Олег Приходько - Прыжок рыси

Все время, пока он говорил, Хализев сидел, уставившись в одну точку и скатывая в пальцах хлебный мякиш. После того, как Гридин замолчал, он налил рюмку водки, выпил, не поднимая на Гридина глаз, и отправил мякиш в рот.

— Все, о чем ты сказал, Константин, — начал Хализев менторским тоном, — было бы смешно, когда бы не было так опасно. У тебя воспалилось воображение?.. Кто поставляет тебе такую информацию?.. Давыдов?.. Москва?.. Кто?.. Ты руководитель области, доверенное лицо народа. С тобой считаются в аппарате Президента и Совете Федерации. Что за бред ты несешь? О каком космическом размахе организованной преступности идет речь? О наркотиках? Новацкий мертв. Цех ликвидирован. Все! Точка!.. Пограничники, федеральная безопасность, правоохранительные органы сработали слаженно и четко. Кто-то попадется еще? Пусть им занимается прокуратура. При чем здесь ты, губернатор? Ты живешь и работаешь для людей, которые тебе верят. Ты уже сделал для них столько, что тебе пора ставить памятник.

— Не продолжай, — отмахнулся Гридин, — Не стоит разговаривать со мной, как с юродивым — «на тебе конфетку, ты хороший». Или мы будем говорить начистоту, или вообще не нужно ни о чем говорить.

Хализев повертел в пальцах вилку, закурил.

— Ладно, тогда давай начистоту… Значит, ты честный, да? Ты не продаешься, взяток не берешь, ты для народа стараешься, народ тебя любит. А по отношению к тем, кто тебе эту любовь купил у народа, это честно? Кто сделал все, что теперь приписывается тебе, честно?

— Это не люди, — решительно возразил Гридин, — это бандиты, Аркадий. И все, что они сделали, они сделали исключительно для себя.

— На таких «бандитах», Костя, держится вся промышленность, вся экономика и культура. В Приморске, Москве, Вашингтоне и во всем цивилизованном мире. И не надо демонстрировать мне свою коммунистическую нравственность! Как будто ты не понимаешь, что ценности — это ценности, то есть вещи, которые можно купить и продать. А все остальное — воздух!

— На чем держится? — Гридин высказался, напряжение спало, взамен пришла усталость, и от усталости этой спокойный тон удавался ему без особого усилия. — На наркотиках?.. На оружии?.. На торговле наемниками или на спекуляции нефтью?.. В Москве и в Вашингтоне — может быть, а здесь после выборов это прекратится, я тебе обещаю.

— Думаешь, они тебя выберут?

— Меня народ выберет.

Хализев задержал на нем долгий, презрительный взгляд. Погасил окурок, вытер губы салфеткой и встал.

— Спасибо за компанию, Костя. То, что, как оказалось, я служил мелкому хозяину, не делает мне чести. Лжец ты, а не я. Ты себе лжешь. Тебя выбрал Иван Вениаминович Дорохов в 1973-м, а не народ в 1992-м.

— А ты знаешь, что он сказал мне однажды? — Гридин тоже встал. — «Не верь тому, кто служит мелким хозяевам — такие рано или поздно предают».

Ни тот, ни другой уходить не спешили, стояли через стол друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза.

— Хочешь выйти из игры? — спросил Хализев. — Это равносильно объявлению войны. Тебя предостерегали от одиночества. Оно для тебя смертельно.

— Я ни во что и никогда не играл. И ты это знаешь. Не нужно пугать меня ни одиночеством, ни киллерами.

— Киллера послала Москва, Костя. Им здесь необходим свой человек. Возможно — твой соперник на выборах Берлинский, возможно — кто-то еще…

— А вам нужен я. То-то вы меня так усиленно охраняете. Моя смерть — это ваша смерть.

— Кому это «вам»? — уцепился за соломинку Хализев. — Разве мы с тобой по разные стороны баррикад? Чего тебе надобно, губернатор?

— Быть тем, кто я есть. Иначе пусть в мое кресло посадят восковую куклу.

Из «Таверны» они вышли вместе. Сели каждый в свою машину и разъехались в разные стороны.

* * *

В приемной его ожидал Дворцов. Нагловатому, самоуверенному полицейскому Гридин не верил, тем паче, что и генерал стоял «по ту сторону баррикад», как полчаса тому назад выразился Хализев. Не ответив на приветствие, он распахнул дверь кабинета и пропустил Дворцова вперед.

— Что плохого, Геннадий Матвеевич? — походя бросил губернатор, усаживаясь в кресло и жестом приглашая посетителя занять место напротив.

— Почему вы так решили? — удивился Дворцов. — Обязательно плохое?

— К делу, генерал.

Дворцов инстинктивно полез в карман за сигаретами, но, наткнувшись на ледяной взгляд хозяина кабинета, закурить не решился.

— Нашли мы этого уголовника. Октябренка.

— Вы?

— Мои люди. Наряд ППС.

— И что он говорит?

— Он ничего не говорит. Мертвые не разговаривают. Нашли труп в квартире, принадлежащей некоему Зинину, без вести пропавшему.

— Что значит «без вести пропавшему»?

— У Октябренка был ключ, он там ночевал. Квартира в запустении, по свидетельству соседей Зинин исчез с появлением квартиранта. Думали — сдал квартиру, а сам поехал к родственникам. Запросили Самарское УВД, те сообщили, что у родственников…

— Кто этого Октябренка убил, выяснили? — перебил его Гридин.

— В квартире появилась женщина, возможно — сожительница. Дактилоскопические узоры в банке данных МВД отсутствуют.

— Короче, если я вас правильно понял, смерть этого рецидивиста ставит точку в поиске наемного убийцы, так?

Дворцов замялся. Губернатор говорил таким тоном, будто он, начальник УВД, виновен в убийстве рецидивиста.

— Почему же? Игорь Осипович занимается этим Портновым. Он вам может доложить подробнее. По тому, что знаю я, след ведет к Новацкому.

— Новацкий восстал из гроба и нанял киллера в отместку за свою смерть, так?

— До того, как лечь в гроб, Константин Григорьевич.

— Спасибо, утешили! Новацкий мертв, «пионер» этот — мертв, и концы в воду!.. — Гридин обошел вокруг стола, заговорил отрывисто, пристукивая по полировке костяшками пальцев: — Все! Заканчиваем эту галиматью, Геннадий Матвеевич! Разбирайтесь сами, город прошу не терроризировать. Как поняли? Прием!

Дворцов встал, сверкнул глазами и набычился:

— Не понял.

— Специально для милиции разъясняю: полк ВВ за черту города вывести — раз; совместное патрулирование прекратить — два; охрану губернатора осуществлять в нормальном режиме — три.

— Я не занимаюсь охраной губернатора, — обиженно проговорил генерал.

— А чем, черт подери, вы занимаетесь?! — не сдержался Гридин. — Ничем вы не занимаетесь! Ни одного преступления не раскрыли! Кто убил журналиста?..

— Этот вопрос можно задать и Федину, и Давыдову.

— А я у вас спрашиваю! Или вы устранились от расследования?

— Ищем.

— И как долго собираетесь искать?

— Скоро найдем.

Гридин махнул рукой, что означало не то «так я вам и поверил», не то «свободен».

Дворцов предпочел второе значение жеста.

В кабинет вошел пресс-секретарь администрации Иосиф Волков.

— Константин Григорьевич, в конференц-зале собрались журналисты.

Гридин тяжело опустился на стул и долго молчал, будто не слышал того, о чем говорил Волков. Наконец поднял усталый взгляд на вошедшего:

— Какие журналисты? «Специально аккредитованные»?

— Конечно.

— В штатском.

— Простите?..

— Отмените пресс-конференцию.

Волков не уходил, смотрел на губернатора, надеясь, что последуют разъяснения столь странного и неожиданного решения.

— А что им сказать? — спросил он тихо.

— Скажите, что я отвечу на их вопросы, когда устранят технические неполадки на телевидении и предоставят мне прямой эфир.

— Но…

— Что-нибудь не ясно?! Повторить?.. Или пригласить переводчика, чтобы он вам на иврите объяснил?!

Волков вышел молча.

Губернатор покинул здание через запасный выход. Во дворе стояла бежевая «волга». Водитель дремал за рулем.

— Ключи! — неожиданно возник перед ним губернатор.

— А?..

— Бэ!.. Ключи от машины.

Во двор выбежали Саенко и Ставров.

— В замке ключи, — растерялся водитель.

— Выметайся.

Начальник охраны встал перед машиной:

— Константин Григорьевич, мне предписано сопровождать…

— Вот и сопровождайте, полковник! — захлопнул Гридин дверцу. — Но так, чтобы я никого не видел!

«Волга» резко сдала назад, описала полукруг и устремилась в проезд между основным корпусом и домом на Кипарисной, в котором размещалось УФСБ. Маневр застал охрану врасплох, но не хватать же губернатора за грудки? Через тридцать секунд со двора выскочили четыре автомобиля сопровождения. Ориентируясь на установленный в «волге» сигнал радиоперехвата, они быстро настигли Гридина, но далеко ехать не пришлось: губернатор возвращался домой.

3

Получив деньги, высланные сестрой, Евгений часа полтора бродил по городу, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Свободы его передвижений никто не стеснял. Купив красивую коробку с английским чаем и корзинку свежей клубники, он вечерней электричкой отправился в Сутеево…