Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

Они на лифте опустились в подземный этаж здания, где искусственно поддерживалась высокая температура возду­ха.

—  Сейчас мы разденемся и будем париться в финской бане, —сообщил ему Дебантини.

— Такие сюрпризы давно для меня пройденный этап. И вряд ли будут неожиданными, — раздеваясь и развеши­вая вещи в шкафу, заметил Лесник.

Став под теплый, приятный для тела душ, Дебантини объявил:

—  Сюрприз Филичи будет впереди!

—  Расскажи мне о нем, — попросил Лесник.

—  Сальватор, рассказать ему или пускай подождет?

—  Расскажи, не томи его, он и так сегодня ночью наво­лновался в доску, — разрешил тот компаньону.

—   Сейчас, попарившись в баню и приняв душ, мы пройдем в следующий зал, где нас возьмут в свои руки и на­чнут обрабатывать красивые массажистки.

— У нас в России красивых массажисток тоже навалом.

— Они у вас, возможно, и красивые, но не такие опыт­ные, как наши.

—  Почему?

—  Потому, что наши массажистки все слепые.

— А чем слепые массажистки лучше зрячих?

—    У зрячей глаза находят и видят на теле своего клиента то какие-то изъяны, то приятные для себя соблазнитель­ные особенности. Это массажисток отвлекает от поручен­ной им обязанности, тем самым мешает им работать точно и последовательно, как положено. Слепая же массажистка вся отдается работе. В это время ты можешь любоваться ее прелестями, не боясь и не стесняясь ее. Если она тебя очень сильно допечет, то можешь развлечься.

—  Ничего себе новинка! Кто из вас ее придумал?

—  Переняли у китайцев, живущих на Тайване.

— Так нас китаянки будут обслуживать?

— Они, конечно, массируют лучше наших девушек, но я их не захотел брать к себе на работу. Предпочел темпера­ментных итальянок, — вступил в разговор Филичи.

— А чем китаянки тебе пришлись не по вкусу? — по­вернулся к нему Лесник.

—  Они, как правило, все мелкие, какие-то плоскогру­дые и не вдохновляют на любовь, — хохотнув, пояснил ему Филичи.

В парной они, вдоволь нахлеставшись березовыми ве­никами, приняв душ и растеревшись большими банными полотенцами, прошли в следующий зал, где стояло четыре топчана, покрытых кипенно-белыми простынями.

Около топчанов их уже поджидали четыре стройных девушки, каждая не старше двадцати лет. Они все были го­лыми. Темнеющий пушок на лобке не скрывал от взоров вошедших мужчин прелести их интимных частей тела, а своеобразно подчеркивал их соблазнительную юную жен­ственность. Длинные, густые светлые и черные волосы на головах были скреплены на затылке у одних лентами, у других —яркими заколками, чтобы ничто не мешало девушкам во время работы. Спелые груди девушек с темно-красными набухшими сосками также были выставлены мужчинам для обозрения. Глаза, устремленные в пустоту, были открыты, но бесстрастны, что делало массажисток по-детски беззащитными. К мужчинам девушки относились как к привы­чному объекту предстоящей работы. Их появление, грубые голоса не вызвали у девушек оживления или кокетства, их реакция была спокойной, но деловитой.

Лесник, как большинство россиян, предпочитал тем­ным тонам светлые, поэтому подошел к топчану, около ко­торого стояла белокурая красавица и лег на спину. Он по­чувствовал идущее от простыни сухое приятное тепло. Зна­чит, до того, как ему с друзьями довелось прийти в массаж­ный зал, а простыням занять места на топчанах, их подо­гревали в специальных барокамерах.

Лесник еще не успел как следует рассмотреть девушку, как она, коснувшись его тела ладонью и почувствовав, что он лежит на спине, ласково попросила:

— Сэр, будьте добры, повернитесь вниз лицом.

Лесник молча повиновался. Девушка, смазав ему спи­ну каким-то пахучим кремом, приступила к массажу.

К его удивлению, пальцы хрупкой-девчушки, когда она массировала ему спину, оказались не только ласковыми и нежными. В отдельных местах спины, особенно в области позвоночника, шеи и лопаток они показали свою цепкость и силу.

С каждой серией движений девичьей ладони по его поз­воночнику Лесник чувствовал, как его тело покидает уста­лость, наступает приятное успокоение, появилось желание провалиться в сладкую дрему.

Когда девушка попросила его лечь на спину, у него уже почти пропало первоначальное любопытство к ней. Прикрыв глаза, полностью расслабившись. Лесник улавливал реакцию мышц своего тела на движения пальцев девушки. Он ее уже воспринимал не как представительницу другого пола, а как опытного специалиста, который несет ему благо.

Лесник много повидал на своем веку массажистов, как правило, бездарных невежд, бывших боксеров и борцов, и успел разочароваться в них. Чаще всего эти мужланы-дилетанты (женщины практически не встречались), кроме боли и новых болезней ничего иного своим клиентам не давали. Бывало, что от слоновьего усердия они травмировали кли­ентам позвоночники, ломали ребра. Одному такому масса­жисту он с удовольствием набил морду и предупредил, что если тот не прекратит заниматься незнакомым ему ремеслом, то он превратит его в пожизненного инвалида, какими этот горе-лекарь уже сделал нескольких своих клиентов.

Сейчас же, юная девушка провела всего лишь один се­анс, но и этого оказалось достаточно, чтобы успеть по до­стоинству оценить ее высокий класс.

После массажа Лесник, поблагодарив мастера за отлич­ную работу, вместе, с друзьями вернулся в баню. Там они вновь приняли душ, смыли с себя разные мази и кремы и, одевшись, покинули баню.

—   Ну как мой сюрприз? Понравился тебе или нет? — самодовольно поинтересовался у него Филичи, зная зара­нее ответ Лесника, поскольку он был написан на его лице.

—  За такое обслуживание и лимона не жалко, — ис­кренне заверил его Лесник.

—   У моей мадам Констанции здесь для толстосумов есть и другие, еще более приятные развлечения. Если хоти­те, то сейчас пойдем пупки стирать необъезженным телоч­кам? — предложил друзьям Филичи.

—  А ты уверен в том, что они меня не разочаруют и до­бьются того, чего я тоже хочу? — улыбнувшись, спросил Лесник.

—  Нет, дорогой, все будет зависеть от тебя, — снимая с себя ответственность за непредсказуемый результат, возра­зил Филичи.

—  Прошли уже те года, когда в общении с женщинами все зависело от меня. Когда доживешь до моих лет, поймешь такую простую истину. Поэтому не сыпь мне соль на раны, она и так болит. Давайте лучше пойдем куда-нибудь еще и займемся чем-нибудь другим.

Они заглянули в бар, где их стол мгновенно обслужил смазливый официант. Выпив спиртного, закусив, послушав музыку, посмотрев стриптиз, они решили поиграть в кар­ты, для чего перешли в игровой зал, где вдоль стен размес­тились десять игровых столов. Только на пяти столах шла игра, тогда как остальные пустовали. Середина зала тоже была свободной. Заняв один из столиков они расписали преферансную «пулю».

Только в два часа ночи американские друзья Лесника отпустили его домой. Оказывая ему знаки внимания и честь, они вышли из помещения на двор провожать его. Такое внимание у них, главарей мафиозных кланов, мог по­лучить и заслужить только равный по их положению чело­век, тогда как Лесник превосходил их по мастерству.

Когда его машина, медленно двигаясь по двору панси­оната в сторону выезда, проплыла мимо американцев, то провожая ее взглядом, Простон поинтересовался у друзей:

—   Ну как, господа, вы не жалеете, что я вас познако­мил с таким старичком?

—  У этого старика хватка, как у молодого бульдога, — восхищенно произнес Филичи. — Если бы он тут у нас жил, то не исключено, что со временем подмял бы нас под себя, —  высказал он свою точку зрения.

—   Кишка у него тонка, — возразил ему Дебантини, не согласный с таким категорическим мнением друга.

— Ты любишь пылить, а думать за тебя приходится мне,

—  вступил с ним в привычный спор Филичи. — Хочешь, я тебе докажу сейчас свою точку зрения?

— Давай, теоретик, показывай, — не торопясь возвра­щаться в духоту помещения, согласился Дебантини.

—   Ты помнишь, сколько баксов только за одну ночь смог добыть сегодня Лесник?