Повелитель Ижоры - Егоров Александр Альбертович
«Что-то не пойму я, к чему он клонит», – подумал Фил.
– Короче, Ник сейчас лечится в одной хорошей клинике, на Черной речке, я его туда с трудом устроил. За него я относительно спокоен. Но я не ожидал, что Ленка воспримет это так близко к сердцу. И теперь у меня вместо двоих ребят – две проблемы.
Мирский помолчал. Продолжил тише:
– Я тогда тоже сорвался. Дурой ее обозвал. А она этого не терпит.
– Вы думаете, она к нему поехала? – спросил Филипп осторожно.
– Гм… кто ж ее туда пустит?
«Странная семья», – решил Филипп.
– Понимаешь, Фил, я в безвыходном положении. Я чувствую себя полнейшим идиотом. У меня ушла из дома дочка, а я не могу ничего сделать. Поручить службе безопасности? Задействовать дорожную полицию? Представляю, как она после этого на меня посмотрит… Может, закрыть ее счет? Перестать оплачивать связь, права аннулировать? Что называется, вернись, иначе по миру пойдешь? Так ведь она не вернется… она гордая… Фил, найди мне ее.
Филипп от неожиданности вздрогнул. Хозяин кабинета по-прежнему стоял перед ним, а его рука, как манипулятор из фильма ужасов, как-то автоматически тянулась к его же собственному галстуку – собиралась задушить. Курьер испуганно глядел на Мирского снизу вверх.
– Николай Палыч, – окликнул он.
– Найди, я тебя очень прошу, – повторил Мирский. – И уговори вернуться. Ты сможешь. Ты знаешь, как с ней разговаривать: у вас много общих интересов… этот ваш андеграунд… я уточнил в твоем клубе… Ты не обижайся, такой уж у нас бизнес. И потом, твой шеф дал тебе отличные рекомендации.
«Педант», – вспомнил Фил.
Мирский уже улыбался:
– Поэтому я Петрова попросил тебя ко мне прислать. Прямо сегодня. Ты еще не понял? Ну и документы подписать… заодно…
«Вот черт, всё подстроено», – подумал курьер едва ли не вслух.
– Не обижайся, – повторил Мирский. – Всё это не зря. Если ты мне поможешь, ты не пожалеешь. Хочешь, я возьму тебя на работу? Ник не справился. А ты крепкий, ты сможешь. Скажи сразу: ты согласен?
Фил хотел было обрадоваться, чего от него и ждали. Но удержался. Вчера, перед тем как эти суки ограбили, тоже ведь думал о чем-то хорошем, уже не вспомнить, о чем.
Сглотнув слюну, он спросил:
– Ну а как я ее найду? У меня даже спикер вчера сняли.
– Не вопрос. Точнее – не ответ. Фил, я тебе выдам телефон. Прямо сейчас. Самый лучший.
– Мне мать уже обещала.
– Потом обратно заберу.
– Тогда согласен, – почему-то сказал Фил.
* * *Если честно, я сперва даже не понял, чего он от меня хочет. Я ему кто – сын? Брат? Слуга? И почему именно я?
Эта Ленка, дочка, и вправду для него что-то особенное значит, это видно. И сам он следить за ней не станет. За мной мать поначалу следить пыталась, если я в клубе зависал, и я помню, как это меня бесило. Вот только заблокировать мой счет она вряд ли смогла бы, потому что нет у меня никакого счета, только свой собственный сетевой кошелек, чтобы легальные обновления хоть изредка скачивать. И дорожной полиции на меня наплевать, да и прав у меня еще нет. Хотя, между прочим, я месяцев на пять старше дочки господина Мирского.
Он показывал мне видео, где она еще дома. Вывел на экран со своего телефона – классичная такая модель, блин, я таких и в руках не держал, – я не про девчонку, конечно, а про спикер. Но девчонка тоже вполне себе ничего. Вот только глаза, как у отца, грустные.
Тут я бабку вспомнил, в автобусе. Но этой-то Аленушке, думаю, с чего грустить, вся упакована, в доме весь второй этаж для нее. Целая мансарда. А чтобы уж совсем охренеть, «остин-мини» свой – английский репликар, их сейчас снова делают. Папин подарок на шестнадцатилетие. Он тоже из гаража пропал. Все это Мирский мне между делом поведал, разговорил я его, – хотя и он, и я понимаем, конечно, что дело вовсе не в мансардах и не в английских машинах.
А в чем? То есть это он меня спрашивает: как ты думаешь, Фил, в чем? Любовь у нее? Приключений захотелось? Я его успокаиваю: нет, говорю, в письме-то ясно сказано, что никого у нее нету. Никого у нее нету? – переспрашивает Мирский, а сам уныло так головой кивает. – Да я и сам знаю, что никого, – говорит. Даже подруг нет. По крайней мере он не видел. Ну, это вовсе не обязательно, говорю. Сейчас уже можно, из дома не выходя, не только знакомиться-общаться, но и… Ну да – он опять кивает. Ага, знаю, говорит. Все этот ваш любимый «Strangers». Ну да, было с ней и такое. Еле-еле отучил ее от этой заразы, слава богу.
«А кстати, – говорит он, – скажи мне, Фил, у тебя есть друзья?»
Не готов я был к такому вопросу. Потому что если сказать правду, то получится как-то унизительно, а соврать – неубедительно. Одним словом, друзей у меня нет. Так сложилось. Не считать же друзьями соседей по подъезду, с которыми на крышу лазили, или там еще пару приятелей по школе. Им на меня наплевать, и мне, если честно, на них тоже. Был, конечно, парень в «Strangers», с которым мне и сейчас хотелось бы встретиться, но он в игре давно не появлялся. Хотя господину Мирскому вряд ли следовало знать такие подробности.
Поэтому вместо ответа я неопределенно пожал плечами.
«Про девушек я не спрашиваю, – сказал тогда Мирский. – В общем, я тебе доверяю, Фил. Постарайся держать все в секрете, ладно?»
«Ладно», – пообещал я.
«Вот и спасибо. Я ведь, если ты не в курсе, твоего отца когда-то знал. И даже довольно близко».
«Он от нас ушел, если вы не в курсе, – произнес я холодно. – Мне было года три. И с тех пор он ни разу не написал даже».
«Я знаю. Он был довольно необычным человеком, твой отец».
«Меня это не слишком волнует», – сказал я.
Меня это действительно не волновало. Я размышлял, что я скажу матери, если вдруг сменю работу. А еще гадал, сколько Мирский станет мне платить. Хорошо бы, чтобы к осени хватило на новый вижн. Или попросить у него денег вперед? Раз уж чудеса начались, возможно, они будут продолжаться?
А потом я почему-то подумал: где-то я уже видел эту его Ленку. Где-то встречал. И еще я подумал, что все чаще про нее думаю. Такие дела.
Глава 2,
в которой охотник ловит кое-что лишнее, а потом и сам становится добычей
«4Dimension» был клубом без вывески. Дорогу к нему указывали специальные граффити на фасадах расселенных зданий – для посвященных, да и то для тех, кто шел в первый раз. Любой визионер мог бы найти «4D» с закрытыми глазами. Собственно, никто и не ходил сюда иначе. Считалось хорошим тоном включать вижн-дивайс (по-простому – очки) еще за несколько улиц, как только начиналась зона уверенного приема.
Тогда заброшенные кварталы расцветали. На месте громадин мертвых домов вырастали дворцы и небоскребы, многоступенчатые китайские пагоды и незнакомые, вовсе дикие руины, похожие на башни из мокрого песка. Рассказывали, что Джек Керимов, главный конструктор «4D», прошлой зимой побывал далеко, в Камбодже, посетил храмовый комплекс Angkor Wat и вернулся в сильно измененном состоянии ума. С тех пор в его творчестве преобладали религиозные мотивы, но все из каких-то экзотических религий. Фил от изумления даже перестал ходить в «4D», и не он один. Но однажды господин Ли Пао, хозяин клуба, из любопытства включил очки, спустя малое время выключил и…
Короче говоря, Джеку пришлось прибрать азиатчину и срежиссировать несколько разных графических моделей, на любой вкус. Каждый визионер мог выбрать свою – но все эти таинственные дороги вели к дверям «4D».
Отчего-то Фил предпочитал всем графическим изыскам экономичный режим industrial. Блуждая среди взлетающих к небу плоскостей из темного стекла, он представлял себя путешественником во времени. Иногда, посредством хитро подключенных обработок он достигал странного эффекта: похожая на него фигурка, отражаясь в стеклах, на долю секунды опережала его движения. Оставалось выключить основной сигнал и остаться в будущем. Но, как он знал, это не удавалось еще никому.
