Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев
— Но разве это оправдывает подлость?
— Подлость — нет. Но для них это не подлость, а военная хитрость. Все зависит от того как на это посмотреть. Японцы — одни из самых последовательных и жестоких националистов мира. Они даже не осознают себя националистами, потому что не представляют, как можно жить иначе. Любой иностранец для них гайджин, дикарь — даже если он происходит из самой цивилизованной нации мира. Вспомни — мы покорили арабов и османов военной силой, но для них мало что изменилось. Дворянские фамилии просто пополнили ряды русского дворянства, а для османских офицеров Государь носит титул Султана и они ему служат, как их деды и прадеды служили султанам своих времен. В Истамбуле больше половины русских офицеров женаты на местных, и наши барышни тоже выходят там замуж за местных[79]. У японцев японец или японка сочетавшаяся браком с иностранцем изгоняются из народа и подданства императора, иностранец в Японии имеет право работать только на самых грязных работах.
Борька ничего не понимал
— Они такие, какие есть и этого не исправить. Но если ты будешь их ненавидеть — ненависть застит тебе глаза, и ты не сможешь видеть. В том числе и то, как их победить.
— Но разве я должен… простить?
— Простить — нет. И забыть — тоже нет.
…
— Но ты должен знать своего врага. Понимать, почему он поступает так, а не иначе. Нельзя знать и понять, если ты будешь ненавидеть. Ненависть всегда слепа.
Воронцов внимательно посмотрел на Борьку
— Понял?
Борька неуверенно кивнул
— Потом поймешь. Самое главное — не учись ненавидеть. Сейчас начнешь ненавидеть, и это на всю жизнь.
…
— Готов?
Борька кивнул уже увереннее
— Тогда пошли дальше.
Место, где было поселение мяо — встречало пустотой. Не было ни палаток, ни маскировочных сетей, ни людей.
Борька хорошо помнил, чему учили на уроках военного дела, и потому выбрав наилучшую позицию, поставил пулемет и замер, готовый отразить врага. Капитан Воронцов прошел дальше, он потрогал — всей ладонью — землю в кострище, потом осмотрелся по сторонам, потом махнул Борьке…
— Ушли.
…
— Довольно давно, земля уже совсем остыла. Сонтаг выводит их.
— Куда?
— Здесь одна дорога — в Мандалай. До Британской Индии идти слишком далеко.
— А что там — в Мандалае?
— Скверное место. Бывшая британская колония, получила независимость во время восстания рас.
— Как Афганистан, да?
— Нет, они позже. Там сейчас Госсовет. Людей расстреливают, можно пропасть без вести.
— Зачем же они туда идут?
— Японцы не пойдут через границу, это исключено. У них с Британской Империей что-то типа холодного мира. Это единственный путь к спасению здесь, дойдя до границы, они повернутся и уйдут.
— Мы тоже идем?
— Погоди. Надо оставить послание…
Люди капитана Тао И служили не первый день и знали что такое джунгли. Первый, кто шел по тропе — привязал к стволу автоматической винтовки длинную тонкую рыболовную леску с камешком — пропустив ее в отверстие для шомпола, он закрепил конец петли на своем мизинце. Старый солдатский прием, опытный солдат может так обнаружить, точнее — почувствовать растяжку…
Следующий солдат шел прикрыв глаза и положив ладонь на плечо идущего впереди. Он слушал.
Третий нес пулемет и смотрел не под ноги, а по сторонам, насколько это было возможно.
Дальше — цепочкой шли остальные.
Капитан Кисабуро и его люди шли отдельно. Тао И не возражал. Ему не нравились эти люди. Они даже костер на привале разложили отдельно. И он у них дымил.
Насытившись, капитан Кисабуро
— Как думаете, куда они идут? — спросил он
— К границе, вероятно.
— Но этого нельзя допустить!
Тао И пожал плечами
— Они опережают нас на сутки пути. В джунглях нельзя бежать.
Капитан Кисабуро отошел, о чем-то переговорил со своими, потом они начали забрасывать на дерево проволочную антенну. Тао И слегка отклонился назад, рядом тут же оказался сержант
— Иди, послушай — негромко приказал Тао И
— К деревьям!
Борька уже понял, что в джунглях эта команда заменяет команду «ложись». Ложиться нельзя, на земле всякие твари и насекомые. Но прижавшись к древесному стволу, по которому струятся лианы — ты становишься невидимым. Главное — смотреть, чтобы не напороться на змею, паука или многоножку…
Кашляющий звук моторов… неужели поршневых?
Это же такое старье?
— Вертолеты — негромко спросил Борька
— Нет. Драконы.
— Какие драконы?
— Скверная штука, идут к границе.
Воронцов впервые перекрестился
Сержант вернулся, как только смог. Они уже свернули временный лагерь и вновь встали на тропу
— Они говорили не с штабом
— Ты уверен?
— Так не докладывают.
— С кем же они тогда говорили?
— Господин майор, мне показалось, что так могут говорить только с плохими людьми. Очень плохими.
Якудза!
Гонконг. 03 июля 1978 года
В Гонконге падала биржа. Это бывало уже не раз и не два, но к каждому разу надо было быть готовым, да и такие обвалы просто так не происходят.
Сидевший в обтянутом кожей африканского черного буйвола кресле человек выключил телевизор. Телевизор у него был просто отличный — германский Телефункен с экраном в восемьдесят сантиметров и встроенным проигрывателем под новейший формат Видео2000[80]. Последних — в Гонконге было всего несколько штук.
Джек Трао отложил пульт дистанционного управления — еще одна новинка германских телевизоров, очень удобная — и глубоко задумался…
В то, что это произошло случайно — он не верил. Совершенно не верил. Одной из книг, которая произвела на него огромное впечатление — была книга «Крестный отец», которую он перечитывал не один раз. Там было сказано: с теми, кто воспринимает несчастный случай как личное оскорбление — несчастных случаев не происходит.
В Гонконге его считали мстительным и кровожадным — говорили, что его методы больше похожи на методы триад. Но он всего лишь воспроизводил методы итальянской мафии — те, которые были описаны в книге. Как и все китайцы — Джек Трао не был способен придумать ничего действительно нового — но гениально копировал то, что было придумано другими.
Мрачные размышления Джека Трао прервал звонок телефона. Этот номер — был известен очень немногим.
— Я слушаю…
— Это Сяогун … — в трубке раздался уверенный голос генерала Исии. Сяогун — это было его кодовое имя, так называли одно из китайских божеств, покровителя морей и подземного мира.
Его только не хватало.
— Я немного занят — бросил Трао, что никоим образом не
