Тебе, Победа! - Мошков Кирилл
Йон почувствовал противную слабость. Уцелел-таки, гад. Человек, которого боялся даже Сардар. «Слава Богу, что тебя раскрыл мой Азамат, а не контрразведка адмирала Ямамото!» Раскрыть он, может, и не раскрыл, но после моего бегства он точно знает, что под них копал именно я!
Йон вспомнил слова Легина: «Ямамото — истинный дьявол». Дьявола — то есть Хозяина — конечно, нет больше, но силы зла все равно есть; их то и дело кто-то пытается прибрать к рукам. Так, может быть, Ямамото…
Чувствуя нервную дрожь, Йон слегка осипшим голосом произнес:
— Пост первый, я пост второй, принято.
— Хорошо. Попросите Богусяка связаться с нами сразу же, как он вернется, — сказала дежурная.
— Понял вас.
— До связи.
— До связи.
Йон снял наушники и положил на пульт, невидящими глазами продолжая смотреть на монитор.
Почему раньше столь простое объяснение не приходило мне в голову? Ведь я, как никто, близок к тому, чтобы все это понять. Легин! Легин в УБ занимался борьбой с силами Зла, и вдруг он — в операции против пусть очень крупной, но вульгарной мафиозной структуры? Легин, который дрался с гоблинами в опустевшем Замке Врага; Легин, который громил голодных демонов гаки, испепелял полчища красноглазых бесов, который обезвредил компьютер Хозяина и предотвратил войну в Галактике — почему же я не подумал, что Легин вряд ли станет заниматься пусть даже очень крупной экономической преступностью?
Совет Молнии. Нарийя. Шура. Lightning. Зачем, в конечном счете, им все это? Атомное оружие, войска, собственный флот, свои люди в правительствах, территории на десятках планет? Ради контроля над экономикой Галактики?! Ерунда! Зачем нужен контроль сам по себе?!
Власть.
Власти над миром хотят они. Соблазнить затаившиеся силы Зла своей мощью, подчинить их себе! Хотя почему — они? Для такого замысла достаточно одной-единственной воли. Одной, но колоссальной.
И вот это имя всплыло, всплыло, как из тьмы; раньше его все время заслоняли другие, все эти миллиардеры, министры, депутаты, генералы — а теперь их больше нет, человечество, защищаясь, нанесло удары, вся шелуха осыпалась, и он остался один.
И, конечно, это Ямамото Тацуо. Теперь это совершенно ясно. Ямамото не полетел ни на какую Акаи. Его ждали там, а он — здесь. Туда полетели все: вся нарийя, члены шуры… А он остался здесь, на Солнечной стороне. Может, он знал, что там засада? Вполне может быть! Главные силы уходят на Акаи, там их ждет засада… Но зато Ямамото остается здесь, и уже нет сил, способных его сдержать!
Поскольку Управляющий по особому режиму планеты попросил их подождать с выездом пару дней, сборами решили заниматься неспешно. Утром 8-го в факторию явился купец Омор, сын Видагана; с ним был седобородый слуга и два мула с вьюками на спинах. Приехал достойный купчина рано, после бурных событий ночи Богусяк еще спал, спал также и Йон, и Ирам, и даже Клю, которой ночью на улице не удалось толком заснуть — так и провертелась без сна всю ночь в избранных ей для засады кустах: все лезли в голову всякие мысли, сон не шел. Реми же ночью устроился под живой изгородью с восточной стороны фактории, прямо в траве — завернулся в плащ, лег на землю ухом, чтобы услышать любое движение, да и заснул себе. Стук копыт бадана возвращающегося Богусяка Реми услыхал издалека, успел и Клю условным сигналом поднять, и сходить к дороге — присмотреть на всякий случай местечко для засидки, и опознать Богусяка, и поприветствовать его издали, и поговорить с ним, когда резидент подъехал, и с проснувшимся Йоном о последних новостях. Потом Богусяк пошел связываться с Колонией, а Реми вернулся под свою изгородь и спокойно заснул опять. Так что с утра он был бодр и ясен духом, вновь поспав на земле после стольких дней «тоннелей и коридоров», и именно он вместе с пришедшим через час после рассвета Пеннегой встретил почтенного купца Омора.
Пеннега подал в столовую горячий душистый настой местной медоносной травы, разнообразные закуски и, извинившись, исчез — пошел мулов обиходить, седому купеческому слуге (да и себе) налить пивка и степенно потолковать о неприятных событиях. Реми же добрых полтора часа просидел с достойным купцом, вежливо, как подобает младшему, отвечая на вопросы и в душе поражаясь тому, что вот он, мальчишка с другого края Галактики, сидит здесь с этим почтенным бородачом, легко и свободно с ним беседует, и для обоих беседа весьма интересна и поучительна, и прекрасно они друг друга понимают, а ведь достойный Омор даже и не человек, а хелианин, у которого в ген-коде Т-блок пишется наоборот, не так, как у земного человека…
Наконец, около девяти утра появился заспанный Богусяк и захлопотал вокруг купца, бешено извиняясь, что заставил ждать. Хотя купец добродушно отговаривался, что никуда не спешит и крайне приятно беседует с этим «благородным юным иноземцем», Богусяк в считанные секунды поднял на ноги всю факторию. Пеннега и купеческий слуга приволокли тюки, и следующие два часа прошли в примерках, переодеваниях, подгонках и сдержанной торговле. Сошлись на двадцати восьми золотых за полный комплект дорожной амуниции на четверых. Это было чуть больше того, что в душе рассчитывал выручить купец, но Богусяк в душе считал, что Йон переплатил. Йон же в душе был уверен, что за такую гору добра — одежды, походных мешков, дождевых накидок, шляп, обуви и прочего — двести восемьдесят долларов цена вполне разумная.
Когда купец уехал, Богусяк сказал:
— Сразу переоденьтесь и свою обычную одежду сложите в мешки. До Колонии она вам больше не понадобится. Белье оставляйте на себе, прошу прощения у барышень, до удобного белья тут пока не додумались, а это все меняйте, даже обувь. Здесь надо выглядеть по-местному.
Переоделись. Выйдя на улицу, долго разглядывали друг друга в зеркальной стене веранды гостевого домика. Богусяк показывал различия в костюмах:
— Я вас купцу подробно описал вчера, так что одежда подобрана точно по вашему статусу. На Йоне костюм человека ученого, письменного и при этом странствующего. Здесь есть такие: путешествуют, пишут книги, иногда кое-что по мелочи разведывают у одного властителя в пользу другого, но в целом уважаемы и полезны. Через них распространяются важные новости, в одних академиях узнают о достижениях других. Это могут быть и юнцы, студиозусы, могут быть и седовласые доктора без кафедры, но имя им одно — писатели, так по-местному. Я сказал купцу, что Йон — писатель. Вы ведь и вправду писатель. У вас есть хоть один экземпляр вашей книги?
— С собой? Нет. Только оригинал на хардике.
— Ну, не беда. У меня есть, я вам дам взаймы, потом пришлете, только, чур, с автографом. Понимаете, писатели тут возят с собой рукописи и издания своих книг, иначе они не писатели. Одного экземпляра вполне достаточно, дарить его не придется, это — своего рода визитная карточка. Глубоко не прячьте, — Богусяк вынес из дома и отдал Йону красно-черный томик «Жизни против тьмы». — Будут просить показать, если встретитесь с коллегой, а в путешествии это дело весьма вероятное.
— Кстати, а как я опознаю коллегу?
— Посмотрите на свою одежду. Видите, на вороте вашей куртки — кожаная полоса? Это, считайте, уже запахло университетом: такую полосу нашивают и студенты, и преподаватели. Потом, вместо круглого медальона у вас на шейной цепочке такой треугольничек, символ чернильницы. Ну, и стило. У вас из внешнего кармана куртки торчит стило.
— Его же не видно под плащом.
— Входя в помещение, например, в гостиницу, надо обязательно распахивать плащ, чтобы все видели ваш набор оружия, ваши знаки и ваши цвета.
— Знаки? Цвета?
— Видите, все цветные элементы на вашей одежде — бело-синие, — терпеливо объяснял резидент. — Это цвета Лорино, нашего княжества. Знаки — это медальон, цепь, на которой он висит, покрой воротника и еще какой-нибудь элемент, вот у вас — стило, например. А вот у Реми — два особых кривых ножа на поясе, помимо того оружия, которое он себе подберет у оружейника. Эти ножи — знак охотника. Медальон у него в виде зуба зверя, заметили? А воротник длинный, чтоб в лесу поднимать, и без полос. И у мадемуазель Клю такие же знаки, они ведь брат и сестра. Здесь бывает, что девушка ведет с братом общий образ жизни. Как раз у стрелков, у охотников это не редкость. А вот у Ирам…
