Сергей Зверев - Жиган: жестокость и воля
— Правду говорят, что Вахид «дурью» торгует?
— Правду. Они же все, черножопые, на «дури» поднимаются. А че, дело непыльное. Привез мешок плана, а потом год можешь по кабакам бабки проматывать. «Азеры» сейчас неслабо упаковались. Все на «Волгарях» разъезжают, одеваются в фирму. Пацаны говорят, у них стволов немерено. Наверное, с собой привозят. Там же у них сейчас война с армяшками идет. А где бардак, там всегда можно руки нагреть.
После длинного монолога Терентий приложился к бутылке и, жадно глотая пузырящуюся жидкость, опустошил тару.
— Скоро шагу не пройдешь, — сказал он, облизывая губы, — чтоб на черножопого не наткнуться. Я пацанов понимаю. Они хорошее дело хотели сделать — город от этих макак почистить. Дай сигарету, Жиган.
Константин угостил друга «Кэмелом», отхлебнул из широкой чашки остывшего чаю.
— Что-то ты, Жиган, в последнее время совсем нас забыл. Как не придешь в контору, все нет тебя и нет. Говорят, баба у тебя в столице завелась.
— Кто говорит?
— Есть люди.
— Знаю я этих людей. Жанне все неймется.
Терентий сипло засмеялся.
— А че? Нормальная девчонка, не профура какая-нибудь. Я б ей запердолил, если б она хоть раз в мою сторону посмотрела. Только мордой не вышел.
— Ладно, я, пожалуй, пойду. Константин отставил пустую чашку и встал из-за стола. Уже в прихожей он обернулся и спросил:
— Ты не в курсе, с кем «азеры» дело имеют?
— Ни ухом, ни рылом. Может, сами по себе, а может, с такими же лаврушниками.
— Ладно, будь здоров. На работу только не забывай ходить.
— Работа не волк, в лес не убежит, — засмеялся Терентий. — Ты же у меня вроде как начальник, но свой. Понимаешь, что иногда в жизни тяжелые моменты настают.
Константин вышел из подъезда и направился к своей машине. Какая-то личность ошивалась возле «Жигулей», но при появлении хозяина тут же растворилась за углом. Константин подошел к автомобилю, осмотрел его со всех сторон. Нет, вроде бы все в порядке: колпаки на месте, зеркало тоже.
Попробовав ногой скаты, Константин открыл дверцу и сел в машину. Но смутное ощущение тревоги не проходило.
Он сидел, разглядывая салон машины, пытаясь понять, что ему не нравится. Вроде бы все как всегда: чуть потертая обивка на сиденьях, песок на ковриках — давно не чистил машину, та же трещина на приборной доске, даже кассета торчит из магнитолы.
И тут он сообразил — запах. Уцепившись за свою догадку, он потянул носом.
Кроме привычного, уже въевшегося в обивку салона запаха табачного дыма, перемешанного с ароматами нагретой прямыми солнечными лучами пластмассы, а также бензина, масла и еще черт знает чего, всегда присутствующего в видавшем виды «жигуленке», он уловил еще что-то, до боли знакомое.
Ну конечно, как он сразу не догадался. Пахнет дешевым лосьоном, как в казарме после утреннего развода.
Значит, гости все-таки навещали. Машина оказалась заперта, замки целы, в салоне ничего не взято. Значит, работал профессионал. Уж не тот ли, что косил под бомжа, вертевшегося у машины?
Константин наклонился и заглянул под рулевую колонку.
Он увидел тонкую стальную струнку, аккуратно закрепленную на основании педали газа. Струнка уходила вниз, под резиновый коврик, и просто так ее разглядеть было невозможно.
Константину пришлось приподнять коврик. Струна тянулась прямо под его сиденье. Он вышел из машины, наклонился и увидел гранату. По темному ребристому телу он сразу узнал гранату «Ф-1», больше известную народу под названием «лимонка». — Да, Жиган, — сказал самому себе Константин, — тебя кто-то нежно любит.
Приподняв сиденье, он еще раз внимательно осмотрел гранату. Усики ее были разогнуты, а стальная струна привязана к кольцу. Сама «лимонка» оказалась так зажата сиденьем, что при нажатии педали газа колечко выскочило бы из нее, как шпилька из женских волос.
Поставить такую штучку в салон не представляло никаких проблем. Три секунды. Потом приходит хозяин, газует — и вечная память. Только окровавленные ошметки останутся висеть на ветках ближайших деревьев.
Константин осторожно сдвинул «лимонку» в сторону, поближе к педалям и принялся аккуратно снимать проволоку с акселератора.
Потом взял гранату, аккуратно загнул усики и снял струну с кольца. Между прочим, это была не какая-то там проволока, а кусок растяжки мины направленного действия. Это подтверждало догадку о том, что работал профессионал.
Гранату Константин положил в карман пиджака.
* * *… «Хвост» он все-таки заметил. Серенький неприметный «жигуленок» упрямо следовал за ним на всех перекрестках и поворотах. Испытывая чувство злого азарта, Константин глянул в зеркало заднего вида и, подмигнув, сказал:
— Ладно, пацаны, погоняем.
На первом же перекрестке он нарушил правила. Рванул налево, не пропустив встречный грузовик с полуприцепом. «Копейка» сразу же отстала, но не оторвалась. Видно, ребята там сидели тертые и одним маневром от них не уйдешь.
Жиган разогнался на спокойном участке дороги километров до девяносто, потом затормозил и резко вывернул руль. Машину занесло и развернуло.
Жиган, не останавливаясь, снова вдавил педаль газа до упора. Из-под визжащих колес повалил дым.
Он рванул навстречу «копейке», водитель которой не ожидал такого резкого маневра.
Навстречу ему мчались «Жигули» Панфилова, стремительно сокращая дистанцию. Константин видел, как завихляли передние колеса «копейки», как машина слежки резко снизила скорость.
— Что зассали? Я вам сейчас устрою подвиг Гастелло!
Ему было все равно, глупо или умно он поступает. Одно неверное движение — и его машина врежется в фонарный столб. Или на самом деле протаранит серые «Жигули» преследователей.
— Как там у вас с нервами?
Машины двигались навстречу друг другу. Метрах в двадцати от Константина серый «жигуленок-копейка» резко отвернул вправо. Машина подпрыгнула на обочине и, накренившись на левый бок, врезалась в дерево.
Посыпались разбитые стекла. Из покалеченного радиатора повалил пар. Дверцы «Жигулей» открылись, из машины вывалились трое парней, одетых, как близнецы, в белые майки и дешевые джинсы.
Лицо и руки водителя покрылись кровью. Двое его спутников тут же подхватили беднягу под руки и потащили в сторону от машины.
Константин, сбросив газ и чуть притормозив возле незадачливых преследователей, помахал им рукой.
— Счастливо, козлы.
* * *Свою «Волгу» Константин обнаружил в одном из боксов областного управления госавтоинспекции. Поначалу он даже не узнал машину и, только посмотрев на номера, убедился в том, что это именно его автомобиль.
Механики хорошо потрудились над ней. Константин не заметил ни одной вмятины или царапины на корпусе. Все наружные детали, начиная с бампера и заканчивая подфарниками, особенно сильно пострадавшими во время аварии, были заменены. Машина сверкала лаком и хромом.
«Умеют же делать для своих, — подумал Константин. — Механики, наверное, думали, что это машина какого-нибудь начальника. А на самом-то деле их нагрел бывший зек, да еще к тому же осужденный за угон автомобиля».
Свои «Жигули» Панфилов оставил на ближайшей к областному управлению ГАИ стоянке. Пусть пока здесь машина перекантуется, а потом кто-нибудь из «Радуги» подскочит, заберет.
Был в этом еще один расчет. Если за ним продолжают следить, то пусть наблюдают за пустым «жигуленком» хоть сутки. А гранату Панфилов спрятал под сиденьем — не таскать же ее с собой по милицейскому гаражу.
Константин рассчитывал, что оформление машины не займет слишком много времени. Он планировал зайти к брату и встретить после работы Татьяну.
Но его надежды не сбылись. Оформление оказалось обставленным таким количеством формальностей, что хоть хватайся за голову. Конечно, если бы Стрельцов оказался на месте, вся эта процедура заняла бы не больше четверти часа.
Но Стрельцов, действительно недавно получивший вторую лейтенантскую звездочку на погоны, был на дежурстве. А без него Константину пришлось тыкаться носом во все углы милицейского гаража, как слепому котенку. Его отфутболивали все начальники, мелкие и крупные.
Все это привело лишь к тому, что Панфилов никуда не попал, истратил кучу времени и нервов. Раз десять внес свои паспортные данные в какие-то бессмысленные протоколы, но машину свою наконец-то получил.
Выезжая за ворота гаража, он нервно засмеялся.
— Менты неисправимы.
Глава 23
Константин безнадежно застрял в потоке машин, двигавшихся по Волоколамскому шоссе.
Вечер выдался теплый. Солнце, свисавшее над горизонтом, одаривало своими последними щедрыми лучами огромный город. Но Панфилова это вовсе не радовало.
На дороге постоянно возникали пробки. Где-то впереди ремонтировался участок шоссе (если, конечно, верить водителю «Москвича», двигавшегося по соседней полосе).
