Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)
Куда же? Дача слишком близко, тоже не подойдет… Вдруг Лев Иосифович вспомнил об одном деловом партнере из Краснодара, которому в свое время помог очень дешево сделать партию мебели. Тот все звал в гости. Стоит, однако, попробовать.
Соскочив с кровати, Лев нашел свой органайзер и в визиточнице отыскал визитную карточку приятеля. Межгород минут пять сопротивлялся натиску Канецкого, выдавая после восьмерки сигнал «занято», но наконец смилостивился и соединил.
— Алло?
— Аркадий, доброе утро. Канецкий Лев Иосифович из Москвы беспокоит.
— Лев Иосифович, рад вас слышать. Что-то вы пропали. Как здоровье, не беспокоит?
— Вот о здоровье и беспокоюсь, переутомился я что-то, Аркаша. Вспомнил, что ты в гости звал, дай думаю приеду, заодно и отдохну.
— Лев Иосифович, дорогой, вы не представляете, как я рад, что вы наконец собрались. Баньку стопим, на охоту съездим — отдохнете, как новенький будете. Когда вас ждать?
— Ох, Аркаша, я так устал, хочу сегодня дела свернуть и в ночь на своей машине выехать.
— Ну у вас адрес моей фирмы должен быть. Как приедете в Краснодар — прямиком туда. А мы уж стол приготовим для встречи дорогого гостя. Только на дороге особо не лихачьте, нам ваша жизнь дорога. А встретим в любое время дня и ночи! Сейчас отдам распоряжения.
— Спасибо, Аркаша. Я знал, что ты мне будешь рад. Тогда до встречи.
— До встречи, Лев Иосифович!
Канецкий еще раз поблагодарил мудрого дядюшку, который посоветовал хранить деньги в таком банке, где вклад можно забрать по всей России, а не только в Москве. На первое время у него при себе есть немного, а доберется до Краснодара — снимет еще. Одной заботой меньше. Теперь надо собрать вещи для недельного отдыха и закруглиться с делами. Сперва позвонить в магазин, предупредить заместителя, что неделю Канецкого не будет. Тому не впервой слышать такие вещи, если и удивится, то только тому, что начальник впервые предупреждает в день отъезда.
Потом… Кому потом? Дядя не зря предупреждал, что информация ценная, так что всем подряд разбалтывать не надо. Но вот есть пара поставщиков, без которых магазин не выживет. Им и надо позвонить! И всё — неделя без забот. Как, оказывается, просто отойти от дел. Сорокалетний владелец магазина спрыгнул с кровати и пустился в пляс по комнате, радуясь, словно школьник, неожиданно выпавшим на его долю каникулам…
# # #Раиса нежилась в джакузи, погружаясь в послеобеденную нирвану. Неожиданный телефонный звонок вывел ее из этого блаженного состояния. Вот же корова, — выругала она себя, — забыла телефон в комнате. Может, пронесет?
Но телефон не собирался умолкать. Наспех вытеревшись и обмотавшись полотенцем, Раиса прошлепала босиком в комнату. Впрочем, полотенцем можно было и не оборачиваться, сообразила она, в огромной пятикомнатной квартире кроме нее никого не было, домработницу она отпустила после обеда, а на улице было еще слишком тепло, чтобы, разгуливая голышом, простыть. Поэтому она сбросила полотенце на спинку стула и взяла трубку.
— Алло, — томным голосом произнесла Рая в микрофон.
— Ты чо, дура, спишь что ли? — это был ее супруг Гурген. И, конечно, снова пьяный.
— Нет, идиот, ты меня из ванной вытащил! Говори, что надо, и возвращайся к своим собутыльникам.
— Ишь ты какая, мои собутыльники не нравятся. Да я с нужными людьми пью! Если б не они, сидела бы ты через неделю не в ванной, а в камере!
— Какая камера? Ты уже до белой горячки допился?
— Заткнись и слушай! Тут верный кореш на хвосте слушок принес — трындец глобальный на следующей неделе зреет. В общем, на легашей кто-то надавил — они решили законностью заняться. Будут ходить по домам вроде нашего участковый, опер, налоговый инспектор да двое понятых. И сразу за горло брать. Придут к нам и давай вопросы задавать. А почему это ваша джакузи стоит дороже, чем вы официально за прошлый год заработали? А не пройдете ли вы в воронок, любезные? И всё: пишите письма, сушите сушки!
— А мне-то что, ты ж воровал. А я знать ничего не знаю, я, как верная жена, с утра до вечера дома, в твои дела не лезу.
— Это сейчас ты дома, а как придут, если и не загребут, то квартиру конфискуют. И поедешь ты в том, что на тебе есть, к мамочке своей, в Саратов. Поняла?.. А так, меня кореш научил, чего делать. Шмон весь этот на неделю, не больше. Потом выдохнутся. Так что заводи свою машину и кати на дачу. Жрачки по пути в супермаркете прикупи. Я завтра тоже приеду, отсидимся. Ну а потом — всё по-прежнему будет. Всё поняла, тупица?
— Я еще свои мозги не пропила, в отличие от тебя. Поняла! Собираюсь.
Рая бросила трубку и грязно выругалась. Вот же скотина. Мало того, что всю жизнь испортил, так еще и сегодняшний день испортить пытается! Не выйдет. Ишь чего захотел, пока он там в бане пьянствует да с бабами развлекается, она должна с высунутым языком за жратвой бегать? Вечером поедет, а пока у нее свои дела!
Еще в старших классах, заметив, как сбиваются с шага и пускают слюну взрослые мужики, завидев ее, она поняла, что красота — это единственное богатство, которое у нее есть. И ради хорошей жизни надо выгодно поменять свою внешность на толстый кошелек. А у них в провинции особо толстые кошельки уже все под прицелом. Поэтому, получив свой троечный аттестат об завершении среднего образования, Раиса собрала вещички и махнула в город неограниченных возможностей — Москву, поступать в институт. Будущая специальность ее не интересовала, поэтому она легко поступила во что-то сельскохозяйственное с постоянным недобором студентов и общежитием для иногородних. За пять лет учебы она, кроме диплома, приобрела сексуальный опыт на общежитских койках, бесплодность после не совсем удачного подпольного аборта и, что самое важное, мужа. Как ни странно, именно в этом захудалом институте и водились толстые кошельки. Ее будущий муж Гурген поступил в этот институт только ради того, чтобы спокойно пять лет заниматься своими делами в Москве. А дела были различными: торговля на рынке при перестройке, рэкет во времена экономического беспредела, и нынешний легальный бизнес, прикрывающий какие-то настолько невероятные аферы, о которых Рая и слышать ничего не хотела.
Заполучить Гургена в мужья Раиса захотела после их первой совместной ночи в общаге. Умел южанин довести женщину до невообразимого состояния. Они занимались любовью до самого утра и прервались только тогда, когда возмущенные соседи, которые всю ночь стучали в стену, требуя, чтоб Раиса перестала стонать, кричать и рыдать под джигитом, вынесли дверь и попытались остановить это издевательство над нервами окружающих.
До сих пор Рая с улыбкой вспоминала, как в рассветном полумраке соскочил с нее Гурген и бросился голым на врагов, потрясая не только кулаками. Хоть член ее возлюбленного и не участвовал в драке, но почему-то она запомнила именно его, как он мотался вслед за резкими движениями Гургена. А она была так вымотана, что даже не могла шевельнутся и лишь глазами следила за происходящим. Потом вдруг нападавшие куда-то исчезли, а Гурген, забравшись на нее и еще раз кончив, скатился к стенке и унул, абсолютно не обращая внимания на выбитую дверь и не стесняясь своей наготы.
А Раиса так и продолжала лежать с раздвинутыми ногами, блаженной улыбкой и взглядом, устремленным в никуда. Когда она немного отошла от ночного удовольствия, то накрылась одеялом, пододвинулась поближе к Гургену и стала размышлять о дальнейшей жизни. Когда она собиралась в Москву, то была согласна и на старого плешивого мужа, лишь бы был богатым. А тут подвернулся и богатый, и молодой. Пусть он пока спит и думает, что она — одна из многих, с кем он переспал, Рая уже знает, что он ошибается.
И действительно, в конце второго курса они поженились, Гурген на свадьбе напился и клялся, что больше никогда не взглянет на другую женщину, раз нашел такое сокровище. На третьем курсе они сняли себе однокомнатную квартиру, а к концу учебы в институте у них уже была своя. Распределение к тому времени отменили, так что молодой семье не составило никакого труда остаться в Москве.
После этого они сменили еще несколько квартир. И каждая была лучше предыдущей. А Раина жизнь с каждой квартирой становилась всё хуже и хуже. И теперь молодая холеная двадцатишестилетняя женщина сидела одна в шикарной пятикомнатной квартире элитного дома с улучшенной планировкой.
Чем больше зарабатывал денег Гурген, тем уже становился круг ее общения. Институтские друзья и подруги уже стали чем-то давным-давно забытым. Со своими деловыми партнерами муж знакомил Раису только если ему присылали приглашение на ужин, и явиться надо было обязательно с супругой. Но такие вечера были редки, а завязавшиеся знакомства никак не продолжались. Впрочем, оказалось, что не одна она такая. Весь подъезд днем был заполнен одинокими женщинами, которых их мужья, выйдя за дверь, выбрасывали из головы. Сперва, заселив этот дом, женщины собирались вместе и жаловались на свои судьбы, но потом это всем надоело, так как все истории жизни были близнецами: красавица- богатый муж одиночество в заперти. И охрана на входе, казалось им, сидела не для защиты от воров, а для того, чтоб докладывать мужьям, выходила ли которая из них из дома. Поэтому покидать подъезд они боялись. И каждая из запертых в роскошную тюрьму искала выход по-своему.
