Сергей Зверев - Святой – Гарпун для акулы
Приятная вечерняя прохлада прокрадывалась в прожаренный солнцем, задымленный, душный город.
Внезапно зрачки глаз Новикова сфокусировались на долговязой фигуре. Переставляя по-журавлиному длинные ноги, к подъезду приближался молодчик из команды Банникова. Виктор сразу узнал дылду. Одетый в кожаную куртку, он размахивал сумкой и выглядел вполне довольным судьбой.
Чутье – прирожденное качество бывшего офицера-десантника – подсказало, что парень появился в этих краях не по собственной инициативе.
Позволив долговязому войти в подъезд, Новиков стремглав бросился за ним Гул поднимающегося лифта послужил ориентиром Преодолевая ступени лестницы семимильными шагами, Виктор мчался вверх. Лифт остановился на седьмом этаже, а преследователь этажом ниже.
Лязгнули металлические створки.
Замерший Новиков превратился в живой локатор, схватывающий каждый звук, каждый шорох и вздох.
Тренькнул звонок. Рассерженный медлительностью хозяина квартиры, долговязый крикнул:
– Гаглоев, впусти! Петр Михайлович согласен на твою цену!
В диалог вступил тонкий, визгливый голос, похожий на Вителл гарема:
– Почему сам не пришел?.. Шестерок за таким предметом присылает!
– Не ной, старьевщик! Петр Михайлович убыл в дальние края! Приказал деньги передать и чашу получить!
Упоминание о деньгах возымело магическое действие.
Хозяин впустил гостя.
Войдя в квартиру, Лютик, выполнявший заказ шефа, игриво подмигнул нечистоплотному деляге от искусства.
Обойдя облаченного в полосатый махровый халат лысого антиквара, киллер небрежно спросил:
– Где посудина, Гаглоев?
– "Капусту" покажи! – недоверчиво прогугнил тот.
Поставив на пол пакет, Лютик запустил внутрь обе руки.
Покопавшись, он достал два увесистых кирпичика, завернутых в бумагу. Распаковав свертки, киллер продемонстрировал стопки купюр в банковской упаковке.
Глаза антиквара потемнели от обиды.
– Условливались, что Петр Михайлович баксами откосит. Зачем "деревянные" притаранил?
– Придурок! Здесь с прибавкой на инфляцию. Перекинешь рубчики в обменнике с наваром! Посмотри, какие брикеты! Давай открывай закрома!
Охваченный азартом наживы, Гаглоев прошел в зал. Поколдовав над электронным замком сейфа, вмонтированного в стенную нишу, он открыл дверцу и потянулся к ножке чаши, украденной в глухой уральской деревне.
Антиквар не видел, как сузились зрачки киллера, вставшего у него за спиной. Хирургически точным движением Лютик полоснул ножом прямо по сонной артерии коллекционера. Боли Гаглоев не почувствовал, а киллер, схватив жертву за уши, развернул лицом к себе. Следующий росчерк лезвия пришелся по кадыку антиквара, захрипевшего в предсмертных судорогах…
Выполнив поручение. Лютик запаковал чашу, посмотрел в дверной глазок. Путь к отступлению был свободен. На лестничной площадке никого не было. Он толкнул дверь и переступил через порог.
Мощный удар в челюсть свалил убийцу с ног.
Атаковавший из засады Новиков быстро прошмыгнул в квартиру. Услышанного на лестнице было достаточно, чтобы учинить допрос с пристрастием. Саданув распростертого на полу киллера по ребрам, Виктор наклонился над ним:
– Где Банников?
Осатаневший от боли и неожиданности, долговязый корчился, точно дождевой червь под каблуком.
– Во Владивостоке. На складах возле сопки Озерной будет ждать! – мычал ошеломленный зубодробительным ударом Лютик.
Извиваясь всем несуразно длинным туловищем, киллер пополз в зал, шепелявя разбитыми губами. Новиков следовал за ним, запоминая услышанное.
– Сопка Озерная.., склады… Что на складах?
Передышка, дарованная незнакомцем, придала сил Лютику. Со звериным проворством киллер вскочил на ноги, запустил пальцы к заветному чехлу, где хранился нож.
Голубая молния сверкнула перед глазами Виктора. Он уклонился, на миллиметр уйдя от стального жала. Без замаха, коротким хуком левой руки Новиков припечатал убийцу в челюсть.
Потерявший равновесие Лютик взмахнул руками. Его ноги оторвались от пола, а запрокинутое назад тело вышибло оконное стекло, устремляясь вниз вместе с осколками.
***
– Але, скажите, вы Коваленко по какому-либо поводу задерживали? За дорожно-транспортное происшествие, управление машиной в нетрезвом виде? Женский голос в телефонной трубке выжидательно молчал.
– Вы ошиблись, это квартира!
Трубка глубоко, с сожалением вздохнула:
– А мне сказали, это номер ГАИ…
Квартира на Долгопрудненской улице, рядом с церковью преподобного Пимена, принадлежала старинной подружке Серегина – барменше казино "Клуб Фортуна", занимающего второй этаж престижного отеля на Краснопресненской набережной.
Увидав Николая в дверной глазок, Лия зашлась восторженным писком:
– Коляшка, зайчик мой, вернулся!
Пока Серегин колесил по уральским градам и весям, под боком смазливой барменши пригрелся другой "зайчик" – русоволосый лощеный мужик с телом культуриста, крупье казино "Клуб Фортуна".
В накинутом на широкие литые плечи махровом халате он был похож на боксера из американских спортивных шоу.
Узнав в конкуренте Серегина, культурист стушевался, понес какую-то ахинею о том, что Лия тяжело переносит одиночество и Николаю, упаси бог, не следует думать ничего дурного.
– Угу! – по-совиному ухнул обманутый любовник барменши. – Вы в лото играли! Хорош, Костик, баки заливать!
Собирай манатки и чеши отсюда! Опять власть меняется, пан атаман Грициан Таврический.
Две шикарно обставленные комнаты были предоставлены в полное распоряжение Святого, решившего не беспокоить Дарью Угланову до окончания поисков. Третью – спальню – оккупировала ненасытная парочка. Лия особого стеснения не выказывала и заходилась сладострастными воплями во время любовных забав с Серегиным так, что оконные стекла начинали вибрировать.
Степенный сосед сверху однажды пожаловался Святому, столкнувшись с ним в лифте:
– Ну сколько можно издеваться над одиноким пожилым человеком! Смотрите свою порнографию сколько душе угодно, но громкость в телевизоре убавьте. Это же невыносимо: выйдешь покурить на балкон, а снизу похабщина доносится.
При Сталине такого не было.
Рабочий день, а точнее – ночь, барменши начинался в восемь вечера, когда богатая публика пристраивала свои объемистые пятые конечности на стулья перед зеленым сукном ломберного стола и крупье виртуозно метал карты игрокам. Заканчивался он в четыре часа утра, когда, казалось, уставал крутиться даже шарик рулетки.
Домой Лия возвращалась к шести, будила Серегина звонкими чмокающими поцелуями, за которыми следовали возбужденное пришептывание, бурная возня и страстные крики.
Перед уходом на работу подруга Николая повторяла эту процедуру, утверждая, что ей необходимо эмоционально и физически зарядиться перед "вечерней дойкой" "племенных" скотов, просаживающих за ночь астрономические суммы.
Героя своего романа хозяйка квартиры, не имевшая, по-видимому, никаких комплексов, ласково называла "мой отбойный молоток" и почему-то "сбрендивший муравьишко"!
Последнего Святой расшифровать не мог и справедливо рассудил, что у любви свой тайный язык, понятный лишь двоим.
– Вы, мальчики, просто как мушкетеры какие-то! Примчались в Москву сокровища, украденные у друга, искать!
Полный отвал! – подводя губы перламутровой помадой, восторгалась Лия.
Увы, ласки обольстительной барменши сделали свое черное дело. Николай размяк и нарушил уговор не выдавать подлинных причин приезда в первопрестольную. Воистину прав был Высоцкий: "Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел".
Попутно Серегин описал ночную битву, парней в черном, сжигающих его "восьмерку", собственные подвиги и справедливое возмездие, настигнувшее отмороженных малолеток. Детали – гибель Савла, сломанную руку Коти – он опустил, чтобы не травмировать кровавыми подробностями нежную душу дамы своего сердца.
Вообще-то к страстной, ненасытной в любви Лии друзья закатились с дальним прицелом на ее обширные знакомства.
Мало того, что она была в доску своей девчонкой – у Серегина в Москве была целая клумба таких розочек, готовых принять немного поджаренного донжуана, невзирая на рубец от ожога, скрытый щетиной будущей бороды, барменша знавала многих людей, предпочитавших не высовываться: сутенеров, контролирующих гостиничных проституток, теневых валютчиков, бизнесменов сомнительного свойства.
У стойки бара казино этой публики было как тараканов за прогретой печкой.
Лия могла, не вызывая особого подозрения, навести справки о некоем владельце галереи, не гнушающемся приторговывать антиквариатом или драгоценными камнями.
Механика Серегина была простейшая – он заполучал темпераментную любовницу и ценного осведомителя, используя рекламную терминологию, "…в одном флаконе".
