Ложь на крови - Александр Александрович Тамоников
— Ну, как всегда.
— Да. Но говорила она это так, что мне даже совестно стало за то, что полез к ней в сумку. Уговорила она отпустить меня. Мы с ней вышли, она отвела меня в какое-то кафе, угостила чаем с пирожными. — Михаил невольно улыбнулся. — Я их тогда первый раз в жизни попробовал. Мы с ней долго говорили. Она сначала навещала меня в детдоме несколько раз, а потом забрала. Усыновила. Отдала меня в школу, я выучился. Потом поступил в институт.
— Окончил?
— Окончил. И только выпустился, как война началась.
— А где учился? И на кого?
— В институте, на учителя. Так что, как война закончится, пойду в школу работать. Буду преподавать литературу.
— Главное — дожить до конца войны, — скептически заметил Дмитрий.
— Согласен. Но обязательно доживем.
— Уж больно ты самоуверенный, — покачал головой Юркин.
— Я просто верю в то, что все будет хорошо.
«Мне бы твою уверенность в том, что так и будет», — кисло подумал Дмитрий. История Митькова ненадолго отвлекла его от мыслей о подозрительном заключенном.
— Справляешься хоть? — осведомился Юркин.
— Справляюсь. Товарищ капитан, разрешите вопрос?
— Валяй.
— А шпионы и диверсанты вам не попадались? Ну, за то время, пока вы в контрразведке.
Капитан ухмыльнулся. По правде говоря, он ждал этого вопроса от новичка, только несколько раньше.
— Мне — нет, — ответил он.
— А другим?
— Было дело.
— Неужели их мало? Или они только в каких-то других местах? — Старший лейтенант снова достал кисет.
— Я тебе, Миша, так скажу: раз на раз не приходится. И зря ты думаешь, что их мало. Этих сволочей порой как дерьма за баней.
— Но вас тут до поры до времени обходили, — улыбнулся Михаил.
— Вот именно, что до поры до времени. — Дмитрий тоже достал еще одну папиросу.
— Неужели вам кто-то попался?
А парень-то глазастый, отметил про себя Дмитрий.
— Возможно, — ушел он от прямого ответа.
Пока что ему не хотелось рассказывать все подробности. Он и сам не был полностью уверен в том, что этот Захаров — мутный тип. Подозрения, как известно, к делу не пришьешь, особенно если нет доказательств. Но разобраться все равно надо. Хоть Дмитрий и не мог похвастаться солидным опытом службы в контрразведке — он сам это прекрасно понимал, — но своему чутью доверял. А оно его практически никогда не подводило.
— И кто же он? — продолжал любопытствовать Митьков.
— Да никто, — скривился Дмитрий. — Сам пока ничего не знаю.
— Не уверен — не обгоняй? — усмехнулся старший лейтенант.
— Вот-вот.
Они докурили и ушли обратно на рабочие места. Михаил погрузился в работу, а Юркин, просмотрев еще раз дело Захарова, отложил его в сторону и взялся за другие дела. Кто знает, может, он и не один такой подозрительный. Возможно, не просто какой-нибудь рядовой стукач, сотрудничавший с лагерной администрацией. Капитан уже мысленно наметил себе план действий: потолковать с другими узниками, с самим Захаровым, проверить его биографию. Когда и куда был призван, действительно ли служил в той части, при каких обстоятельствах попал в плен. Наверняка придется делать запросы туда, откуда он родом. Или, по крайней мере, откуда уходил на фронт. Вот тут, кстати, помощь новоявленного ученика (Дмитрий невольно усмехнулся про себя) может пригодиться. Сходить туда, сбегать сюда. Работы полно, а времени свободного, как правило, не бывает. Да и ноги, чай, не казенные. А бегать нет-нет, да и приходится.
А может быть, что этот тип и вовсе не при делах. У Юркина уже такое было пару раз: проверял как-то двух ребят. Одного такого же бывшего пленного, а другого — вышедшего из окружения. Тоже вызвали подозрения, а по факту оказались чистыми, как слеза младенца. Первый, как выяснилось, был евреем, который, чтобы не попасть под раздачу, прикинулся перед немцами мусульманином. Даже документики где-то ухитрился раздобыть. По словам сокамерников, он очень убедительно изображал в бараке, как по-восточному молится. А второй оказался обычным воришкой — обокрал в оккупированной деревне парочку полицаев, разжившихся добром у местного населения, и дал деру. И еще за каким-то лешим вырядился в военную форму. Уже когда все выяснилось, Юркин поинтересовался, зачем парень выдал себя за вышедшего из окружения солдата. Тот пожал плечами и ответил:
— Ляпнул первое, что в голову пришло. А потом уже деваться было некуда.
Тогда они посмеялись, конечно, над этим горе-вором. Но сейчас, похоже, ничем подобным и не пахнет.
Изучив все дела, капитан снова вернулся к делу Захарова. Как он и ожидал, кроме него, сомнительных не попалось. Дмитрий посмотрел на Михаила. Тот более-менее справился с работой. Конечно, без вопросов не обошлось. Понятное дело, человек на новой, так сказать, работе.
— Что скажешь, Миша? — задал резонный вопрос Юркин.
Тот пожал плечами.
— Вроде бы все в порядке, товарищ капитан.
— Так уж ли все?
— Думаю, да.
— Думает он, — хмыкнул Юркин. — Это тебе, мил человек, не чаи распивать. Вот, например. — Он взял со стола одну из папок и открыл ее. — Так, кто у нас здесь? Рядовой Сергеев Владимир Иванович. Что о нем известно?
— Попал в плен в сорок третьем, будучи контуженным. Дважды пытался бежать из лагеря, — доложил Митьков.
— И все?
— Все.
— Нет, Миша, не все. Откуда родом, где служил, откуда призван, фамилия командира части?
— Там это все есть, в деле.
— Есть-то есть. А ты уверен, что он не соврал, когда его допрашивали?
Старший лейтенант пожал плечами.
— Вот то-то и оно, друг ситный, — покачал головой капитан. — Надо же все это проверить. Сделать запрос в часть, по месту жительства, в военный комиссариат и так далее. Думаешь, это все так просто? А вот нет.
— Я понял, — кивнул Михаил. — Каждого нужного так проверять? Делать запросы…
— А как же? Обязательно. Ты ведь сам знаешь, какое сейчас время. А вдруг это вражина скрытая? Придумал себе историю, а у самого грешков больше, чем у врага народа.
— Идеальную легенду? — улыбнулся парень.
— Ее самую. Так что, Мишаня, давай, не ленись. Все проверяй. Если человек чист — то все в порядке.
— А если нет?
— А если нет, тогда будем дальше выяснять всю его подноготную. И тогда будет видно, кто он и откуда.
— Есть, товарищ капитан.
Дмитрию понравилось то, что «новобранец» не спорит, не возмущается и не кривит морду. По всему видать, человек ответственный. Это хорошо. В их работе это качество — важное, если не главное. Конечно,
