Сергей Зверев - Святой – Гарпун для акулы
– Давай завалим ювелира как лося. А потом смоемся к едрене фене…
– Куда? – механически переспросил Святой.
– Да к черту на кулички! В Иностранный легион завербуемся! Научимся лягушек жрать, дамам "пардон" говорить и будем плевать на все с Эйфелевой башни! Тебе парижанку сосватаем! – В руке Николая хрустнул стакан, между пальцами показалась струйка крови. – Можно в Сербию податься, браткам-славянам "духов" помогать глушить. Опыт у нас богатый… Сербы дома нашим дают с видом на Адриатическое море! Представляешь, командир, ты под зонтиком в шезлонге развалился, на голове белая панама, элегантные опять же шорты, кругом стройные креолки цвета шоколада, и сигара в пасти дымится. Серегин пьяно хихикнул, погрозив кому-то невидимому порезанным пальцем. Нас в параше не утопишь! Солдаты отдельного разведывательного батальона специального назначения не из такого дерьма чистыми выплывали! Едем к Большому… – Он вскочил, балансируя на нетвердых ногах. – Будет им и опера, и танец маленьких лебедей под аккомпанемент "АКСа".
– Налей воды в ванну погорячее! – попросил Святой Лию. – Пусть Коля отмокает, а сама ложись спать. Я им займусь, не волнуйся.
Девушка попыталась что-то сказать, но он не терпящим возражений тоном остановил ее:
– Иди, пожалуйста! Мне надо побыть одному.
Святой проводил Лию взглядом. Под накинутым на голое тело шелковым халатом острыми крылышками подрагивали выпирающие, точно у четырнадцатилетней девочки, лопатки. Святой понимал, что даже ради справедливого дела он не сможет переступить через хрупкую барменшу казино "Клуб Фортуна".
Размеренно тикали настенные часы, включенное радио истязало слух попсовым стенанием вперемешку с безрадостными последними новостями, урчал двигатель холодильника, упрямая муха маниакально долбила оконное стекло своей безмозглой башкой.
"Я как это насекомое, – мелькали в голове у Святого обрывки мыслей, пытаюсь идти напролом. – Святой подошел к окну и накрыл ладонью непрошеную гостью Лииной кухни. – Нажму сейчас посильнее, и от мухи останется только пятно на стекле. Но если сдаться, сложить лапы под ладонью таких, как Банников, как сопливый садист Савел, как неуловимый скот Гаглоев, то раздавят тебя, товарищ бывший спецназовец!.. Так, хватит расчесывать собственные болячки! – тряхнул головой Святой, концентрируясь на сложившейся ситуации. – Первое – с антикваром надо встретиться, второе – потир можно взять силой, третье – Лию подставлять никоим образом нельзя. Третий пункт исключает второй. Мы возвращаемся в исходную точку…
Здравствуйте, приехали. Глухой тупик… Остается гангстер Скуридин! Смешно надеяться на его благотворительность.
Николай прав, но попытка не пытка".
Потрепанная записная книжка Серегина явно знавала лучшие времена и еще хранила следы былой респектабельности. В ней было множество адресов и телефонов, в основном представительниц прекрасной половины человечества.
Возле некоторых из них красовались закорючки, похожие на египетские иероглифы. Таким шифрованным письмом отмокающий в ванне ловелас помечал интимные особенности своих многочисленных приятельниц, не надеясь на память.
Страница с телефоном Скуридина была жирно перечеркнута крест-накрест фиолетовой губной помадой. С трудом разобрав цифры. Святой снял трубку японского радиотелефона. Лия любила звонить подругам с кухни и поэтому оставляла аппарат на холодильнике.
Кнопки под пальцами Святого попискивали, словно угодившие в мышеловку грызуны. В записной книжке было два номера: квартирный и мобильник, установленный в машине. Святой решил попробовать дозвониться по второму, рассудив, что мафиози и деловых людей проще поймать на колесах.
Трубка отозвалась гробовой тишиной, но перед набором номера раздался щелчок, заставивший Святого насторожиться. В центре подготовки частей спецназа их обучали вешать "уши" – подслушивающие устройства на телефонные коммуникации противника, учили и методам противодействия. Щелчок – верный признак подключения "слухача" к линии. Но московская квартира слабо походила на фронтовой блиндаж.
Квартирный номер ответил:
– Алле, вас слушают.
Голос был незнакомым.
– Скуридин, это ты? – начал Святой без всяких церемоний.
– Кто его спрашивает? – вкрадчиво спросил неизвестный.
– Будьте так любезны, пригласите к телефону Владика! – не называя себя, настаивал Святой.
Неожиданно его ладони вспотели, и произведение хитроумных дизайнеров чуть не упало на пол.
– Скуридина? – переспросил невидимка с противоположного конца провода.
– Слушайте, не валяйте дурака! – рявкнул Святой так, что мембрана телефонного микрофона выгнулась дугой. – Мне нужен Владик. Немедленно! Понятно?
Трубка замолчала.
"А чтоб тебя! – мысленно выругался Святой. – Компания у Скуридина та еще. Наверняка какой-нибудь умственно недоразвитый амбал для наездов на коммерческие ларьки. Небось и слов-то знает "блин" да "в натуре", ну и матерные еще".
Пауза сменилась серией звуковых сигналов, словно к телефону присоединили детскую игровую приставку. Кто-то еще выходил на линию.
– Дмитрий Николаевич? – спросил другой голос властным прокурорским тоном.
– С кем я разговариваю? – просипел Святой. – Откуда вам известно мое имя?
Невидимый собеседник не стал произносить банальных фраз, а сразу взял быка за рога. Он отчеканил:
– Капитан Федеральной службы безопасности Лапин.
Дмитрий Николаевич, оставайтесь на месте. Через полчаса за вами приедет машина, бежевая "девятка". – Капитан назвал номер. – Можете подождать у подъезда.
– Капитан… – потерянно протянул Святой, чувствуя, как одеревеневший язык царапает небо, – какая машина?
– Бежевая "девятка", – бесстрастно повторил тот.
– А собственно…
– Извините! – вежливо, но твердо прервал его офицер ФСБ. – Я не уполномочен отвечать на вопросы. Пожалуйста, не создавайте дополнительных проблем наружному наблюдению, не предпринимайте необдуманных действий. Голос эфэсбэшника смягчился. – Советую принять грамм пятьдесят водки. Тонизирует и нервы успокаивает.
Линия разъединилась, а Святой продолжал вслушиваться в короткие гудки. Затем он встал, допил коньяк из горлышка, дабы не осквернить Лиин музей хрусталя и фарфора, подошел к стене и, размахнувшись, саданул в нее кулаком.
Звук удара глухим эхом прокатился по квартире.
Мокрый Серегин, вынырнувший из ванны, ошалело смотрел, как его командир боксирует со стенкой.
***
Длинный коридор, по которому вели Святого и Николая, предваряла табличка: "Проход по этой линии воспрещен". Провожатые – поджарые парни с незапоминающейся внешностью, одетые в отлично сшитые костюмы, предупредительно подсказывали:
– Поверните налево… Прямо… Сейчас свернем налево…
Осторожно, не оступитесь, здесь порожек.
– Гуманисты, – отчетливо произнес Серегин, стараясь вызвать ответную реакцию у парней, но они оставались железобетонно невозмутимыми.
В голове у Святого был настоящий сумбур.
"Если это не арест, то что? Водитель и напарник козыряли удостоверениями ФСБ, за нами велось наружное наблюдение… Как там – "вы под колпаком у Мюллера"… Куда привезли? Черт, ребята знали каждый наш шаг"!
Двери в коридоре были помечены только номерами, никаких фамилий, званий, должностей.
"Объект режимный, строго секретный. Пять раз проверяли документы, видеокамеры визуального слежения на каждом углу, вышколенная охрана, профессиональным взглядом спецназовца подмечал Святой. – Оружие у охранников новое, похожее на израильский "узи"… Серьезная контора…
Сколько же КПП было на въезде? Порастерял навыки…"
Просторный кабинет, освещенный лучами летнего солнца, был пуст. Непритязательная, без излишеств, обстановка, по-видимому, должна была настраивать посетителей на деловой лад. Вдоль стен вытянулись пластиковые стеллажи под мореный дуб, заставленные рядами книг. Ближе к окну стоял самый обычный канцелярский стол с придвинутым стулом. На стене в тонкой металлической раме висела репродукция с березками и церковью – типичный ширпотреб с Арбата или с Измайловского вернисажа. Паркетный пол был устлан зеленой ковровой дорожкой.
– Присаживайтесь! – Провожатый Святого отодвинул стул от стола. – А вы, пожалуйста, пройдите с нами! – Кончиками пальцев он прикоснулся к локтю Серегина.
Того передернуло, как от удара током.
– Обязательно, что ли, нас разделять? – спросил Николай и метнул на своего Вергилия гневный взгляд.
– Пожалуйста, пройдемте! – настаивал тот.
От их казенной вежливости Святого подташнивало. Она была искусственной, какой-то резиновой.
Неугомонный Николай даже в такой непонятной ситуации за словом в карман не полез.
– Узнаю наследников Железного Феликса! – Он растянул губы в ядовитой улыбке. – Архипелаг ГУЛАГ остался целеньким и в новой, демократической России. Ну как, будем вызывать духа Лаврентия Павловича?
