Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев
Трао пустился в довольно пространные и многоречивые размышления. Помимо прочего он упомянул и о том, что генерал Исии только что просил у него помощи. Тайпан жестом руки дал понять, чтобы Трао остановился
— Японский генерал просит помощи? Расскажите
Трао рассказал и про это. Он ничего не скрывал, в этом здании были только свои и скрывать от них было нечего. Да и не к чему.
Конечно, он кое-что умолчал. Но умолчать — не скрыть.
Тайпан выслушал внимательно, не задав ни одного уточняющего вопроса. Потом спросил
— Как думаете, генерала Исии можно заставить работать на нас?
— Он уже работает на нас. Точнее на меня
Тайпан покачал головой
— Ошибка, Трао, очень большая ошибка. Такие люди работают только на себя. Точнее на свои принципы. Я думаю, даже японское военное командование заблуждается насчет его мотивации.
Тайпан встал, прошелся по кабинету. Подошел к окну, посмотрел вниз — на улицу с беспорядчной суетой и темно-зелеными трамваями и автобусами. Этот цвет стал таким же символом Гонконга, как ярко-красный — символом Лондона.
— Как вы думаете, прочему я здесь?
…
— Тот тип. Прокурор, который довел дело до суда. Я знал, что деньги ему предлагать бесполезно. Потому я предложил ему власть. Прикоснуться к власти. Сенатор САСШ готов был взять его помощником и доверенным лицом в своем округе. Через пару выборов — он стал бы самым вероятным кандидатом от партии на место сенатора САСШ. Так работает система.
Тайпан резко повернулся от окна, и сделал жест, как будто что-то хватает в кулак
— Я предложил ему власть! Черт побери, власть! Настоящую! И что он ответил?
…
— Он ответил нет. Даже зная, что система отвергнет его.
— Но почему вы его не убили? — спросил Трао
— Американская система так не работает. Но дело в другом. Почему он сказал нет?
…
— Рыцари. Есть люди, которых можно так назвать.
— Кто такие рыцари? — поинтересовался Джек Трао
— Наполовину монахи наполовину воины — ответил тайпан — люди, которых невозможно купить, но не потому что они честные.
— А почему же?
Тайпан не ответил
— Генерал Исии просит помощи?
…
— Окажите ему ее. Но сделайте так, чтобы он проиграл. Тогда он либо сам сделает сеппуку, либо японцы его уберут.
…
— С рыцарями можно справиться только одним способом. Заставим их проиграть. Тогда он сам не сможет с этим жить…
Несколько часов спустя — Джек Трао сидел в одиночестве, смотря на мерцающие квадратики на экране монитора — квадратики складывались в слова и значки, понятные только избранным. Финансовый кардиоритм, электронное сердце мира…
Трао выключил монитор и посмотрел на сидящего перед ним человека. Невысокий даже по китайским меркам китаец, лет пятидесяти, судя по седине в волосах. Он прибыл в здание на простой и скромной Тойоте. Мало кто знал его в лицо, даже в крминальном мире он был загадкой. Но Трао знал его — это был Шин, глава 14К, федерации банд, входящей в состав Антияпонского фронта. Эта тайная организация — была создана британской разведкой для препятствования «ползучему» захвату Гонконга по той же схеме, по которой захватили Аннам и Кохинхину — но превратилась в настоящее бандитское государство. Громилам было все равно, кого избивать — националистов, профсоюзников, боевиков других банд. А Британии было плевать, кто грабит китайцев — пока это не затрагивало белых людей.
Проблема была в том, что Шин, как и все китайцы в его положении — прекрасно научился извлекать выгоду из своего положения. Принцип «паны дерутся, холопы радуются» работал и здесь. Шин давно вступил со своими кураторами в сложные, и не вполне понятные отношения, где перемещались и меняли собственника деньги, наркотики, оружие, но главное — услуги. Услуги — то что не найдет при ревизии не одна парламентская комиссия, то на чем держится система «к Востоку от Суэца». Сегодня оказал услугу ты — а завтра окажут тебе. Можно бороться со всеми торговцами наркотиками разом — а можно только с некоторыми, и тогда те с кем ты не борешься, заплатят тебе за расчистку рынка от конкурентов. Так ты и у начальства будешь на хорошем счету — и у своего банкира тоже. Шин был частью этого сложного механизма, одним из колес, которое требовало постоянной смазки…
— Японцы выходят на тропу войны — подытожил Трао
Глаза Шина вспыхнули злостью. Китаец может быть услужлив, может быть ласков — но он всегда китаец, и никогда не перестанет им быть. Китайцы никогда не забывали и никогда не забудут то что Япония сделала с их страной и с их народом*.
— Я слышал, один японский отряд движется в направлении границы с Мандалай… Они преследуют кое-кого…
Шин покивал. Никто не умеет держать poker face лучше, чем азиаты, за ними — сотни лет практики…
— Японцы заинтересованы в том, чтобы все это не стало известно даже их командованию. Потому они просят помочь в решении их проблемы…
Шин снова покивал
— У вас ведь хорошие связи в Мандалае среди генералов. Вы знаете многих из них, а они знают вас…
— Эти люди рады друзьям…
…
— Ведь у них друзей совсем мало, многие считают их узурпаторами и изгоями, которым нельзя пожать руки
Теперь покивал Трао
— На Востоке, где я не раз бывал, говорят так: если хочешь, чтобы у тебя были друзья, будь другом.
— Я так и должен передать это генералам Мандалая? — поинтересовался Шин
— Да. Именно это вы и должны им передать.
Джунгли, Центральный Индокитай. 03 июля 1979 года
Человек может уничтожить в себе все: любовь, ненависть, веру, даже сомнения, но, пока он цепляется за жизнь, ему не уничтожить страха.
Джозеф Конрад Аванпост прогресса
Вопрос партизанской войны, войны племен — стоял перед армиями мира весь девятнадцатый век. Впервые он был поставлен, наверное, в 1812 году, когда Наполеон Бонапарт одержал победу над русскими в Бородинском сражении, хотя и не решающую — и занял их древнюю столицу Москву[82]. Но царь Александр не пошел на переговоры, а отряды русских крестьян, часто возглавляемые смелыми гусарами, проникшими в тыл к врагу — нападали на фуражиров и блокировали в разоренном городе крупнейшую армию из всех, которые когда-либо собирала Европа. Вот и пришлось Наполеону уходить из страны, под ударами дубины народной войны со всех сторон…
На какой-то момент казалось, что решение найдено. Британцы при подавлении мятежа Махди Суданского потеряли всего сорок человек при сорока тысячах потерь у врага, примерно с такими же потерями
