Бомба за пазухой - Александр Александрович Тамоников
При свете фонарика они втроем рассматривали карту. Нина показала, как она шла туда и как сегодня возвращалась назад. Получался карстовый район, и немаленький. Особенно если учесть, что по пещерам, связанным между собой, можно вообще уйти незаметно и далеко. Лыков или не знал, или соврал, что у старшего группы остались бойцы. Сегодняшняя попытка покушения на Зыкова показала, что силы еще есть. Хотя, может, это последние силы. Ночью в горы никто не пойдет. На рассвете можно перекрыть весь район. Но им не успеть собрать подразделения, не успеть поставить задачу и не успеть за остаток ночи выдвинуться, сориентироваться на местности. Может быть путаница и, не дай бог, кто-то примет своих за бандитов.
— Вот что, Василий! — решительно сказал Зыков. — Бери сутки на все дела, собирай подразделения, а завтра на рассвете выводи оцепление и утраивай «карусель» вокруг карстового района.
— А если завтра они уйдут? — с сомнением предположил Бойко. — Возьмут то, зачем пришли, и уйдут? А если это наши оперативные карты, схемы, мало ли что может вскрыться.
— А вот чтобы этого не произошло, я отправляюсь туда сейчас же. К рассвету буду на месте. А дальше будем действовать по обстоятельствам.
— Я с тобой, — вдруг сказала Нина, впервые назвав Зыкова на «ты».
— Ну-ну, — запротестовал Бойко. — Только этого не хватало. Давайте-ка вы, гражданка Серегина…
— А если снова придется идти за помощью, а если снова придется важные сведения нести. А я все уже знаю, я этот путь ночью прошла! Вам этого мало, для вас это не доказательство, что я могу серьезно помочь вам?
Вместо ответа Зыков достал из кармана пистолет и протянул его Нине.
Нина уснула. Зыков осторожно поправил брезент, которым она была накрыта, и подумал, что вот и пригодилась волшебная теплая и легкая безрукавка альпиниста Горячева. Ноги гудели, но сейчас было не до этого. Игорь, сидевший рядом с биноклем, тихо рассказывал:
— Они принесли три полных солдатских вещмешка. Судя по тому, как несли, как снимали, они были тяжелыми. Если бы это было на фронте, я бы сказал, что боец готовится к длительному переходу или рейду в тыл противника. Или предполагается атака с развитием наступления вглубь обороны противника. Тогда у солдата в вещмешке был бы комплект боезапаса, сухой паек на три дня, смена портянок, два комплекта индивидуальных пакетов. Ну, все как обычно.
— А теперь представь, что мы не на фронте, не на передовой, а в глубоком тылу, а цель у этих людей примерно такая же. И состав содержимого примерно такой же. О чем это может говорить?
— О том, что они готовятся уходить и берут с собой запас еды, патронов и гранат побольше на случай боестолкновения? Ты на это намекаешь?
— На это. Они в тылу, их самолет или катер на берегу не ждет. Они пешком будут уходить до какого-то места, а потом, когда мы здесь потеряем их след, пересядут на поезд, например. На товарняке знаешь как далеко можно уехать! Хоть до Урала. А вот беда в том, что наши подразделения смогут развернуться вокруг этого района только к завтрашнему утру.
— Наши действия, командир?
— Ты охраняешь и защищаешь Нину. Она и так натерпелась и много чего потеряла. Пусть отдыхает, пусть домой попадет и в госпитале пользу приносит людям. Дочка у нее в Саратове у бабушки. А там, — Зыков кивнул на замаскированный грот, — ты мне ничем не поможешь. наоборот, только мешать будешь. Если что пойдет не так, они на оцепление нарвутся. А если наши не успеют оцепить район, значит, их другие возьмут по горячим следам.
— Ты забыл, что я фронтовик, — хмуро возразил Игорь.
— Не забыл, а помню, — зашипел на него Алексей. — Поэтому я тебе и доверяю Нину. Ты сможешь ее защитить, спасти, если что будет не так. Потому что ты фронтовик!
Они замолчали, наблюдая за окрестностями. Зыков смотрел вниз на склоны, не появится ли там человек, а Игорь почти не отрывал от глаз бинокль и рассматривал скалы, особенно вход в грот, который был так основательно замаскирован. Постепенно посветлело небо на востоке. Тучи рассеялись, и поздние утренние звезды успели покрасоваться над горами. Солнце поднималось над Большим Кавказским хребтом долго. На той стороне, на берегах Каспия было уже солнечно и тепло, а здесь еще царил предутренний влажный и зябкий полумрак. И вот неожиданно, как вспышка, как всплеск, засветилось, заиграло лучами в феерическом ареоле и поползло, поползло через горы на небо ярким шаром расплавленного золота солнце.
— Идут, — толкнул Зыков учителя.
Игорь опомнился. Залюбовался восходом и забыл, что надо наблюдать. Да, солдат из меня выветривается, а вот учитель уже, кажется, заполнил все мое естество. Проворонил врага! Он повернулся с биноклем в ту сторону, куда указал лейтенант. Снизу по склону поднимались четверо. Двое опять несли полные вещмешки. В середине процессии Зыков увидел Фромма. Тот был в своем неизменном черном пальто и в шляпе. Только, кажется, шляпа у него другая. Значит, там, у машины, он не пожалел своей шляпы, а теперь достал новую? И что, без шляпы вообще никак нельзя?
— Этот, в шляпе, вчера был? — спросил Зыков.
— Нет, не было. Вон тот коренастый с кривоватыми ногами был. Первый, который с мешком идет в солдатской пилотке, тот тоже был.
— Получается, что это все его войско? — хмыкнул Зыков. — Не густо. А мы ведь почти всех перебили! Значит, так, Игорь, слушай и запоминай. Ты здесь с Ниной. Они войдут в грот, и я подбираюсь ближе, чтобы побольше увидеть. Если я на них нападу или они на меня, твоя задача спасти Нину, а потом рассказать, что и как тут было. Запомни, не ввязываться! Если убьют и тебя, то вообще никто ничего не узнает. Кто и куда ушел, не узнают. Ты понимаешь, что в этой ситуации не геройствовать надо, а с умом распорядиться ситуацией?
— Понимаю, — хмуро отозвался учитель.
— Все, замерли, и больше ни слова. Как только они снимут маскировку и войдут туда, я выдвигаюсь. Удачи тебе, учитель!
Алексей отложил бинокль, когда увидел, что четверка скрылась в гроте. Подхватив автомат и не сводя глаз с пещеры, он стал пробираться между камнями ближе к цели. Игорь, прикусив от волнения губу, стал смотреть, иногда прикладывая к глазам бинокль. Чем там занимались эти люди, он не видел. Зато он хорошо видел, как Зыков подходил все ближе и ближе. Потом лейтенант замер.
Алексей смотрел на грот, и его подмывало подойти ближе и заглянуть в него. Он устал бороться с
