Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев
Где суда стоят у свай, —
Мы кладем больных под тенты и идем на Мандалай
О, дорога в Мандалай,
Где летучим рыбам рай
И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай…
Короче говоря, в Мандалай сегодня направлялись только те, кто смирился с вполне реальной возможностью оттуда не вернуться. В этом смысле хорошо буддистам — у них смерть это всего лишь акт в бесконечном колесе перерождений. А христианам как быть?
Самолет приземлился, не развалившись — и все пассажиры, белые и азиаты — не сговариваясь, зааплодировали…
Аэропортовский автобус не подали. На фронтоне старого, возможно еще британской постройки аэропорта — какой-то военный принимал у матери ребенка, причем оба смотрели не друг на друга, а на зрителей, и белозубо улыбались. Картина была почти лубочной, и одновременно с этим донельзя фальшивой. Какие, например белые зубы, если все в Азии жуют бетель, от которого зубы чернеют? А зачем мать отдает ребенка военному — чтобы из него вырастили очередного убийцу и палача собственного народа?
Крым. Лето. Иссушенная солнцем земля, трава давно высохла и похрустывает под ногами, когда идешь по полю.
Белая махина нового аэропорта дрожит в полуденном мареве, то и дело взлетают и садятся Юнкерсы, Сикорские, Фоккеры и Боинги. Аэропорт совсем новый, прямо в него подведена железнодорожная ветка — можно купить билет на месте и по купленному билету отправиться в один из городов побережья. А можно и заранее доплатить — некоторые билеты на самолет годны и на электричку.
Внутри — над стойкой регистрации висит портрет Александра IV. Мало кто знает, но когда строительство вышло из сметы, Государь доплатил из собственного кармана, сказав, что этим аэропортом будут часто пользоваться и Романовы. Это единственное упоминание Высочайшего имени — когда аэропорт хотели назвать в его честь, Государь сказал что это ни к чему.
В здании аэропорта не горел свет — свет был только из высоких, по европейской моде окон. Грязь и большие азиатские тараканы — осталось только волов привести и будет полный… Грязь на стенах — везде где только можно закрывается духоподъемными плакатами, на одном из них, например, армейский штык пригвоздил к стене руку с растрепанной пачкой денег. Понятно и без перевода — речь о борьбе с коррупцией. Но в таких местах это скорее намекало на то, что коррупция возможна.
Он встал в отдельную очередь для европейцев. В ней вполне открыто вкладывали в паспорта деньги, вложил и он — пятьдесят марок.
Азию ты чувствуешь и опознаешь сразу — по жаре и запаху. Если на русском Востоке жара сухая, моментально вытягивающая из тела всю воду — то тут она влажная, тяжелая. Воздух как будто липнет к телу, испарения смешиваются с потом, делая жизнь просто невыносимой. Но это еще что. Тут есть один город — британцы додумались создать его на месторождениях ртути! Там мало кто доживает до сорока лет — рак…
Азию видимо придумали те, кто очень сильно ненавидел людей…
Транспорт до города — это либо белые такси (здесь все машины белые) либо вездесущие азиатские тук-туки. Трехколесные мопеды, сзади тележка для перевозки людей, с полноценной крышей над сидением. Как и все белые люди — он взял такси, сказал просто — отель.
По пути в город — они проехали мимо блокпоста с танками. Солдаты — все как на подбор низенькие, с худыми суровыми лицами белые такси не трогали — отрывались на местных. Жалование видимо составляло лишь незначительную часть их дохода — на сигареты…
Одна из примет бывшей британской колонии — отели, это так же естественно, как для России железные дороги, а для Австро-Венгрии — опера, вальсы и блинчики «паланчикен» в кафе. Британцы не терпят постоялых дворов и съемных комнат, везде где они появляются, они строят первым делом отели, вторым — клубы. Это как в том анекдоте — обнаружили сэра Робинзона Крузо на необитаемом острове, а там не одна, а целых три хижины построены. Спрашивают — а зачем три то? Робинзон церемонно отвечает: первая — отель, в котором я живу, вторая — клуб, который я посещаю. А третья? А третья — клуб, который я игнорирую!
Здесь сохранилось несколько отелей, в том числе Раффлс — такой же символ британского раджа, как и стек, как и британский флот. Человек заселился в него, предъявив при заселении паспорт на имя Роберта Мюллера, уроженца и жителя города Кенигсберг. Если бы кто-то взялся это проверять, то обнаружил бы что такой человек в Кенигсберге действительно проживает. Но проверять никто не стал бы, потому что при заселении Мюллер сунул портье еще пятьдесят марок — и тем самым избавив себя от регистрации в местном «комитете безопасности».
В таких диких местах, ресторан при хорошем отеле одновременно является чем-то вроде кофейни Семадени в Киеве — местом, где можно найти покупателя на любой товар. Мюллер — одна из самых распространенных в Германии фамилий — вел себя тихо, а когда у него спросили, сказал что является представителем одной из германских химических компаний и предлагает химию. Ему предложили дать объявление в газету…
Через день — Мюллера похитили.
Произошло это банально — для здешних мест. У местных властей были крайне противные привычки армейской казармы и они не видели разницы между военными и гражданскими — в их понимании правилам строя должны были подчиняться все. То ли портье пожадничал, то ли просто кому-то надо было выслужиться — но в отель нагрянула проверка. Всех, у кого не было надлежащей регистрации — увезли в военный городок на разбор. Закончиться он мог чем угодно — от требования еще больших денег до выщербленной пулями стенки…
Суперинтендантом (здесь сохранились британские должностные ранги) гарнизона был полковник Ху. Имя это или фамилия никто не знал, да и желающих выяснять это — не было. Казармы тоже были типично британскими — двухэтажные, с широкими террасами, и вход в каждый кабинет не из коридора — а с такой вот террасы. Это было таким же свидетельством британского присутствия, как и два крана без смесителя, или ручные счетчики в электрощитке — их надо было кормить монетами, а потом служащий электрической компании их забирал.
Рядом с административным зданием была виселица и двое солдат как раз сейчас занимались проверкой ее исправности, смазывая шарниры люка.
Когда Мюллера втолкнули в кабинет, там кроме полковника был его адъютант из племени горных гигантов. Выглядел он как местный, но только увеличенный раза в полтора.
