Сергей Самаров - Просчитать невозможно
Предатель!
Злость закипела в груди так, что дыхание сперло, и опять налилось кровью лицо. Злость от бессилия, от невозможности сейчас же достать и уничтожить. Но никуда не денется этот неблагодарный мальчишка, из которого эмир пытался сделать мужчину. Никуда он не денется от праведной мести…
Такие мысли заставляют Абдула не думать ни о сломанной руке, ни об ушибленном колене, и потому путь преодолевается легче. Но ни разу не шевелится в голове эмира мысль о том, что же сделало из послушного моджахеда непримиримого врага.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
1
– Может, я еще и жить буду? – кривляется Сохно. – Как, товарищ военврач?
– Честно говоря, я рекомендовал бы тебе, подполковник, отлежаться, отоспаться и вообще слегка опухнуть от лежания, но только учти, не от пьянства, которого в своем заведении категорически не поощряю. – Главврач госпиталя, по просьбе полковника Мочилова, сам осматривает рану Сохно. Голос у него чисто врачебный – хозяйский, грубый, не несущий ни тени сомнения в собственном праве решать человеческую судьбу. А разговор о пьянстве заходит, видимо, оттого, что на тумбочке Сохно лежит обыкновенная армейская фляжка, естественно, со спиртом. И Сохно удивляется, как это полковник запах чувствует сквозь плотно завинченную металлическую пробку. Наверное, нос качественно тренирован. – Конечно, опасного ничего нет, а с таким характером, как у тебя, любая рана вдвое быстрее заживает, но… Смотри сам. Любое резкое движение, и рана может открыться. Думай…
– Буду только на такси ездить, товарищ полковник, клятвенно клянусь здоровьем ныне покойной матери.
– Ладно. Делай свои дела, но вечером обязательно на перевязку. Иначе поймаю и не выпущу. Будешь в наручниках по госпиталю гулять.
Осмотр проходит все в той же просторной палате, доставшейся подполковнику и лейтенанту на двоих. Главврач встает с кровати Сохно и поворачивается к лейтенанту, в упор смотрит на него сквозь очки.
– А ты что, еще жив, что ли?
Лейтенант бледнеет и не находит слов для ответа. Главврач поворачивается к медсестре.
– Готовьте этого симулянта на выписку. – И уходит, тяжело ступая. Старые половицы тяжко стонут под его немалым весом.
Теперь лейтенант краснеет и не знает, как себя вести. И потому включает радио.
– Выключи, – приказывает Сохно. – Дай старшему по званию достойно и без мата удалиться, не слушая изуверскую рекламу…
Лейтенант приказание выполняет, а Сохно начинает собираться. При этом в окно выглядывает. Перед зданием госпиталя стоит «уазик» с гражданским номером какого-то среднерусского региона, за рулем которого сидит Слава Макаров. Дожидается…
– Такси подано, – сам себя информирует подполковник.
* * *– Волга, я – Спартак, – доносит наушник «подснежника» голос старшего лейтенанта Парамонова. – Как меня слышишь?
– Я – Волга, – отвечает Разин. – Нормально слышу.
– А Кречета?
Позывной «Кречет» использует заместитель Разина майор Паутов. Он выдвинут на самый дальний аванпост. Похоже, выбрался на такую дистанцию, что связь по «подснежнику» нарушилась. Здесь горы кругом, камни экранируют радиоволны и не всегда дают пробиться.
– Кречета вообще не слышу.
– Он сообщает… Он где-то передо мной… Десять человек… В нашу сторону… Судя по всему, один из них – эмир Абдул, другой – эмир Вагап… Абдул заметно прихрамывает.
– Это они… Кто еще рядом?
– Я – Радуга, – докладывает лейтенант Стогов. – Нахожусь чуть правее Спартака.
– Я – Ясень, – включается в разговор лейтенант Сосненко. – Чуть левее и дальше.
– Приказ… Остановить огнем… Не трогать ни Абдула, ни Вагапа… Остальных можно положить… Скольких сможете… Передайте Кречету… Пусть присоединяется…
– Начинаю я! – Спартак – снайпер высшей категории. Кому начинать, как не ему? – Когда положу пару последних, присоединяйтесь!
Разин в напряжении ждет. Проходит около десяти минут, когда в наушнике раздаются два негромких, с интервалом в пару секунд, хлопка – старший лейтенант приступил к выполнению приказа. Он умеет стрелять по двум целям. Выбирает момент, и второй выстрел следует сразу за первым.
– Я – Спартак. Два – ноль в нашу пользу.
И тут же наушник доносит короткие прицельные автоматные очереди. Прицельно можно стрелять только короткими очередями. Они бьют из разных мест, но в наушнике очереди сливаются в единую, и создается такое впечатление, что огонь ведет сконцентрировавшаяся в одном месте группа. Впрочем, подполковник Разин привык к такому эффекту и в заблуждение не впадает. Смотрит с площадки перед входом в пещеру и ждет сообщения.
– Я – Кречет, – наконец-то прорезается в эфире голос майора Паутова. – Как слышишь, Волга?… Как слышишь?…
– Слышу почти нормально. Не удаляйся.
– Я – Кречет! Как слышишь, Волга?
Если Разин Паутова слышит, то до самого Паутова голос командира не доносится. Горы.
– Я – Спартак! Волга, он вас не слышит… Общий счет: пять – ноль… Пятеро ушли за камни… Вот… Кречет докладывает, возвращаются новым путем. Минуя его прицельную дистанцию. Грамотные…
Разин опять Паутова не слышит. Что с этими горами сделаешь?
– Я – Волга! Попробуйте отследить дальнейшее движение.
– Я – Спартак. Понял… Передислоцируюсь выше… Здесь есть скала хорошая… Может, смогу еще кого-то достать.
Несколько минут в наушнике раздается тяжелое дыхание старшего лейтенанта Парамонова. И ни слова комментария.
– Парамоша! – рявкает Разин. – Где ты?
– Еще пару шагов… Сейчас… Вижу… Далековато, но – вижу… Попробую…
– Куда направляются?
– Во второе ущелье.
– Там нет сквозного прохода. Они это знают.
– Туда идут. Смотрят на склон… Остановились… Смотрят в бинокль… Не на меня, на склон… Все… Я стреляю…
Разин молчит, не желая мешать снайперу. Два новых хлопка доносятся через десять секунд.
– Шесть с половиной! – еще пара секунд, и новый хлопок. – Семь – ноль… Добил, чтоб не мучился… Уходят… За камни прячутся…
– Они пещеру искали… Там был проход… Его «краповые» завалили»… Выходите в преследование. Южная сторона!
– Я – Ростов. Слышу, – докладывает капитан Ростовцев.
– Я – Сокол. Слышу, – присоединяется к нему второй снайпер группы лейтенант Сокольников. – Снимаемся?
– Да, присоединяйтесь к общей группе. Больше никого не отстреливать. Пусть втроем идут. Втроем, иначе они ничего сделать не смогут. Мы вас догоним или ближе к вечеру, или завтра… Следите за эфиром… Сокол, что с наблюдателем?
– Сидит… Звонил по телефону… Скорее всего спутниковая связь… Думаю, обычный доклад…
– Это точно не снайпер?
– Нет, сидит с «калашом».
– Добро, снимайтесь! Я перед наблюдателем «светиться» буду.
* * *Вагап садится на поваленный ствол сухой сосны. Стонет, как плачет. Толстоват он для полевого командира, и возраст уже не тот, не хватает силенок и выносливости. Ему автоматная очередь в плечо угодила, одна пуля порвала дельтовидную мышцу – такое ранение больше пугает обилием крови, чем представляет угрозу, вторая прошла ближе к позвоночнику и, угодив в спину, прошила эмира навылет, перебив ключицу.
– Там была засада, – решает Хамзат, последний оставшийся с ними боевик Шамиля.
Абдул оборачивается, смотрит туда, куда они так долго и так трудно шли, но откуда стремительно убегали, не замечая ни боли, ни усталости.
– Убитых не вынести…
– Не вынести. Накроют. Себя бы вынести… – плаксиво ворчит Вагап.
В лице его столько боли и ужаса, что он сам, должно быть, этого пугается, и тут же, с присущей ему хитростью, находит выход из положения:
– Куда я такой годен? Нам дела делать надо, а я…
Дескать, не о себе он заботится, а только о грандиозном и важном деле, которое ему, как и другим, поручено. Оправдание звучит убедительно. По крайней мере, для Хамзата.
– Перевяжи его! – как-то само собой получается, что в сложной обстановке эмир Абдул обретает уверенность в себе и начинает командовать. И голос прорезается прежний – негромкий, но властный.
– Засада была, – говорит Хамзат, прикладывая тампон к рваной ране и промокая кровь. – Ждали, похоже… Знали, что подойдем…
– Что твой наблюдатель? – кивок в сторону Вагапа.
Тот сразу начинает подчиняться, словно всю жизнь только и мечтал о том, чтобы поступить под команду к эмиру Абдулу. Вытаскивает телефон спутниковой связи, набирает номер. Отвечают ему сразу.
– Что у тебя? Так… Так… Засаду видел? Такую… В которую мы угодили… Брата твоего федералы убили, пока ты спал… И эмира твоего ранили… А ты не видишь… Значит, место плохое… Сколько человек? Почему? Так… Так… Понял… Миномет? Все… Продолжай…
Он убирает трубку.
– Наблюдателю этот конец хребта не видно. На площадке перед пещерой появляется то один, то другой, то третий. Там что-то высиживают. Может, больше их, но видно было только троих. Чего-то ждут… Еще несколько человек с той стороны долины. Там тоже засада. Не подойти. На самой площадке миномет. Тропу «держит».
