сутане…

— Полегче, мессир, — попросил Тодт.

При свете догорающей в углу сутаны Устин открыл дверь Тодта, а Макс снял протез и очень аккуратно надел его снова.

— Откуда он пришел? — спросил Тодт.

— Не знаю, — ответил Устин, — Уверен, что не через парадный вход.

Замок изначально, по замыслу и по реализации, не предназначен, чтобы кто попало входил и выходил когда захочет. Замок, выстроенный, чтобы охранять ворота в городской стене. Замок, набитый людьми как муравейник. Замок, где живет королева-мать со своей свитой и охраной. Когда и как Витторио прошел сюда? Когда и как он собирался выйти?

— У вас часто монахи носят мечи? — спросил Устин.

— За всю мою жизнь первого такого встретил, — ответил Макс.

— Давно его знаешь?

— С Генуи.

— Он всегда так ходит?

— Обычно да.

— Значит, он очень заметный. Значит, он прошел сюда так, чтобы его никто не видел.

Очевидное заключение. Но очень важное. Путь, которым он попал сюда, можно даже не пытаться искать. Может быть, это потайной ход. Может быть, это сообщник внутри замка. Как тогда выйти?

— Значит, нам его путем не выйти, и мы выберемся по-другому, — сказал Макс.

— Как?

— Как я и говорил. Поднимемся на крышу замка и спустимся по веревкам из матрасов в сторону города. Лестницы наверх должны быть в наружных башнях.

— Как скажешь. Я вашей архитектуры не знаю.

— Тодт, ты пойдешь с нами через крышу? — спросил Макс.

— Иду, конечно, — сказал Тодт, — Парни меня ждут.

— Если лестницы в наружных башнях, то нам не надо спускаться с крыши на землю, — сказал Устин.

— Как это? — удивился Макс.

— Я тоже думал, что мы спустимся вниз снаружи стены, — сказал Тодт.

— Мы выйдем из башни на стену, — сказал Устин, — Уверен, что дверь там не запирается снаружи, а изнутри не заперта на замок с ключом.

— Но нас увидят… — начал Тодт.

— Новолуние, — сказал Макс, — По стене должен ходить часовой, но этой ночью его не будет. Уверен, что стражники не станут стойко стоять на стене под зимним ветром и зорко вглядываться во тьму. Никакие враги не нападут. Ворота все равно открыты. Город набит рыцарями, как кошелек менялы монетами. Но куда мы пойдем со стены?

— Я видел, что со стены можно спуститься по наружной лестнице на площадь, — сказал Устин, — Там сцена, башня и качели, нас не заметят. Куда пойдем потом?

— К моим друзьям, которые живут у ворот Палатин, — сказал Макс. Как раз недалеко.

Напоследок Максимилиан опоясался поясом Витторио с мечом и ножом. Устин снял пояс с одного из убитых монахом стражников, поднял фонарь Витторио и зажег в нем свечу. Тодт не взял никакого оружия.

Макс сбился в подсчете этажей, и беглецы поднялись по винтовой лестнице до самого верха. На крышу замка. Замок почти спал, если не считать характерных звуков романтических отношений на третьем этаже. Повезло, что никто не выбрал для утех холодную темную лестницу.

Как и стоило ожидать, никакие стражники не ходили ночью ни по крыше, ни по стене. По расписанию, наверное, полагался дежурный на башне, но на открытых площадках башен ветер и дождь чувствовались еще сильнее, чем на стене. Вроде не сильно дует и не сказал, что льет, но брррр. Воздух как пронизан мельчайшими каплями холодной воды, которые оседают на руках и на одежде.

Но кромешной тьмы, характерной для новолуния, не наблюдалось. На севере яркое пламя поднималось выше городской стены. Похоже, горело все предместье. Внутри города пылали пожары не меньше, чем в пяти местах. Ближе к огню наверняка шипела вода, трещали доски и орали люди. Но на крыше стояла такая тишина, что можно было услышать негромкий разговор в десятках шагов.

На противоположном краю крыши спиной к беглецам стояли несколько человек.

— Что происходит, Рене? — спросила Луиза Савойская, — Бунт черни? Заговор? Почему пожары в городе и за городом?

— Три пожара из тех,