Б. Седов - Фарт
И ткнула пальцем куда-то мне в ноги.
Я присмотрелся и разглядел дверцу около самого пола. Открыв ее, я увидел, как в небольшом баре, которым оказался этот симпатичнейший бардачок, зажегся свет. Маленькая лампочка волшебным светом озаряла несколько очень привлекательных бутылок с разноцветными напитками. Бутылки были разной формы, я вытащил квадратную и, разглядев этикетку, понял, что моя верная рука безошибочно выбрала «Рэд лэйбл».
Отличное пойло. Крепкое и вкусное.
Найдя пару стаканчиков, я поставил их на маленький откидной столик и наполнил благородным напитком. Завинтив пробку, я поставил бутылку между ног и протянул один из стаканчиков Кончите. Сказать по правде, в этот момент я испытывал к ней настоящее уважение и самое натуральное чувство благодарности. Но в то же время я не забывал о том, что эта нереальная ночь в звездном небе закончится, и наступит день, безжалостный свет которого покажет все таким, как оно есть.
Но это завтра.
А сейчас мы летим…
– Между прочим, – спросил я, когда Кончита взяла из моей руки стаканчик, – можно рассказать пассажиру про высоту, скорость и прочее. В приличных авиакомпаниях это делают стюардессы, но тут их нет, так что давай, дорогая, расскажи.
– Пожалуйста! – ответила Кончита, затем залихватски хлопнула полный стаканчик крепкого виски, вернула пустую посуду мне и начала доклад.
– Высота, – она посмотрела на приборы, – две тысячи футов, скорость – сто тридцать миль, направление… э-э-э… в общем, ты не поймешь. Направление верное. Через пару часов будем в Мексике.
– Очень хорошо, – сказал я, уже совершенно успокоившись, и закурил.
Футы, мили…
Я прикинул, и получилось, что мы летим на высоте шестьсот метров со скоростью около двухсот километров в час.
Нормально.
– Прикури мне тоже, – спокойным голосом, как старому доброму подельнику, сказала Кончита.
Я прикурил еще одну сигарету, передал ее Кончите и, глубоко затянувшись, спросил:
– И сколько же денег ты хочешь за этот полет?
Некоторое время она молчала, одной рукой пошевеливая штурвал, в другой держа дымящуюся сигарету, затем неохотно ответила:
– Я так и знала, что ты только и думаешь о своей белокожей суке.
– Ты права, – ответил я, – мне нет смысла врать тебе, тем более что ты уже обозначила свои интересы на тот случай, если мы с тобой благополучно расстаемся.
– А если неблагополучно? – спросила Кончита и вдруг резко повернула штурвал.
Самолет повалился на правое крыло и стал падать вниз, туда, где было невидимое море.
– Эй, ты что делаешь? – всполошился я.
– Не бойся, мачо, – засмеялась Кончита и выровняла самолет, – я не для того спасла тебя, чтобы тут же убить. А вот твоя девка пусть держится от меня подальше, а то я выпущу ей кишки.
– Я так и передам ей, – сказал я, переводя дух, – но ты не ответила мне, сколько денег ты хочешь.
– Сколько денег… – мечтательно повторила Кончита, – ровно один миллион долларов. Только не говори мне, что у тебя этого нет.
– Не буду, – кивнул я, – у меня есть миллион. Ты как хочешь – наличными или чеком?
– Наличными. Мне больше нравятся старые добрые наличные.
– Хорошо. Будут тебе наличные. Небось хочешь старые мелкие купюры?
– Нет, – усмехнулась Кончита, – новые сотенные.
– Годится, – согласился я, – выпьем еще?
– Наливай.
Я снова налил в стаканчики «Рэд Лэйбл», и мы снова выпили. А потом я откинулся на подголовник и, повернув голову набок, стал смотреть, как на востоке появляется светлая полоска, которая скоро превратится в яркий рассвет.
Хорошо лететь над океаном в спортивном самолете…
Глава 11
Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал
Знахарь сидел за угловым столиком одного из баров Сан-Диего и внимательно смотрел на дверь.
Кроме него, в баре почти никого не было. Крепкий седой старикан в ковбойской шляпе тискал сисястую потасканную блондинку, на лице которой ясно читалось желание поскорее перейти к делу и получить деньги, за стойкой упорно наливался пивом усатый работяга, а в дальнем углу молодой парень обшаривал под столом ляжки своей зазнобы, которая, в свою очередь, изучала содержимое его штанов.
Рита должна была появиться с минуты на минуту, и Знахарь нервничал.
То, что произошло с ним за последние два дня, было совершенно неожиданно и очень неприятно. Такой резкой перемены в ходе событий Знахарь никак не ожидал, и теперь с нетерпением смотрел то на дверь, то на часы, висевшие за спиной бармена, с обреченным видом протиравшего стаканы.
Два дня назад, когда Знахарь и Кончита перебрались из Мексики в Калифорнию, он почувствовал небывалое облегчение, но, как оказалось, это было огромной ошибкой. Рита, которую он вызвал в Сан-Диего, попросив захватить миллион, приехала через несколько часов и привезла дипломат с деньгами.
Встреча была до странности холодной.
Рита вела себя, как исполнительный сотрудник, который просто выполняет курьерскую работу, она ловко уклонилась от радостных объятий Знахаря и, дождавшись, когда Кончита, воодушевленная свалившимся на нее богатством, скрылась с глаз, предложила зайти в какой-то поганый бар под названием «Горячий перец».
Знахарь, решивший, что это в ней взыграла ревность, уже придумал, что врать и как выкручиваться, но разговор пошел совсем не о взаимоотношениях полов.
Когда официантка поставила перед ними заказанное пиво, Рита проводила ее глазами, потом посмотрела на Знахаря и сказала:
– Все, Костя. Ты вылетел.
Знахарь уставился на нее и с удивлением спросил:
– Куда вылетел?
– Не куда, а откуда. Ты вылетел из Игры. И теперь я буду держаться от тебя подальше.
– Это почему? – сдержанно поинтересовался Знахарь, которому не терпелось завалиться с Ритой в койку.
Он на самом деле соскучился по этой удивительной женщине, и ее холодность и отчужденность задевали его, принося настоящую боль.
– По кочану. Тебе не обязательно знать все. Но ты узнаешь. На меня больше не рассчитывай. На поддержку Игроков – тоже. Тебя списали, понимаешь?
– Ах, меня списали… – протянул Знахарь, чувствуя, что начинает злиться, – и что же мне, бедному, теперь делать, как же мне, несчастному, теперь жить…
– Перестань паясничать, – резко оборвала его Рита, – чтоб ты знал, я приехала сюда к тебе, нарушив этим резолюцию.
– Какую еще резолюцию?
Теперь Знахарь вообще ничего не понимал.
– Обыкновенную. Исключение и отторжение.
– Ах вот оно что… Это, значит, Игроки ваши сраные решили меня из песочницы выгнать. Забирай свои куклы, отдавай мои банты, я с тобой не играю. Так, что ли?
– Если бы так… – Рита грустно усмехнулась, – ну да сам увидишь. Мне даже встречаться с тобой нельзя, не то что разговаривать.
– Ну, знаешь ли, дорогая, – неприятным голосом сказал Знахарь и резко отпил сразу полкружки пива, – на тебе свет клином не сошелся. Мне тут много с кем есть поговорить.
– Ничего-то ты не понимаешь, – Рита посмотрела на Знахаря с каким-то странным выражением, – в общем, сам все увидишь. Вот деньги, здесь двадцать тысяч.
Она положила на стол конверт и встала.
Знахарь озадаченно уставился на конверт, затем поднял голову и посмотрел на Риту. Она вдруг шагнула к нему и, наклонившись, обняла за шею.
– Костик, милый, будь очень осторожен, – прошептала она совсем другим голосом, таким, каким он был в их лучшие дни…
Потом выпрямилась и деловым тоном сказала:
– Я нарушу Игру еще один раз. Через два дня в десять часов вечера я буду здесь же, в этом баре. Я привезу тебе еще денег, а потом…
Она снова склонилась к Знахарю, порывисто поцеловала его в единственный глаз и, повернувшись спиной, быстро вышла из бара.
Знахарь, ничего не понимая, смотрел на дверь, за которой скрылась дорогая ему женщина, и пытался сообразить, что же означал этот странный жалостливый взгляд, которым обычно смотрят на располовиненную трамваем собаку.
Эти попытки были безрезультатны, и, махнув рукой, Знахарь убрал пакет с деньгами в карман, и, оставив на столе несколько долларов, вышел на улицу. Ночь он провел в ближайшем мотеле, а утром, взяв прокатную машину, отправился в Лос-Анджелес.
Вот там-то все и началось.
И теперь Знахарь, авантюрист высшего класса, авторитет, вор в законе, фантастически богатый человек, сидел в углу захудалого бара, как последняя крыса, и с опаской смотрел на дверь, в которую с минуты на минуту могла войти не Рита, которую он ждал, а его смерть, свидание с которой было желательно отсрочить как можно дальше.
Он хотел получить от Риты ответы на множество вопросов, появившихся у него за последние два дня. Эти вопросы жгли Знахаря, как раскаленные угли, завалившиеся за шиворот, они требовали ответа, Знахарь был взбешен, но, чувствуя свое бессилие в этой совершенно неожиданной ситуации, он утешался только тем, что за поясом у него была какая-то левая «Беретта», которую он купил за полсотни у крайне подозрительного негра.
