Виктор Доценко - Икона для Бешеного 2
Время от времени Панкрат задумывался, зачем ортодоксальному еврею Лавуту, щедрыми пожертвованиями поддерживающему хасидские общины в России и других республиках бывшего СССР, эта знаменитая православная святыня? Явно не для домашней коллекции. Может, подарить кому хочет? А может, надругаться? Ни то, ни другое не смущало законченного подлеца Панкрата. Он четко видел перед собой цель и стремился к ней любой ценой.
Когда Рокотов–младший привез копию иконы Софийской Божией матери, Эльзевира и Савелий пили какой‑то травяной настой с пряным приятным запахом. Еще тогда, когда они с помощью «Ока» «вычисляли» Молоканова, Бешеный в общих чертах обрисовал Константину принцип действия прибора, и теперь Рокотов–младший буквально сгорал от любопытства.
А нельзя мне поприсутствовать, — не обращаясь ни к кому конкретно, осторожно спросил он.
Бешеный вопросительно воззрился на Эльзевиру, которая решительно покачала головой.
Не обижайтесь, милый Константин, — промурлыкала она, — но помочь вы нам не сможете, а ваше присутствие в качестве зрителя может помешать ЕМУ сосредоточиться, — она кивнула в сторону «Ока». — Мы ведь в очередной раз даем ЕМУ некорректное и неконкретное задание, которое я не уверена, что смогу ЕМУ объяснить. Вот если бы вы знали древнеарамейский язык…
Тут Константин окончательно стушевался и быстро направился к выходу.
«Око» опять разместили на привычном столике. Эльзевира нараспев затянула молитву. Бешеный принял необходимую позу и послал «Оку» мощный энергетический заряд. Оно засветилось каким‑то непривычным молочным цветом, как экран неисправного телевизора.
Не хватает энергии, — констатировала Эльзевира. — Увы, мой возраст дает о себе знать. Придется вызывать подмогу.
Нашего общего друга? — с надеждой спросил Савелий.
Нет. Он занят. Есть один персонаж из потустороннего мира, который мне многим обязан.
Савелий несказанно удивился — какой еще потусторонний мир? — однако, виду не показал.
Но Эльзевира сочла нужным объяснить:
Любое явление имеет не только простое толкование, но более сложное, а потом еще сложней и еще, а в конце концов такое сложно–научное, что я и сама его не понимаю.
Зачем усложнять? — усмехнулся Савелий. — Нам бы чего‑нибудь попроще.
Тогда проще всего назвать этого персонажа падшим ангелом, — сообщила Эльзевира.
А где он базируется? — полюбопытствовал Бешеный.
В каком‑то соседнем с нашим мире. У меня в голове это как‑то все не укладывается, хотя сегодня крупные ученые физики утверждают возможность существования мира параллельному нашему. А если существует параллельный, то почему бы не существовать перпендикулярному? Раньше было понятно, где Небеса и где Ад, а теперь, с развитием науки, все перемешалось, и я окончательно запуталась, — сокрушенно вздохнула Эльзевира.
Теоретически нельзя доказать, что Бога и Диавола не существует, следовательно, они вполне могут быть.
Бешеный высказал то, о чем неоднократно на досуге размышлял.
Есть вокруг нас силы, недоступные обычному мировосприятию, — поддержала его мысль Эльзевира Готфридовна. — Зачем далеко ходить? Ведь и вы сами, Савелий Кузьмич, обладаете способностями, совершенно недоступными простому смертному человеку …
Верно, — признал Савелий. — Но про них не всем и не все можно объяснить.
Важно, что все ваши силы и умения направлены на Добро, — сказала Эльзевира Готфридовна, — а то эзотерики и мистики уже много веков путаются в очень специфической сфере, о которой вы, боюсь, не слишком наслышаны.
Какую сферу вы имеете в виду? — недоуменно поинтересовался Савелий.
Есть однозначные силы Добра и Зла, но есть силы, условно говоря, промежуточные, действующие по обстоятельствам, от них не зависящим, то есть подчиняющиеся иным, более мощным силам. Именно про них замечательная русская пословица: «Ни Богу свечка, ни черту кочерга».
Эти «промежуточные» Бешеному сразу не понравились. Он любил четкость и ясность: вот твой друг, а вот — враг.
Увы, не все поддается однозначному разграничению, — уловив его мысленную реакцию, мирно заметила Эльзевира Готфридовна. — Мне недостает энергии, и потому придется вызвать одного энергичного бесенка.
А кому он служит? — строго спросил Бешеный.
Он страшный обжора и лакомка и служит тому, кто его покормит земной едой, но тех, кто обладает знанием, как его призвать, на Земле почти не осталось. А я иногда его подкармливаю просто так, как говорится, из любви к искусству. Его энергия нам поможет.
Эльзевира Готфридовна очертила на полу довольно большой круг мелком и по внешней стороне круга разместила пять непонятных знаков, представлявших собой причудливые комбинации овалов, треугольников и иных геометрических фигур. Потом заговорила на неизвестном Савелию языке, часто повторяя нечто вроде «Амацарак».
Бешеный догадался, что это имя того, кого она призывает явиться.
Минут через пять над кругом появился густой серый туман. Потянуло сыростью и настоящим холодом. Постепенно из тумана материализовалось довольно непрезентабельное и тщедушное на вид существо, с тоненькими ножками и ручками, обернутое в какую‑то бесформенную и весьма потрепанную, хламиду. На почти лысом черепе Савелий заметил небольшие рожки, которые можно было вполне принять за два обычных лобных бугорка.
У существа был длинный нос и костистый подбородок с редкой козлиной бородкой. «Сотканный из тумана» радостно заверещал, простирая тощие ручонки к Эльзевире, которая резко его оборвала. Она бросила ему яблоко, которое Амацарак похоже проглотил, не надкусывая. Брошенный ему следом апельсин, он употребил вместе с кожурой. Расправившись с фруктами, существо жалобно, как ребенок, захныкало, явно выпрашивая еще. Эльзевира бросила ему пригоршню шоколадных конфет, которые мгновенно, вместе с обертками, исчезли в его ненасытной пасти.
Эльзевира резким гортанным окриком переключила внимание существа на едва светящееся «Око».
Амацарак с готовностью вытянул ручонки с сучковатыми пальцами и надулся так, что Бешеный перепугался — вдруг лопнет.
Икона стояла сбоку от «Ока», но оно могло «видеть» ее.
Эльзевира вновь завела свою молитву. Савелий послал «Оку» могучий сгусток энергии. Существо по имени Амацарак от напряжения и усердия чуть было не заступило за круг, но тут же отдернуло ногу, будто от обжигающего пламени.
В «Оке» появилось четкое изображение. Замелькали пейзажи русского Севера с его неброской, трогательной красотой: высокие, в пояс человека, луговые травы и низенькие березки, холмы и рощицы, лесные реки и ручейки. Казалось, «Око» нащупывает путь. Потом появилась старинная каменная стена в два человеческих роста.
«Древний кремль или монастырь», — машинально подумал Савелий.
И точно — «просочившись» сквозь стену, «Око» показало монахов, спешащих по своим делам. Потом изображение потускнело. «Око» «шарило» в каком‑то темном просторном помещении. Савелий зафиксировал низкий сводчатый потолок, голые каменные стены, в которых виднелись неглубокие ниши.
Ясно ощутилось, что подлинная икона Софийской Божией матери хранится в древнем монастыре, но в каком? Это еще предстояло выяснить.
Бешеный наглядно представил себе всю сложность задачи.
«Хлопотно это!» — машинально подумал он.
«Око» погасло.
Амацарак противно заверещал, обнажая крупные желтые зубы.
Эльзевира швырнула ему сырую курицу, которую он мгновенно схрумкал вместе с костями. Она произнесла соответствующее заклинание, и бес–помощник медленно растворился в воздухе.
Бешеный, не веря собственным глазам, встряхнул головой. Если бы он сам не был свидетелем происшедшего, то никогда бы не поверил, что такое возможно в наш просвещенный век компьютеров и лазеров.
А он способен на злодеяние? — все‑таки решил уточнить Савелий.
О, Амацарак способен на все. Он абсолютно непредсказуем, поэтому я предпочитаю держать его в рамках магического круга, — тоном госпожи, характеризующей вздорную служанку, проговорила Эльзевира.
И чего только на белом свете не бывает! — никакого другого комментария Бешеный не мог выдать.
В своей нелегкой и насыщенной событиями и приключениями жизни он видел много Добра и Зла, бескорыстную дружбу и черное предательство, радость и горе, принял Посвящение от своего Учителя, испытал настоящую любовь многих женщин, но теперь он уже не в первый раз осознал, что в этом бесконечном и причудливом мире есть еще немало такого, с чем он еще не сталкивался…
Глава 12
СМЕРТЬ БРОДИТ ПО ЛЕСУ
Стояла отличная погода — начало лета, когда северная русская природа начинает входить во вкус жизни и сменяет серо–белое одеяние зимы на более яркий, летний цвет — зеленый.
Три катера двигались по самой середине узкой речки, вдоль линии фарватера, которую различал только опытный глаз шкипера. Крутые скалистые берега, покрытые бурыми пятнами мха, обрывались прямо в воду. Казалось, что здесь невозможно причалить, как ни старайся. Всюду камни, скрюченные деревья, мелкий колючий кустарник и глубокие заводи, по их поверхности то и дело расходились широкие круги: это стерлядь и хариус радовались наступившему периоду тепла, гоняясь за насекомыми — водомерками и стрекозами, — стараясь нагулять жирок за короткое время северного тепла.
