Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)
И, глядя на их деловитую работу, Леонид Юрьевич сам настроился на спокойный серьезный лад. Надо играть открыто — пожалуйста, разыграем и такую партию. Главное сейчас — не дергаться из-за возможной неудачи, а делать свою работу так, чтоб потом не было совестно… и мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Гриценко улыбнулся про себя, посмотрел на часы — пять минут одиннадцатого. Он обернулся к техникам и спросил обратился к командору:
— Закончили монтаж?
— Так точно, товарищ генерал. И дважды проверили.
— Тогда всем покинуть помещение. Минута на исполнение.
Казалось, что механики уходят, специально затягивая время, с таким внутренним достоинством они собирались и выносили инструменты. Но ровно через шестьдесят секунд ни одного из них не было в радиорубке. Генерал усмехнулся про себя: «Моя выучка». Последнюю минуту он потратил на серию специальных дыхательных упражнений, которые изгнали из головы все посторонние мысли и позволили сосредоточиться на основной задаче.
Как только суетливая секундная стрелка забралась на самый верх часов, а минутная перепрыгнула на седьмое деление, Гриценко взял наушники. В тишине чуть слышно щелкнула, включаясь, записывающая аппаратура.
— Борт 219-5Я, прием, вызывает верфь.
— Верфь, это борт 219-5Я, кто у аппарата? — голос собеседника действительно принадлежал волевому человеку, это было понятно сразу. Хорошо, тем напряженней будет разговор.
— Руководитель всероссийского института по борьбе с терроризмом генерал Гриценко, — назвал свою должность генерал. И неожиданно услышал в ответ:
— Молодец, Леня, поздравляю. Удалось-таки тебе пробить свой институт! Рад, честное слово, рад за тебя.
— А с кем я говорю? Прошу прощения, не могу узнать по голосу, то, что какой-то преступник знает о существовании засекреченного института, совсем не обрадовало Гриценко. После того, как в операции «Крот», связанной с журналом «Государство» его люди чуть не погибли… Да чуть ли не половина преступных авторитетов, оказывается, была в курсе существания Института и методов его действий. Ладно. Но простой преступник?
— Леня, ты же понимаешь, что я не могу назваться. Зови меня… зови меня «Правый Поворотник». Когда-то мы с тобой были друзьями. Только тогда везло мне, а не тебе. А сейчас всё наоборот — твоя мечта сбылась, а мою продали…
— Ну хорошо… Поворотник, скажи мне, чего хочешь, — Гриценко усиленно пытался вспомнить, кому принадлежит этот голос, но ничего не получалось. Похоже, они действительно давно не общались. А со временем голос человека может и измениться.
— Я хочу честных демократических выборов в России.
— Не понял, а что по-твоему ожидает страну завтра?
— Я сказал — честных! Без двадцать пятого кадра по телевизору, бесплатных концертов с бесплатной же раздачей наркотиков и жульничества при подсчете голосов!
— Почему ты думаешь, что выборы именно таковы?
— Потому что не хуже тебя знаю, в какой стране живу. В общем так если стране сообщают, что победил Ельцин, то в Кремле кроме поганок появляется еще один гриб — ядерный!
— И ты считаешь, что выборы, проводимые под прицелом, демократические?
— Леня, раньше ты был честнее. Давно ли стал прислуживать этим пьяницам и ворам?
— Я служу государству, а не лицам!
— Спасибо, я понял, что наш разговор или прослушивается, или записывается. Будем держаться в рамках основной темы. Так вот, единственное наше условие — Ельцин не должен стать президентом. Иначе через шестьдесят пять часов Москва превратится в радиоактивный могильник. На очень долгие годы.
— И не жалко? Там же русские люди!
— Жалко. Ты не можешь представить, как жалко. Наверное, после этой акции, если город сгорит, я застрелюсь, потому что не смогу жить с таким грузом на совести! Но всю Россию еще жальче!
— Послушай, Правый Поворотник, одумайся. Если мы действительно были друзьями, то прислушайся к моему совету. Я готов пойти на нарушение всех законов и обещать, что ты и твои люди смогут беспрепятственно уехать, куда захотят. И никто не будет вас преследовать. Поверь мне. Да, после такого шага мне придется долго доказывать, что я не верблюд, но я готов пойти даже на это. Пойми, нельзя ради идей рисковать жизнями реальных людей! Россия не сможет оправиться от такого удара.
— Леня, ты очень убедителен! Есть такая страна, в которую мы с удовольствием уедем. Где самый низкий уровень преступности в мире; где люди лучше прочих защищены от безработицы; где никто не стреляет в другого из-за национальности; где уважают людей за их духовный мир, а не за кошелек. И где, в конце концов, вовремя платят зарплату.
— Что же это за страна? Швейцария?
— Почему Швейцария? Мы — русские люди, туда не поедем. Мы хотим в Советский Союз.
— Сними розовые очки, Поворотник. А как быть со свободой слова?
— Да, пожить в стране со свободой слова очень хотелось бы. Да где ее взять? Скажи мне, Леня, хоть раз после прихода Ельцина к власти ты слышал такое популярное при Горби слово, как «гласность»? Или, может быть, по радио передавали песню Пахмутовой и Добронравова «Беловежская пуща», а я прослушал? Или взглядовцев в девяносто третьем не увольняли «по многочисленным просьбам телезрителей» за то, что они сказали не те слова, которых требовали политики?..
— Молчишь? Конечно, если ты забрался на такие служебные высоты, то должен знать куда больше подобных фактов. И не хуже меня понимаешь, что демократия по-русски или, как нас теперь заставляют выражаться, — по-россиянски, может существовать только в условиях тотального утаивания информации от населения. Вот против этого я и борюсь.
— Извини, Поворотник, мне нечего тебе сказать. У меня есть служебный долг и я буду его выполнять! — инициатива выскользнула из рук генерала, и никак не удавалось ее вернуть. — Еще раз предлагаю тебе сдаться! В противном случае я буду вынужден действовать своими методами.
— Действуй, тебе это по должности положено. Только не пытайся захватить подводную лодку. Мы по ней расскидали пару десятков датчиков давления, и намертво скрепили их с реактором… Вернее, со пластитом, который на этот реактор навешан. Сам понимаешь, что произойдет, если даже в Кремле решат пожертвовать послом и разбомбить нас.
— Бомбить тебя не будут, это я тебе обещаю. Но другими методами мы сможем тебе помешать.
— Удачи, — собеседник усмехнулся, — отбой.
— Отбой, — генералу хватило сил произнести это слово так же бодро, как и его собеседник.
Гриценко отложил наушники. Он был совершенно измочален этим разговором. Фактом своего знакомства с генералом террорист полностью разрушил всю схему разговора, подготовленную для Гриценко психологами, и безнаказанно играл в одни ворота. Такие поражения случаются нечасто. Леонид Юрьевич взял наушники внутренней связи института:
— Тимур, зайди ко мне.
Через минуту в радирубке появился Тимур Миняжев, начальник аналитического отдела института. Гриценко повернулся к нему и Тимур удивился, какое уставшее лицо у его всегда энергичного начальника. Впервые стало заметно, что генералу уже за полтинник.
— Переиграл он меня, Тимур. Вчистую переиграл. Не хочу сейчас ни с кем говорить, посижу один. А тебе работать. Возьми кассету, отдай своим ребятам, как бы психологи не плакались, пусть вычислят всё, что можно узнать о террористах по этому разговору! И передай требования наверх, не забудь.
— А тебе лично другая работа, которую я никому, кроме тебя, доверить не могу. Во-первых, пора проверить комитетчиков на готовность содрудничать. Потребуй у них досье на меня… Да-да, не удивляйся, должно оно у них быть. И на тебя, кстати, тоже должно быть. А во-вторых, возьми мое досье из базы института. Пароль «Пантера».
— Леонид Юрьевич, ну какая же вы — пантера? Вы — лев…
— Плохо историю знаешь. По английским средневековым преданиям пантера — единственный зверь, способный победить Демона. И битва будет длиться три дня…
Лицо Тимура вытянулось от удивления:
— Вы знали?..
— Неважно, не об этом речь! Этот террорист знает меня, вот что плохо! Так что проверь всех людей, с которыми я лет десять-двадцать назад был близко знаком, а потом наши пути разошлись. Найди мне этого гада!
— Это всё?
— Да, всё… Хотя постой. Твои ребята работают над тем, какой техникой можно вскрыть защиту бортового компьютера подлодки?
— Да, мы с этого начали. Уже проверяем таможни…
— Тоже неплохая ниточка. Ну всё, действуй. А я немного побуду один.
Тимур покинул своего начальника, но остался убежден в том, что Гриценко заранее всё знал. О сверхестественных способностях руководства в институте ходили легенды. Любой техник сказал бы: «Да что мне твой Шерлок Холмс, у нас Гриценко есть!»
А Гриценко остался один, разобраться в своих чувствах, успокоиться и продолжить изображать энергичное начальство. Он прекрасно понимал, что удачи его института связаны не только с передовыми методиками и энтузиазмом сотрудников, но и с верой его людей в его непобедимость. И сейчас, во время столь ответственной операции, эту веру никак нельзя было разрушать…
