Владимир Гриньков - Семь кило баксов
– Никто. У нас их физически не было, этих денег. Просто замкнутый круг. Деньги можно заработать, если продавать какой-то товар, а товар нам не дают, потому что у нас нет денег. Звонарев ходил сам не свой.
– Пытался найти выход из положения?
– Естественно. Он очень жесткий был человек. Всегда умел добиваться своего. И сдаваться он не собирался.
– На него давили?
– А как же! Все-таки деньги! Я знаю, что звонили ему постоянно, напоминали о долгах. При мне лично пару раз так бывало. Я сижу у него в кабинете, мы обсуждаем наши текущие финансовые дела, вдруг – звонок. Звонарев разговаривает, и я понимаю, что опять эти долги, опять кредиторы…
– И что им говорил Звонарев? Что денег нет и не будет?
– Ну что вы! Как можно! – Галина Петровна даже руками всплеснула. – Так нельзя, такого не прощают.
– Могут убить? – заинтересовался Маркелов.
– Ну разве я такое говорила? – забеспокоилась женщина. – Но неприятности обеспечены, вы ведь понимаете. В бизнесе люди серьезные, обид не прощают. Поэтому Звонарев вел себя осторожно. Говорил кредиторам, что работает над проблемой, что деньги вернет, но надо подождать.
– А существовала какая-то очередность? Кому долги отдавать в первую очередь, кому – во вторую.
– Да.
– На чем эта очередность основывалась?
– Я не знаю. Звонарев единолично принимал решения. Просто говорил мне, если вдруг появлялись какие-то деньги: «Перечислите их туда-то». Я выполняла. Но что там были за деньги? Мелочь, слезы, а не деньги. Такими темпами мы не расплатились бы никогда.
– Так что надежд у кредиторов не было?
– Были, наверное. Что им еще оставалось делать? Только надеяться. Хотя вот в последнее время…
– А что там было в последнее время? – насторожился Маркелов.
– Жизнь остановилась, – невесело улыбнулась Галина Петровна. – Работы не было совсем. Торговать нечем, машины поставлены на прикол, а если работы нет, то и прибыли нет, а без прибыли какой же возврат долгов? А уж когда Звонарев объявил о том, что мы машины продаем… Тут всем стало ясно, что нам конец. Звонаревский заместитель, Борис Евгеньевич, это тот, которого позже тоже убили, – он сразу же написал заявление об уходе.
– Боялся?
– Наверное. Понимал, что крах уже наступил.
– А раньше – не понимал?
– Раньше надежда оставалась. Хоть какая-то, призрачная. И вдруг он понял, что начинаются настоящие неприятности.
– Ну, наверное, не у него неприятности, а у Звонарева, – подсказал Маркелов.
– А зачем ему звонаревские неприятности?
– Да, верно.
– А как вы думаете, за что Бориса Евгеньевича убили? Ведь он был всего-навсего заместителем Звонарева.
– Этого я не знаю.
– Может быть, догадываетесь?
– Нет.
Конечно, нет. Так оно спокойнее. Мало ей неприятностей, что ли?
– Ну что же, спасибо вам, Галина Петровна.
Женщина посмотрела недоверчиво – неужели ее мучения на сегодняшний день закончились? Каждый допрос, наверное, стоил ей несколько месяцев жизни.
– Давайте я вам пропуск отмечу, – сказал Маркелов.
– Я почему-то боялась, что вы меня про сына спросите, – призналась женщина.
– А что такое с сыном?
– С ним ничего. Но вы же его допрашивали.
– Какой же это допрос? Так, побеседовали просто.
– Ох, не знаю. Я так переволновалась тогда. Еще сказала ему: «И чего ты с этим конспектом про змей к Звонареву попал? Ты ему лекцию прочитал, а тебя теперь по кабинетам затаскают».
– Не затаскают, – пообещал Маркелов. – К вашему сыну никаких претензий.
– Спасибо!
– Не за что. Это вам спасибо. Да, кстати…
Женщина уже поднялась со стула, собираясь уйти. И даже подписанный пропуск держала в руке. Вольная птица. И настороженность в ней притупилась. Вот сейчас самое время у нее спросить. Что коварный Маркелов и проделал незамедлительно.
– Я еще в тот раз, когда мы после гибели Звонарева обыскивали офис фирмы, обратил внимание на то, что его телефонные разговоры записывались. Очень примитивное было подключение. Прямо к телефонному аппарату. А запись производилась на обычный магнитофон, который был установлен в звонаревском письменном столе. С чего бы это, а?
– Я не в курсе, – ответила Галина Петровна.
Излишне нервно ответила. Маркелов это заметил. Хорошо он сделал, задав этот вопрос под занавес их беседы.
– И все-таки, – продолжал Маркелов, будто и не слышал последних слов собеседницы. – Кто был инициатором?
– Я не знаю. Может быть, сам Звонарев?
– Что же – он сам себя подслушивал?
Галина Петровна занервничала еще больше и раскраснелась, как школьница.
– Чего тут скрывать? – осведомился Маркелов почти дружески. – Вам-то что за корысть?
Она так разволновалась, что ничего не стоило ее уговорить.
– Он сам, конечно, Звонарев… То есть он придумал, а делал не он. Это Сергей Сергеич.
– Кто такой?
– Это наш начальник службы безопасности. Мне Светочка сказала, секретарша звонаревская.
– Давно магнитофон установили?
– Нет, не очень. Месяца за два или три до того, как… Ну, до всех этих событий…
– До убийства Звонарева?
– Да.
Значит, вот когда он по-настоящему понял, что запахло жареным.
– Всего хорошего, – сказал Маркелов. – Спасибо вам за помощь.
Он проводил женщину до двери.
– А Полина Звонарева у вас случайно не появлялась?
– Нет, – ответила Галина Петровна. – А что – должна?
– Это я просто так спросил. На всякий случай. Вы мне позвоните, если что-нибудь про нее услышите. Хорошо?
Глава 68
Этого Сергея Сергеевича Маркелов запомнил еще в прошлый раз. Начальник службы безопасности звонаревской фирмы был из отставников, и когда Маркелов беседовал с ним после гибели Звонарева, он обратил внимание на то, как старательно Сергей Сергеевич демонстрирует общность их с Маркеловым биографий: государевы люди, мол, я вот тоже был под погонами, служивый служивого всегда поймет, ну и все такое прочее. Тогда Маркелов это воспринял лишь как ничем не оправданную робость собеседника, бывает такое, когда человек тушуется и ему необходимо что-то твердое найти, на что он мог бы опереться, ну понятно же, что это очень даже неприятно, когда тебя допрашивают и вроде как подозревают в чем-то нехорошем, хотя ты лично ни сном ни духом и вообще человек положительный и честный, и вот как раз в такой ситуации люди, сами того не замечая, начинают с превеликой готовностью сигнализировать: я свой, я незапятнанный, я за вас, а не за них, и я со всей душой, вы ведь понимаете. И только теперь, спустя время, Маркелов ту ситуацию увидел по-иному. Уж слишком почтительно разговаривал с ним Сергей Сергеевич и слишком явно хотел казаться своим.
Не потому ли, что испугался чего-то?
– Как у вас дела? – спросил Маркелов.
– Спасибо, – ответил Сергей Сергеевич. – Все нормально.
– Новую работу нашли?
– Да.
– Хороший специалист нигде не пропадет, – польстил собеседнику Маркелов.
– Да, – подтвердил Сергей Сергеевич. – Опыт, приобретенный на государевой службе, не имеет цены.
– Кем же вы сейчас?
– Заместитель начальника департамента безопасности в одном банке. Товарищи, с которыми я вместе служил, помогли устроиться.
– Получается?
– Я пока в курс дела вхожу. Думаю, что справлюсь.
– Извините за бестактный вопрос, но мне просто интересно: на новом месте по поводу вашего прошлого никаких вопросов не возникало?
– В моей репутации темных пятен нет, – сообщил Сергей Сергеевич без вызова в голосе, по-прежнему демонстрируя лояльность.
– Я вот эту историю со Звонаревым имею в виду. Все-таки вы были у него начальником службы безопасности, а его убили.
– Моей вины в том нет. Все, что мне положено было выполнять по должности, я выполнял. А убийство это… Понимаете, это только слово такое для всех случаев одно общее: охрана. А на самом деле охрана у каждого разная. У кого на какую денег хватит. Согласитесь, что президента страны и президента какого-нибудь провинциального банка охраняют по-разному. У Звонарева денег на полноценную охрану не было. Такую, знаете, чтобы бронированный лимузин, чтобы джипы с телохранителями, чтобы специальный человек, который первым пробует все, что хозяину покушать принесут. Масштаб у него был не тот.
– В общем, вы обеспечивали его безопасность в пределах отпущенных вам сумм, – понимающе сказал Маркелов.
– Да какая там безопасность! – прижал руки к груди маркеловский собеседник. – У нас и системы никакой не было.
– Но чем-то вы все-таки занимались.
– Так, пустяки одни, – признался Сергей Сергеевич. – На входе охрану посадили, чтобы посторонние не шастали. Я заставлял охранников все посещения фиксировать. Это очень дисциплинирует людей, вы уж мне поверьте. Еще следили за сохранностью подвижного состава. Все-таки эти грузовики – наш главный рабочий инструмент. Я обеспечил контроль за сохранностью, чтобы воровства не было. А то знаете как бывает: снимут с машины какой-нибудь узел, продадут, а на его место, чтобы за руку не схватили, поставят старый. Я вот одного такого поймал, так по моему представлению Звонарев его потом уволил. В общем, велась работа.
