Ложь на крови - Александр Александрович Тамоников
Дмитрий снова вернулся к работе. Мысли его постоянно возвращались к Захарову. Вроде бы в его рассказе не было каких-то недомолвок или нестыковок, но все равно что-то настораживало. И Юркин даже не мог понять что. Он надеялся, что сделанные запросы и допросы других бывших узников смогут пролить свет на его подозрения. Или развеять их.
Увлекшись делами, капитан чуть не пропустил обед. По правде говоря, он мог бы обойтись и крепким сладким чаем — когда он работал, то предпочитал не отвлекаться надолго, но вспоминал, как ему на это пеняла Тамара: «Митя, не будешь нормально есть, заработаешь себе сто болячек». Жаль, супруги здесь нет, она бы точно напомнила. А то и сама бы с узелком с горячим обедом пришла. Но тут ему на помощь в этом вопросе пришел Митьков.
— Товарищ капитан, вы пойдете обедать? — спросил он.
— Пойду, пойду, — бросил Дмитрий, не поднимая головы и дописывая очередную бумажку. Увидев, что старший лейтенант стоит рядом и ждет, он бросил: — Иди, иди, Миша, не стой над душой. Я догоню. Только одно дельце добью.
Да, дел еще непочатый край. Еще надо будет доложить командиру. Но это уже после обеда. С такими мыслями он отложил все бумаги, ручку и отправился вслед за Михаилом.
Глава 2
Майору Лебедеву Юркин докладывал последним. Так уж получилось. Остальные сотрудники подробно отчитались о проделанной работе, обо всем, что вызвало подозрения. Как и ожидалось, ничего такого, как в случае с Захаровым, не выявилось — капитан внимательно слушал доклады сослуживцев, не пропуская ни единого слова. Наконец, очередь дошла и до Дмитрия. Тот, ничего не утаивая, рассказал о своих мыслях по поводу бывшего узника Захарова. Правда, в подробности не углублялся, но не сомневался, что командир спросит и об этом.
Майор закурил папиросу и задумчиво посмотрел на капитана.
— Значит, рядового Захарова стоит проверить более тщательно, так ты считаешь?
— Так точно, товарищ майор, — не колеблясь, ответил Юркин.
— И что же тебя смутило? Если так посмотреть, то ничего особо сомнительного здесь не прослеживается. Попал в плен, будучи раненым. С немцами не сотрудничал. Что тебя насторожило, Дима?
— Да я и сам пока не знаю, — признался капитан. — Вот прямо чую, что с этим Захаровым что-то не так. Где-то там подвох есть. Но пока не могу понять где.
— Понимаю, — кивнул Лебедев. — Тогда проверяй его. Раскопай всю его подноготную.
— Есть.
— Ну, а ты, Миша. — Командир посмотрел на сидящего рядом с Дмитрием Митькова. — Справляешься?
— Так точно, товарищ майор. — Старший лейтенант сделал попытку встать.
— Сиди, — махнул рукой Лебедев.
— Все хорошо, справляюсь, — повторил парень. — Товарищ капитан мне помогает.
— Вот и славно. Все, товарищи, все свободны. Занимайтесь подозрительными, если что — докладывайте.
После сходки Юркин вышел на улицу и закурил. За ним увязался и Михаил.
— Товарищ капитан? — посмотрел он на офицера.
— Ну?
— Разрешите вам помочь.
— Помочь в чем?
Митьков свернул папиросу и тоже закурил.
— Разобраться с этим Захаровым.
— Думаешь, без тебя не разберусь? — хмыкнул капитан.
— Разберетесь, конечно. Но одна голова хорошо, а две — лучше.
А он точно необидчивый, отметил Дмитрий. Впрочем, неудивительно. Детдомовщина, что тут скажешь. Они калачи тертые и не к такому привычные. А может, Миша просто по натуре таков.
— Лучше, говоришь? — Юркин глубоко затянулся. — Может, ты и прав. Да и подмога пригодится. А то неизвестно, чем дело может обернуться. Вот и подсобишь.
— Думаете, все так серьезно?
— Кто знает, Мишаня, кто знает. В нашей работе все непредсказуемо. Это тебе не задачка по математике, а намного сложнее. Может сложиться так, а может — эдак.
— Я понял. И с чего начнем?
— Ишь ты, какой прыткий, — беззлобно усмехнулся Юркин. — Сразу с места в карьер сигануть готов. Но, видишь ли, Мишаня, тут не всегда торопиться нужно. Иногда надо действовать аккуратно и осторожно. Тебе самому, значит, подозрительные не попались?
— Никак нет, — с готовностью подтвердил старший лейтенант. — Да я просмотрел всего-то пять дел.
— Это потому что ты пока новенький. Да и в Полянах не так уж много народу оказалось. Поэтому и работы меньше, хотя не сказать что она проще. А то, знаешь ли, может привалить так, что до утра не разгребешь.
Здесь капитан не покривил душой — на его памяти такое действительно было.
— Так что, Миша, начнем вот с чего. Для начала побеседуем с другими узниками. Они друг про друга больше знают. Чай, не один день в этом поганом котелке варились.
— А потом?
— Суп с котом. Потом будет видно. Я же говорю, тут бежать и торопиться не надо. Хотя иногда и это не помешает.
— Я понял. Нужно действовать по ситуации.
— Правильно понимаешь, молодец. Тогда за работу. Запросы по этому Захарову я сделал, но ответ придет не быстро. Это тебе не письмо из соседней деревни получить.
Михаил кивнул.
— Отправимся прямо сейчас? — уточнил он.
— Да. Радуйся, что не придется ехать к черту на кулички — фильтрационный пункт здесь, в этом же городке. Так что собирайся, и выходим. Как раз пешочком прогуляемся, тут недолго.
На месте офицеры были меньше чем через час. Им выделили комнатушку со столом и парой стульев. Дмитрий хотел попросить еще один стул для Митькова, но тот, даже несмотря на недавнее ранение и хромоту, отказался.
— Смотри, — покачал головой Юркин. — Ну, если надо будет, говори.
— Конечно, — сказал старший лейтенант.
Когда завели первого, Юркин уже сидел с ручкой и листом бумаги наготове. Михаил стоял рядышком.
— Здравия желаю, товарищ капитан, — сказал бывший узник, высокий, со шрамом на подбородке.
— Здравствуйте, — сдержанно кивнул капитан и указал на стул. — Садитесь.
Заключенный расположился напротив Дмитрия.
— Имя? Фамилия? Звание?
— Корольков Александр Васильевич. Сержант, — четко, по-военному доложил собеседник. — Воинская часть…
— Это нас пока не интересует, — перебил Королькова офицер. — Расскажите, при каких обстоятельствах вы попали в лагерь в Полянах.
— Меня ведь уже спрашивали об этом, — слегка удивленно посмотрел на него Корольков.
— Вас допрашивали другие сотрудники, — заметил капитан. — Теперь расскажите нам.
Военнопленный подробно поведал о том, что попал в плен, как он сам выразился, по собственной глупости — схватился врукопашную с немецким солдатом, а тут подоспели еще трое и схватили его. В этом он сам считал себя виноватым и не скрывал этого.
— Что вы можете рассказать о других заключенных? — продолжил Юркин.
— Обо всех? — уточнил Корольков.
— О тех, кто
