Эльмира Нетесова - Изгои
Зачем? Наверное, его нашли родственники! Где он исчез? — будто проснулась девчонка.
Мы с ним на базаре были. Он пошел попить квасу. Ну, очень просил пить. Я дала ему на стакан. Подвела к очереди. Людей немного было. Ну и сама рядом. Куда делся, как исчез — не знаю. Ведь на секунду руку выпустила. Словно сквозь землю провалился!
Убежал! Не иначе! А может, свои позвали, да ты не заметила.
Нет! Его родители ищут. По телеку фотографию Антона показывают и телефон дают. Просят, кто что-нибудь знает о пацане, сообщить срочно за хорошее вознаграждение! И мы на нем могли бы получить, — хныкала Зинка.
Значит, кто-то нас опередил…
Час назад по телеку отец Антошку просил людей помочь найти сына. А пропал три дня назад, — хмурился Женька.
У меня внутри все болит. Как бы не стряслось с ним чего плохого, — обронили Зинка.
То все искали от него пятый угол, не знали, как избавиться, теперь воете! Пойми вас! Чего ваши мозги ломит? Он, что, родной нам? Одни неприятности хлебали! Исчез и ладно! Не жаль! Он мне всю койку проссал!
Койку можно просушить. А вот где искать Антошку? Хороший иль хреновый, родителям воротить надо! Раз ищут, значит, любят! Пусть бы с ними жил. Небось, нас никто не вспомнит и по телеку не скажет
«воротись»… А уж про вознаграждение и не подумают. Кому мы нужны? А вот его любят! — заплакала Зинка, пожалев саму себя. Конечно, за нее не дадут денег. Даже если б она предложила б, все равно не пустили б в дом, не простив котлет, какие скормила псу.
Надо найти его, — слабым эхом повис голос
Женьки.
Куда он мог деться? Тот мужик не подходил больше к вам? — вспомнила Катька.
Нет. За все дни его ни разу не приметила. Нигде. И в тот день не появлялся. И до того тоже. А ведь три дня прошло, как к нам привязался. Нет, это не то. Но я не знаю, куда делся? Под машину? Не мог! До дороги далеко. Да и отец его — начальник ГАИ, небось все морги обшмонал уже давно. Коль еще к людям обращается, значит, в покойниках Антошки нет!
Раз он живой, сыщут его родные! — пыталась успокоить ребятню Катька с Дашкой. Но на душе скверно стало.
Знаешь, он в тот день так слушался меня: ни разу не укусил, не обозвал, не дразнился. И все говорил, что больше не пойдет в тетошный сортир на базаре, только к мужикам, чтоб не смеялись над ним девки и бабы. Он даже конфету мне отдал, какую ему положили. И все просил съесть, жалел, что худая. Мол, Голдберг толще, чем я! Он становился семейным, совсем своим, — вздыхала Зинка. Приуныла и Дашка.
Мы на базаре все обшарили вместе с Зинкой. И под прилавками проверили, и за дверями. Даже в люки лазили. Нигде его нет, — вздохнул Женька тихо.
Осталось только в сортире проверить. Может, упал и задохнулся? — предположил Димка.
Во, дурак! Его б враз приметили! Да и не провалится Антошкина жопа ни в одну дыру. Она ж у него толще Катькиной! — получил пацан спешную оплеуху и тут же умолк.
Надо Кольке-Чирию сказать. Этот разыщет! — сказала Катька.
Тогда он, а не мы вознаграждение получит! — выпалила Зинка и сказала: — Хотя искать Антошку больше негде.
Катьке не хотелось думать о мальчишке, к которому не привыкла. Да и не пришелся он по душе девчонке. Злую память оставил о себе. Но Зинка не хотела упускать выгоду, обещанную отцом пацана.
Как хотите, только мне кажется, всем нам стоит поскорее забыть о нем, — предложила Катька.
Но едва пришел Толик, Зинка ему все рассказала, не стала ожидать Катьку. И Пузырь пообещал на следующий день включить в поиск Антона всю пацанов- скую кодлу.
Зинка мигом успокоилась. Она знала, Пузырь всегда выполняет свои обещания.
Если он живой, надыбаем! От нас он никуда не смоется! — сказал Толик.
Уже на следующий день весь город поставили на уши пацаны. Побывали в моргах и в неотложках, навестили все больницы, обшарили все дворы, подвалы, чердаки, мусорные контейнеры и клетки лифтов. Они навестили магазины, столовые, закусочные и пивбары. Обошли вокруг ларьков и киосков. Опросили дворников. Заглянули на каждую детскую площадку. Спрашивали об Антошке во дворах у детей и старух. Но тщетно… Никто его не видел и не встречал даже случайно.
Мрачнел Толик. Он не терпел неудач и вздумал найти Антошку уже из принципа.
А может деревенские родственники нашли и убили, чтоб Антошка не сказал отцу, как его били? — додумалась Зинка.
Глупо это, но тоже проверим, — пообещал Толик.
Но нет, деревенская родня искренне расстроилась и тоже искала мальчишку.
Мы говорили со всеми сторожами погостов! Нигде уже две недели не хоронили детей! — сказал Женька.
Ну, насмешил! Кто ж, замокрив мальца, понесет его на кладбище? Там официально хоронят. Этого, если убили, на погост не понесут! — отмахнулся Толик и решил навестить свалку.
«Эх, жаль Гориллы нет! Этот бы теперь помог! Он не только всех бомжей знал, а и городской сброд! Кто чем дышит, кто что отмочил? От него никто не мог скрыться. Мне бы Егор помог!» — думал Пузырь, перебирая в памяти всех бомжей, к кому он мог бы обратиться.
Толик поддерживал нормальные отношения со многими. Но были и те, кого презирая, откровенно ненавидел, и те, кого не замечал. Но теперь его интересовал только Антон. Чтобы разыскать мальчишку, Пузырь готов был говорить с кем угодно. Он знал, бомжи могут дать совет и помочь. Главное, на кого нарвешься? И согласятся ли они? Хотя… если выставить им несколько пузырей, не откажутся. Всех и все тряхнут.
«Попробую подвалить к Кузьмичу! Этот мужик не только свалку держит! Он должен знать!» — подсел мальчишка к бомжу, сидевшему возле лачуги. Наскоро поговорив о всяких новостях, выложил свое.
Мальца ищешь? А на кой он тебе сдался совсем зеленый? Говоришь, ему от силы пять зим? Пухлый, розовый? Такого могли в семью взять! За своего! Бездетные! Какой-нибудь коммерсант. А может рекетиры увели его у вас. Теперь с отца потребуют кучерявый навар. Этим тебе лучше не становиться поперек дороги. И я не ввяжусь. Тогда не только люди, собаки не сыщут, где урыли. Тут же крупным наваром пахнет. Выходит, коль он не у них, значит, вот-вот включатся. Эти из-под земли жмура достанут и заставят дышать. Отвяжись от мальца. С бандитами лучше не связывайся. У них сил много больше!
Уже четыре дня прошли. И ничего! Вот и надо самим…
Тебе рэкет не доложится. И мне тоже! Откуда знаешь? Может уже нашли и торгуются с родителем?
Тот вчера по телеку выступал. Этот на «башли» не зажмется! Шмонать надо! — настаивал Пузырь.
Говоришь, весь город тряхнули? — прищурился Кузьмич. — А ну, вякни, где возникали? — Кузьмич внимательно слушал Толяна.
Тот все перечислил и добавил неуверенно о мужике, пристававшем к Антону за несколько дней до исчезновения.
Кузьмич насторожился.
Опиши его подробно! — потребовал сразу.
Зинка говорила о нем. С ее скажу…
Надо подумать, кто он? Если обычный фрайер, на хрен ему сопляк, какого до человека много лет растить надо? Но и подростка брать в дети невыгодно.
Своих будет помнить. Чужого не признает родным. Мог спереть и увезти в другой город, где живет. Но в лес дрова никто не возит. Нынче бездомной детворы больше, чем бродячих собак.
А если это пидер? — перебил Пузырь.
Вряд ли! Они нынче открыто кучкуются! Даже через газеты! Друг дружку ищут, стрелки забивают. Их теперь как блох развелось. На что им уголовщина?
Послушай, Кузьмич! Ведь есть паскуды, каким нужны только малыши! Им не по кайфу пробитые задницы! Дай пацанят! Это верняк! Даже к нашим мальцам прикипались, уламывали в голубые! Мы им рыла квасили. Они отставали, но ненадолго. Вскоре снова прикипались. Выходит, не перевелись любители соплячьих задниц.
Хороши сопляки у вас! Самому меньшему лет тринадцать! Да такой любому лидеру все на свете оторвет! Особо ваши!
Научили мы их! Куда деваться? Но Антону немного до пяти не хватало. Злой пацан. Умел за себя постоять, но с мужиком не сладить ему. Слабак покуда, — вздохнул Пузырь.
Есть и у нас, кто за такие дела ходки гремел. Раньше, говорят, их на зоне петушили. До ожмуренья. Теперь не то. Развелось паскудство на земле. Вон я недавно в городе встретился с одним. Он — педрило известный! Своего пасынка натянул. В ходке пяток лет морился, а нынче на воле кайфует. В городе приклеился.
Может он? — насторожился Толик.
Нет! Нынче бабу имеет! Хотя… Таких ничто не остановит! — задумался Кузьмич и подозвал Павла, рассказал об Антоне и спросил: — Ты Мокрицу помнишь?
Лидера?
Ну да! Ни его ли шкода?
Хрен его знает! Я не общаюсь с ним! Лишь слухи доходят до наших! Вроде завязал с голубыми. Заразы ссыт! А может отгорела прыть? Все время дома. Никуда не рисуется. Лишь изредка его видят, когда с «пахоты» хиляет.
А где он живет?
В частном доме.
Пузырь запомнил адрес.
На следующий день, прихватив Зинку, Толик пошел к дому, названному бомжами.
