Кирилл Максимов - Сторожевой волк

– Поаккуратнее рули, не по горам едем, – напомнил баритон, напряженно следя за тем, как сидевший за рулем спутник вписывается в узкий проезд.

– Ты за свою машину не переживай, – хохотнул тенор. – Ничего с ней не станется.

Джип заехал на паркинг. Машин внизу было немного. Время рабочее, жильцы разъехались по делам. Под потолком неярко горели лампы.

– Вот сюда, за колонну заезжай. Не стоит светиться раньше времени, – посоветовал баритон.

– А что? Место хорошее, – согласился тенор. – Лифт отсюда отлично просматривается. Не пропустим.

Джип ловко зарулил задом под колонну и остановился.

– Не нравится мне твой план, – вздохнул баритон.

– Он не только мой, – криво усмехнулся тенор.

– А если он не согласится, что тогда?

– Сомневаешься? Тогда сразу выходи из машины. – Тенор, прищурившись, смотрел на створки лифта.

– Я имею право сомневаться, – нервно потер горбатую переносицу баритон. – На кон слишком много поставлено.

– У меня к нему свой подход имеется. Не отвертится.

– Зря меня не послушались. – Баритон суетливо достал сигареты, протянул спутнику. – Надо было только своих задействовать.

– Наши приметные. Там, где несколько кавказцев появляются, «мусора» сразу тут как тут. Нам такое не нужно.

– Курить будешь?

– Нет, – отрицательно покачал головой тенор.

Баритон несколько раз щелкнул зажигалкой. Огонек так и не появился.

– И газ кончился, – разочарованно произнес он.

Тенор вдавил прикуриватель, приспустил стекло. Баритон затянулся, и дым тонкой струйкой потек в щель.

– Сколько нам ждать?

– Сколько надо, столько и будем, – пожал плечами тенор. – Обычно он в двенадцать выезжает. Но не факт, что сегодня так будет. Он сам себе начальник.

– Хреновое у меня предчувствие, – вздохнул баритон.

– Не мандражируй. Ему не с руки нас сдавать, у самого рыльце в пушку. Все сложится и срастется.

– Какое рыльце? Какой пушок? – взволнованно взмахнул баритон, и столбик пепла упал ему на колени.

– Просто так любил говорить тот, к кому мы приехали. Смотри, штаны себе не прожги.

– Уже прожег, – скривился баритон.

– Сочувствую.

Обладатель баритона загасил в пепельнице недокуренную сигарету и проворчал:

– Ненавижу ждать.

– И я не люблю. Только ничего тут не поделаешь. – Тенор откинулся на спинку сиденья. – Кучеряво наш клиент живет. Я и не думал тогда, что так круто развернется.

Лампочки на панели лифта заморгали, и он, оживившись, подался вперед, чтобы лучше видеть.

Створки кабинки лифта разошлись, и из нее вышел высокий холеный мужчина, явно с военной выправкой. На нем был непристойно дорогой костюм в серебряную полоску, светло-синий галстук туго стягивал шею. Куртку, подбитую мехом, он нес в руках.

– Появился, не запылился, – мечтательно произнес тенор. – Вон, как деньги людей меняют.

Холеный мужчина в дорогом костюме неспешно проследовал к новенькому кроссоверу «БМВ». Коротко пискнула сигнализация, моргнули габариты.

– Сам перед собой красуется, – тихо заметил тенор, положив пальцы на ключ зажигания.

Житель элитного дома сел за руль, но выехать со стоянки так и не успел. Черный джип резко выдвинулся из-за колонны и перекрыл ему дорогу. «БМВ» мигнул фарами, но джип остался стоять на месте.

– Черт, да что же это такое? – Мужчина выбрался из-за руля, подошел к джипу и попытался заглянуть в стекло. Рассмотреть водителя он не смог и постучал костяшками в дверцу:

– Эй, вы что, не видите? Вы мне выезд перекрыли.

В ответ ему было полное молчание. Он вновь пригнулся, но ничего, кроме собственного отражения, в стекле не увидел.

– Дорогу освободи, или я охрану вызову, – занервничал мужчина.

И вновь из джипа ничего не ответили. Он рванул на себя дверцу, но та оказалась заблокирована.

– Отъезжай! – несильно ударил мужчина ладонью по капоту.

И тут боковое стекло медленно поползло вниз.

– Слушай, чего ты нервный такой? – проговорил тенор.

Услышав кавказский акцент, тот сразу напрягся, заглянул в салон и, отшатнувшись, прошептал:

– Ты?..

По тону было понятно, что он дорого дал бы, чтобы за рулем джипа оказался кто-нибудь другой, пусть даже и черт с рогами.

– Вижу, помнишь. Что, не ждал? – усмехнулся тенор, открывая дверцу.

– Мы же договорились, что разбегаемся навсегда, – дрогнувшим голосом произнес холеный мужчина. – Я тебе ничего не должен.

– Это как сказать, – хмыкнул тенор. – Ты считаешь, что мы в расчете, а я другого мнения. Как в песне поется: «Ничто на земле не проходит бесследно». Слышал такую?

– Слышал… – растерянно ответил мужчина, лицо его осунулось, от прежней жизнерадостности не осталось и следа. – Откуда ты взялся?

– Фильм такой есть про «зловещих мертвецов». «Иногда они возвращаются» называется. Так это про нас. Понял?

– Сколько ты хочешь? – упавшим голосом проговорил жилец элитного дома.

– Не в деньгах счастье, – ухмыльнулся тенор, поняв, что зацепил собеседника. – Откупиться не получится. Да, счастье не в деньгах, а в их количестве, – хохотнул он. – Я не грабить тебя приехал, у меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Какое еще предложение?

– Денежное.

– Почему ты ко мне обратился?

– Ты молчать будешь как рыба. – Тенор выбрался из машины, взял с приборной панели планшетник, провел пальцем по экрану. – Все готово. Давай к тебе в машину. Интересное хоумвидео посмотришь. Увлекательное зрелище. С сердцем у тебя все в порядке? Не хотелось бы, чтобы ты коньки отбросил.

– Что там у тебя?

– Сам посмотришь. Забирайся на заднее сиденье.

Мужчины устроились на заднем сиденье «БМВ». Руки у холеного подрагивали, а в голове крутилась и крутилась фраза «иногда они возвращаются».

– Наушники надень. Никого лишнего рядом нет, но тебе самому не захочется, чтобы запись звучала громко.

Холеный мужчина послушно вставил фишки миниатюрных наушников. Тенор клюнул планшетник ногтем, на мониторе пошла запись. Пока шел просмотр, кавказец глядел в окно.

– Ну, ты и подлец, – прошипел холеный, вытащив наушники.

– Это ты подлец, – мягко усмехнулся тенор, – но нам подлец и нужен.

– Кому – нам?

– Сейчас ты все узнаешь. И учти, это не предложение, от которого можно отказаться. Это ультиматум. Иначе запись с планшетника окажется там, где ты бы не хотел. Я ясно излагаю?

– Яснее некуда. Один не мог приехать?

– Одному стремно. Ты же нервный, вдруг душить бы бросился. В твоем положении всего ожидать можно. Ну, так вот, слушай.

Тенор склонился к уху холеного и зашептал. Жилец элитного дома беззвучно шевелил губами, словно повторял услышанное.

– …вот такие пироги с котятами, – легкомысленно подытожил тенор.

– А если я откажусь? – без особой надежды произнес холеный мужчина.

– Не откажешься. Деваться тебе некуда. Так что и не дергайся. – Тенор взял планшетник, зажал в кулаке наушники и, не прощаясь, выбрался из «БМВ».

Джип тихо заурчал мотором и неторопливо покатил к выезду с паркинга. Холеный проводил машину взглядом и замотал головой, словно пытался убедить себя, что произошедшее с ним – видение, от которого можно избавиться, и шепча: «Черт! Черт! Черт!»

Зачирикал мобильник, лежавший на приборной панели. Он вздрогнул, потянулся за ним, с опаской посмотрел на экран и проговорил, стараясь, чтобы голос не срывался:

– Да, слушаю.

– Где ты? – раздался в динамике приятный женский голос.

– На светофоре стою.

– Не забыл, мы сегодня вечером в гости идем?

– Не получится у меня.

– Но мы же договорились.

– Человек предполагает, а Бог располагает, – вздохнул мужчина. – Дела у меня срочные появились. Надо разгребать. Поздно сегодня вернусь. Ты уж без меня иди.

– Вот так у тебя всегда. Раньше ты другим был.

– Все мы раньше другими были. Извини, светофор переключился, трогаться надо. Конец связи.

Он отключил мобильник и бросил его на сиденье рядом с собой, зажмурился, вновь потряс головой, затем резко вскинул ее и посмотрел на свое отражение в зеркальце заднего вида. Встретившись глазами с собственным взглядом, подумал, что смотрит на чужого, почти незнакомого ему человека. И этот человек запуган, нерешителен.

– У меня нет другого выхода, – проговорил он. – Понимаешь? Нет выхода.

И тут ему показалось, что он услышал ответ:

«Выход всегда есть».

Холеный видел в узком зеркальце лишь часть своего лица.

«Я спокоен, спокоен», – принялся он уговаривать самого себя.

Глава 5

Князева вытащили из его железной тюрьмы ранним утром. Руки, ноги закоченели так, что даже после того, как с него сняли веревки, Богдан не мог стоять.

– Поумнел за ночь? – спросил Сулейман.

Бывший прапорщик хотел послать его куда подальше, но из простуженного горла вырвался лишь нечленораздельный хрип.

– Не слышу, но вижу, что поумнел, – удовлетворенно проговорил Сулейман.