Сергей Майоров - Последний долг
Дверь мне открыл сам Силантьев.
— Заходи. Не обращай ни на что внимания.
Роста он был невысокого и сложения не богатырского, носил очки в металлической оправе и совсем не походил на грозного опера, хорошо известного в милицейских и криминальных кругах города. По-моему, он специально старался поддерживать безобидный имидж. В молодости он несколько раз становился чемпионом области по дзюдо и не забросил тренировки до сих пор. Я хорошо запомнил то удивление, которое испытал, когда мы задерживали вымогателей из «центровой» группировки два года назад. Правда, те ребята, я думаю, удивились еще больше меня и продолжают удивляться до сих пор.
Мы прошли длинным коридором в самый конец квартиры. Его комната была последней и когда-то, до революции, предназначалась под кладовую.
— Давно тебя не видел. Ну, рассказывай!
— Чего мне рассказывать? У меня все по-старому.
Я уселся в старинное кожаное кресло. У Славки вся мебель была антикварная, доставшаяся от деда-коллекционера. Бывая у него в гостях, я всегда думал, что он относится к ней наплевательски и губит хорошие вещи. Мне бы такую обстановку.
— Чай будешь?
— Давай.
— Только, извини, к чаю ничего нет, кроме сахара.
— Не страшно. Я не буду тебя долго отвлекать. Мне посоветоваться надо.
— Лучший совет — никогда не давать советов.
— Славка, не выпендривайся. У меня, можно сказать, судьба решается.
— Жениться, что ли, надумал?
Я замолчал, и он, воспользовавшись паузой, убежал на кухню наполнить чайник.
Пока грелась вода, мы разговаривали о всяких мелочах, прекрасно понимая, что никому из нас это не интересно. Общих знакомых у нас было немного, и эту тему мы пролетели быстро. Его служебные дела и успехи меня волновали мало, да и он не собирался откровенничать. Временами я ощущал на своем лице его колючий, цепкий взгляд, но, когда поворачивался, всегда оказывалось, что он смотрит в другую сторону и с самым мирным видом прихлебывает из большой кружки фруктовый чай. Это начало меня раздражать. Сначала Красильников пялился на меня, как на экспонат в музее, а теперь бывший коллега строил невинное лицо и едва не дрожал от напряжения, ожидая какого-либо подвоха.
Силантьев предложил сигареты. Курил он «винстон» если не фирменный, то, по крайней мере, не городского изготовления, и я с радостью принялся дымить.
— Ладно, не ходи кругами, — прервал он затянувшуюся паузу. — Зачем пришел-то?
Получилось грубовато, и Славка сам смутился, опустил голову к чашке. Но меня такое начало устраивало.
— Что собой представляет «Оцепление»? Я имею в виду охранную фирму.
Силантьев вздрогнул, посмотрел на меня оценивающе, опять отвел взгляд.
— Да, есть такая фирма, — после долгого молчания выдавил он из себя. — Хочешь охрану нанять?
Я промолчал. Сам он прекрасно знает, чего я хочу.
Силантьев поставил чашку на стол и взял сигареты. Прищурившись, прочитал мелкий шрифт на боку пачки, повертел ее в руках. Зажег спичку и прикуривал так долго, будто у него была не сигарета, а трубка с отсыревшим табаком. Я ждал. Чем больше я здесь просижу, тем больше смогу выкурить сам.
— Что именно тебя интересует?
— Все. Сам понимаешь, секретной информации я не прошу. Расскажи хотя бы в общем, чтобы сориентироваться можно было.
— Значит, работать берут?
— Предложили. Я пока еще ответа не давал. Разговор только сегодня состоялся.
Он посмотрел на меня и хмыкнул. Недоверчиво. Что именно ему не понравилось, я не понял.
— Кто ж тебя туда сосватал-то? Теперь уже я ухмыльнулся.
— Никто. Сами нашли.
— Да ну! Оказывается, такой ты у нас известный!
— Оказывается, такой. А что, к ним только Шерлоков Холмсов берут?
— В том-то и дело, что не только… И кем они тебя принимают?
Я пожал плечами:
— Не директором же! Если я соглашусь, сначала назначат испытательный срок, дальше видно будет.
Он мне откровенно не верил. Я пожал плечами. Я ему не врал, а если что-то не нравится, пусть скажет прямо, не надо меня взглядом гипнотизировать, мне сознаваться не в чем.
— Значит, предложили. А что ж они сами-то ничего о себе не рассказали?
— Послушай, Слава, — я глубоко вздохнул. — Они мне действительно предложили работу. Сами. И прежде чем что-то решить, я хочу все взвесить. Ты же знаешь мое положение! Я уже полгода во все двери тыкаюсь, и нигде ничего. А здесь реальный шанс. Я не хочу его упустить. Понимаешь, надоело сидеть без денег и жрать через раз. Тебе хоть что-то платят, а меня даже этого лишили. Я согласен, что заслуженно. Да, виноват. Да, мудак. Так что ж мне теперь, всю жизнь за это страдать? Или воровать идти? Так ведь пойду! Понимаешь, пойду уже скоро.
— Не кипятись. — Силантьев поморщился. — Мне твои истерики ни к чему. Своих проблем хватает. Я одного не понимаю. Или ты мне врешь, или тебе самому мозги крутят. Туда ведь, в «Оцепление», очередь стоит, а они по полгода решают, кого им брать, а кого и на х… послать. И в очереди этой, уж извини меня, ребята посерьезнее тебя топчутся. А к тебе, видишь ли, сами домой пришли и предложили. Давай, Феденька, подсоби нам, никак нам без тебя, невмоготу! Ну не бывает так!
— Хорошо. — Я постарался успокоиться. Смысл его слов я упустил, но интонации меня задели. — Хорошо. Я тебе не вру. Допустим, это мне, как ты говоришь, мозги крутят. Так и помоги разобраться, черт тебя возьми, я ж за этим и пришел! А ты сидишь передо мной и проницательность свою показываешь. Ну какой мне смысл врать тебе, сам посуди? Что я из тебя такого секретного вытянуть могу?
Он молчал, сердито сверлил меня взглядом сквозь толстые стекла очков. Потом заговорил неожиданно спокойно и мягко:
— Ладно, давай попробуем разобраться вместе. Значит, так. Фирма существует около четырех лет, активно начала работать с весны девяносто третьего. Зарегистрирована она в Петровске, у нас в городе только филиал. Не знаю, из каких соображений это сделано, но понятно, что не просто так. В Петровске у них всего пара комнат, стоит факс и девчонка сидит, на звонки отвечает. У нас они под центральный офис арендуют особняк на Ореховом острове. Один из самых дорогих, там когда-то вожди братских компартий отдыхали. И снимают еще кучу всяких помещений по всему городу. Оказывают самые разные услуги. Все, что разрешено законом, и даже немного больше. Дела у них идут вовсю.
Конкурентов оставили далеко в жо…. Что тебе еще сказать? Директором у них такой Лившиц Леонид Михайлович. Кое-кто его называет Леня-маленький, ему это не особенно нравится. На передний план не лезет, в тени старается держаться, но руководит всем именно он. Имеет самые тесные связи в мэрии. Естественно, и с криминалом ему приходится общаться, но с бандюками в кабаках водку не хлещет, с журналистами не откровенничает. Старается выглядеть приличным гражданином. — Славка пожал плечами. — Не знаю, может, так оно и есть. Прикармливает кое-кого из журналистов, одну газетенку, как я понимаю, почти полностью финансирует, так что в прессе и на телевидении поддержка ему всегда обеспечена. Слышал, наверное, про альтернативную милицию? Очень эта идея кое-кому из наших демократов нравится. Так что соглашайся, и будешь ты у нас альтернативным ментом.
— Это правда, что они будут обеспечивать областную олимпиаду?
— Говорят, правда. Сам я, как ты понимаешь, договора не видел, и моего согласия никто не спрашивал. Что тебя еще интересует?
— Красильников Антон Владимирович. Не слышал о таком?
— Как? Красильников? Нет, не знаком. — Силантьев пожал плечами с самым искренним видом, но у меня создалось впечатление, что он не хочет быть до конца откровенным. — Извини, все эти фирмы — не мой профиль.
Мы помолчали. Я чувствовал, что у Силантьева есть какие-то вопросы, но задать их он не решается.
— Будешь еще чай?
— Нет, лучше сигарету утащу.
Силантьев налил себе чашку, бросил несколько ложек сахара. Я никогда не любил холодный сладкий чай. Лучше уж простой воды выпить.
— Хочешь все-таки совет? — неожиданно спросил он.
— Ну?
— Отказывайся. Если еще не согласился, конечно. Пока не поздно.
— Почему?
Он не ответил. Я вздохнул, потушил в пепельнице сигарету и, не задумываясь, взял следующую.
— Хорошо. Допустим, я откажусь. А что дальше? Что мне делать? Сидеть и лапу сосать? Так я не медведь, мне иногда и выпить, и погулять хочется. Гордиться своей непорочностью? Надоело уже, почти год сижу и горжусь, а никто почему-то орден не несет. А кушать хочется. Почему-то. Парадокс такой вот получается. Хочется, а не на что. Объясни, почему я должен отказаться? Почему? Потому, что вдруг что-то где-то не так получится? Ну, чего ты молчишь-то? Советы давать все горазды!
— Ты сам просил.
— Правильно, просил. Просил, потому что ничего другого от вас все равно не дождешься. Ты мне лучше посоветуй, куда податься, если я сейчас откажусь!
— Других мест, что ли, мало? — неуверенно пробормотал Славка, и я, заводясь еще больше, радостно подхватил:
