Мистерия в Турине (Плохая война – 6) - Алексей Вячеславович Зубков
— Кулачный бой — это не россыпь поединков, а бой отрядов. Победит та сторона, которая прорвет строй противника и рассеет его отряд.
Труба и Барабан заиграли московскую мелодию, которую отрепетировали с Устином, и два строя двинулись друг на друга. Сутаны — выдерживая линию, двумя шеренгами. Шкуры — неплотной толпой.
Концепцию прорыва строя знали не только русские. Толстый Вепрь рванулся проламывать левый фланг монахов, а Лев и Конь вместе — правый.
За левый фланг Устин, стоявший по центру, не боялся. Его держали Тодт и Мятый с дружными студентами. В центре стояли «наемники» из Сакра-ди-Сан-Мигеле. Справа — аббат и сборная аббатства. Из них один аббат мог бы устоять против среднего рыцаря в драке один на один, а с остальными оставалась только надежда на плотность строя.
Устин побежал навстречу Льву, столкнулся с ним грудь в грудь, остановил высокого рыцаря, ударил его кулаками в бока. Присел под ударом правой в голову, принял вскользь удар левой, отступил на полшага и выдал «в душу» что было сил.
Конь врезался в правый фланг, яростно размахивая кулаками. Но строй не прорвал и сцепился с отцом Августином.
Тут же на монахов обрушились рыцари. Бойцы пробежали справа и слева от Устина и Льва, и Устин, ударив Льва правой, левый кулак вбил в середину груди другому рыцарю. Этот оказался легковесом, поскользнулся и упал.
Лев с разворота и даже без подшага ударил Устина в лицо. Рыцарь возвышался над Устином почти на голову, и руки у него были длинные, Устин не успел увернуться и пребольно получил в правую бровь. Человека, непривычного к кулачному бою, такой удар поверг бы на землю. Даже у русского в голове загудело.
Устин сократил дистанцию и ответил ударом правой в челюсть, потом левой под ребра, прижался к противнику и снова принял вскользь удар левой. Лев, похоже, совершенно не привык бить левой рукой. Вот удар правой у рыцаря хорош, не дай Бог второй раз такой пропустить. Устин обхватил Льва, подлез ему под правую руку и бил в живот. Лев пару раз сунул ему в голову левой, несильно попал в лоб и в плечо. Потом перешел к борьбе. Поставил подножку и с разворотом бросил противника.
Устин вылетел за вражеский строй и чудом устоял на ногах, Лев тоже развернулся.
Тем временем, строи сражались без лучших бойцов.
Отец Августин навешал затрещин Коню, который ожидал ударов кулаками. Аббат же, придя на руководящий пост из благородного сословия, наводил дисциплину среди нижестоящих как среди слуг или солдат и изрядно набил руку, раздавая подзатыльники. Лев не помог прорвать строй, и монахи пока что стойко держались под напором пьемонтского рыцарства.
Экс-францисканцы, хотя и не чуждые рукоприкладству, в честном бою проигрывали рыцарям. Но не всухую. Рыцари уронили троих, потеряли одного, но не прорвали строй. Брат Николя держал удары и даже сам удачно положил рыцаря, бесхитростно толкнув его в грудь двумя руками с подшагом.
Тодт сманеврировал своим флангом, сместившись к центру. Против Тодта оказались на удивление неслаженные бойцы без явного командира. Вепря поймали в ловушку. Тодт специально поставил рядом двух самых маленьких студентов, а за ними Мятого. Мятый подпер этих двоих, а то бы они разлетелись под плечом Вепря. И сам очень удачно ушиб Вепря над ухом нисходящим русским ударом. Еще не набежали остальные рыцари, а Вепрь уже растерянно помотал головой и сделал шаг назад.
Студенты за счет строя держались неплохо. Рыцари их теснили, и Тодт разворачивал фланг, одновременно смещаясь к центру, где один за другим падали францисканцы. Отец Августин же вообще не командовал, увлекшись поединком.
Если бы бой получилось довести до конца, то монахи непременно бы проиграли. Отец Августин успел добить Коня локтем, Устин за строем бился со Львом, но бойцы в сутанах исчерпали запас прочности и падали один за другим. Тодт свернул остаток строя чуть ли не в круг, но с ним и с аббатом на ногах оставалось шесть монахов против семи рыцарей.
Мятого рыцари выдернули из строя и наваляли ему втроем со всех сторон. Этим вроде бы проигрышным ходом Мятый выиграл немало времени, потому что в каменоломнях его тоже частенько били толпой, и он умел принимать удары вскользь или на крепкие, а не на слабые части тела. Но рыцари тоже были не лыком шиты и уронили его броском с подножкой.
Как ни вспоминали потом, никто не вспомнил, каким образом медведь оказался на свободе. Все смотрели на кулачный бой, и вдруг дверь клетки открылась. Огромный зверь выбрался наружу и негромко зарычал. Открылась и дверь клетки льва, но лев отлеживался, обожравшись, и никуда не пошел.
Когда бы не дамы, бойцы бы и не заметили, что там кто-то рычит. Увлекшись, можно и канонаду мимо ушей пропустить. Дамы повскакивали с мест, визжа как резаные и указывая пальцами.
— Медведь!!!
— Смотрите, медведь!!!
— Мама!!!
— Господи помилуй!!!
— Черт побери!!!
Стражники, стоявшие между зрителями и сценой и наблюдавшие кулачный бой, повернув головы, растерялись. Что делать? Стоять тут? Бежать с алебардами к медведю? Так он денег стоит, его поранишь, ввек не расплатишься.
Рыцари, а за ними и монахи, обернулись к медведю. Ни у кого, как на беду, не было совершенно никакого оружия. И многие вспомнили, что на них надеты шкуры, пахнущие съедобным зверьем.
Двое рыцарей подхватили Льва под локти и потащили его к трибуне. Точнее, мимо трибуны к двери в замок. Туда же спешили дамы с трибуны.
Шарль де Бурбон вскочил со своего места на краю трибуны, спрыгнул на площадь, выхватил меч и встал между медведем и не успевшими убежать дамами. Рядом с ним встали еще трое или четверо рыцарей, в том числе, Карл Добрый. Те мечи, которые носят при парадных костюмах, от медведя не помогут нисколько. Но, если бы зверь бросился да дам, то пятеро мечников его бы сколько-нибудь да отвлекли. Впрочем, медведи не рассматривают благородных дам в модных платьях ни как еду, ни как опасность. Ни на вид, ни по запаху.
— РРРазрази тебя гррром! — заорал Устин, набегая на медведя с поднятыми над головой руками.
В руках он держал оброненную кем-то шкуру свиньи.
Медведь встал на задние лапы и зарычал еще громче. На передних лапах ему давно не стригли когти.
Устин обругал медведя по-русски в надежде, что сакральные русские ругательства понимают даже звери.
Медведь ничего
