Владимир Шитов - Собор без крестов - 2
Лесник с удовольствием послушал бы еще Туляка, но к нему подошла Альбина Илларионовна. Она была в таком приподнятом настроении, что не заметить этого Лесник не мог.
— Ты чего, Альбина, прямо, как молодая, цветешь и пахнешь!
— Ты знаешь, Витя, тебе подарков принесли не меньше, чем на сто миллионов, радостно проинформировала она его.
— Это хорошо или плохо? — спокойно поинтересовался он.
— Витя, о чем ты говоришь? Конечно, хорошо, но ты побеспокойся, чтобы их у нас тут никто не разворовал.
Спорить с женой и доказывать ей, что подарки никуда не денутся, было пустой тратой времени. Поэтому Лесник счел лучшим заверить ее:
— Успокойся, я распоряжусь проследить за этим.
Довольная его ответом Альбина Илларионовна оставила мужа одного, направившись в сторону семьи Душмана.
Беседа с женой, которая всю жизнь страстно занималась накопительством и находилась в плену денег, испортила ему настроение, но последующие встречи и беседы с друзьями выветрили у него из головы неприятные воспоминания.
В одиннадцать часов вечера Лесник счел для себя возможным отпустить музыкантов-профессионалов домой, щедро оплатив их услуги. Только теперь, в узком кругу, он мог себе позволить послушать под гитару песни в исполнении Жигана.
Жиган понимал, какой чести он удостоен, будучи приглашен в компанию козырных авторитетов. Это автоматически освобождало его от ответственности за свои прошлые «грехи» перед Туляком. Вместе с тем, при случае, он мог похвастаться перед своими бывшими корешами, что близко знакомь самим Лесником, у которого гулял на дне рождения.
Вначале Жиган пел то, что ему заказывали авторитеты. Выполнив их просьбы, он получил возможность петь свои любимые песни из своего обширного репертуара:
Здесь, на русской земле, я чужой и далекий,Здесь, на русской земле, я лишен очага.Между мною, рабом, и тобой, одинокой,Вечно сопки стоят, мерзлота и снега.Я писать перестал:письма плохо доходят,Не дождусь от тебя я желанных вестей.Утомленным полетом на юг птицы уходят,Я гляжу на счастливых друзей — журавлей.Пролетят он и там, над полями, лугами,Над садами, лесами, где я рос молодым,И расскажут они голубыми ночами,Что на русской земле стал я сыном чужим.Расцветет там сирень у тебя под окошком.Здесь в предсмертном бреду будет только зима.Расскажите вы там, расскажите немножко,Что на русской земле есть земля Колыма.Расскажите вы там, как в морозы и слякоть,Выбиваясь из сил, мы копали металл.О, как больно в груди и как хочется плакать,Только птицам известно в развалинах скал.Я не стал узнаватьтой страны, где родился.Мне не хочется жить. Хватит больше рыдать.В нищете вырастал я, с родными простился.Я устал, журавли. Вас не в силахдогнать.Год за годом пройдет. Старость к нам подкрадется,И морщины в лице... Не мечтать о любви.Неужели пожить по-людски не придетсяЖду ответ, журавли, на обратном пути.
Одна песня Жигана сменялась другой. В них говорилось о тяжелой доле людей, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Его слушателями были те, чья молодость прошла в ИТКа. Там они сформировались как личности, умеющие постоять за себя. Лесник и его друзья, слушая зековские песни, с удовольствием окунались в прошлые годы, дорогие воспоминания, принимая близко к сердцу судьбу главного героя песни, частично видя себя в нем...
Только увидев, что Жиган устал, глубокой ночью гости отпустили его домой и стали сами разъезжаться.
Лесник был доволен вечером, проведенным в кругу друзей. С чувством исполненного долга он вернулся из ресторана домой.
Несмотря на то, что ему исполнился семьдесят один год, Лесник не обижался на жизнь, так как она протекала плодотворно и насыщенно, в чем мы смогли убедиться, проследив внимательно за отрезком его жизни длиной всего лишь в один огромный год.
