Сергей Зверев - Жиган: жестокость и воля
Константин пожал плечами.
— Давай я тебя накормлю.
Она разлила по тарелкам ароматный густой борщ, позвала малыша. Ужинали на кухне все втроем. На второе ели котлеты с картофельным пюре.
Поужинав, мальчик убрал за собой посуду, поблагодарил маму и ушел в свою комнату. Потом Константин и Татьяна долго пили чай.
Она рассказывала ему о том, как в двадцать лет выскочила замуж за своего бывшего одноклассника, а потом мучилась с ним из-за его глубочайшего инфантилизма.
В Москве Татьяна жила с двенадцатилетнего возраста, когда ее отца, военнослужащего, перевели в столицу.
— Он у меня бывший летчик, — с гордостью сказала Татьяна. — Летал на истребителях.
Константин слушал, попивая крепко заваренный чай и изредка вставляя какую-нибудь реплику. Он вдруг поймал себя на мысли, что почти не слушает ее. Ему просто приятен голос Татьяны.
Неважно, каким придурком оказался ее бывший муж и почему она не вернула себе девичью фамилию. Все это сейчас не имело никакого значения.
Просто Константин сидел рядом с ней, и от одного этого испытывал огромное наслаждение.
Господи, неужели так бывает? Вот она, совсем рядом. Такая светлая, чистая, беззащитная. Почему она до сих пор одна? Неужели не нашлось мужика, способного обеспечить этой чудной женщине, этому небесному созданию, покой, защиту и достаток.
Посреди разговора он вдруг взял ее за руку и осторожно приложил ее ладонь к своим губам. Она смутилась и густо покраснела.
— Костя, тебе пора…
Глава 21
Как-то уж так получалось в последнее время, что Константина по утрам будили телефонные звонки. Происходило все это по очень простой причине.
Раньше Панфилов дневал и ночевал на работе. Он постоянно занимался кучей всяких разнообразных дел: ремонтом нового «старого» здания под офис, оформлением самых разнообразных бумаг для финансовых учреждений, исполкомов, санэпидемстанций, пожарных инспекций и еще Бог знает кого, закупкой сырья, заключением договоров, бухгалтерией и так далее.
Теперь, когда офис был отремонтирован и обставлен мебелью, проблемы с проверяющими и надзирающими инстанциями улажены, появилась возможность вздохнуть посвободнее и переложить основную часть текущей работы на плечи все понимающего и безотказного главбуха Виктора Сергеевича.
Более того, Константин даже успел оформить необходимые бумаги, сделав Шевченко исполняющим обязанности председателя кооператива «Радуга».
Константину все реже и реже удавалось заглянуть в контору. Иногда он забегал лишь для того, чтобы услышать от Виктора Сергеевича отчет о проделанной работе, принять кофе из рук изнывающей от любовной тоски секретарши Жанны, улыбнуться ей и сказать несколько пустых, но многозначительных слов.
Основную массу вопросов приходилось решать по телефону. Но телефон штука громоздкая, в машину его с собой не затащишь.
Кто-то сказал Константину, что на Западе уже вовсю используются мобильные, переносные телефоны в форме обыкновенной трубки с антенной. Такой телефон работает от небольшого встроенного аккумулятора и без всяких проблем помещается в нагрудном кармане пиджака.
Работают они по какому-то пчелиному принципу и даже называются «сотовыми». Правда, радиус действия у них невелик.
Есть вроде бы еще одна разновидность мобильных телефонов — с большим переносным блоком питания. Они более громоздки, поэтому их в карман пиджака не засунешь, однако обладают довольно приличным радиусом действия и работают дольше.
Один из снабженцев горисполкомовского капитального строительства, которого Панфилову пришлось хорошо смазать, добывая стройматериалы для своего нового офиса, обещал достать какую-то суперсовременную отечественную телефонную систему под названием «Алтай».
По рассказам снабженца, систему эту разработали на некоем засекреченном оборонном заводе специально то ли для чиновников высокого ранга, то ли военных.
Как бы то ни было, обещания своего он так и не исполнил. И Панфилов каждое утро как оглашенный вскакивал с постели, хватал трубку назойливо звенящего телефонного аппарата. Слава Богу, хоть бежать никуда не приходилось — аппарат стоял возле кровати.
* * *— Алло, — сонно пробормотал он.
— Доброе утро, Константин Петрович, — послышался чуточку обиженный голос Жанны Макарычевой.
— Ты чего звонишь в такую рань?
— Мне Виктор Сергеевич велел вас разбудить. И потом уже совершенно не рано, десять часов утра.
— Ну да?
Константин протер глаза, протянул руку в сторону, нащупал часы, лежавшие на столике рядом с телефоном, и взглянул на циферблат.
Точно — пять минут одиннадцатого. Когда же он вчера вернулся из Москвы? В четыре? В пять? Уже наступали утренние сумерки.
— Что случилось?
— Ничего особенного, если только не считать, что я не видела вас уже целую вечность.
— Жанна, прошу тебя, — взмолился Панфилов, — хоть по телефону об этом не надо. У меня и так башка трещит.
— Вы что, выпивали? — в голосе Жанны слышалось такое изумление, будто она поймала своего шефа за отправлением естественных надобностей в собственном кабинете.
— Я не пил, просто поздно приехал из Москвы. Точнее, рано.
— Вы говорите какими-то загадками, Константин Петрович. Я вас не понимаю.
— Что с делами?
Ее словоизлияния пришлось прервать, иначе они обернулись бы очередным бесплодным выяснением отношений.
— Все в порядке. Главный бухгалтер зарылся в бумагах. Приезжали какие-то люди из… В общем, не помню, с Урала. Говорили, что у них есть полиэтилен в гранулах. Я их отправила к Виктору Сергеевичу.
— Молодец.
— Ресторан опять закрыли. Приходила проверка из отдела торговли, сказали, что у нас не все бумаги оформлены.
— Черт с ним, потом разберусь.
— Звонил какой-то человек из Москвы. Очень подробно интересовался вами.
— Что за человек? Чего он хотел?
— Не знаю. Сказал, что когда-то служил в армии вместе с Костей Панфиловым. А потом как-то случайно узнал про наш кооператив и решил, что вы и есть тот самый Костя. Я ему предложила перезвонить через недельку, числа двадцать пятого. Я правильно сделала? — с опаской в голосе спросила она.
— Правильно. Кому надо — найдут.
— Еще звонил ваш друг Трубачев, просил срочно зайти.
— Понял. Спасибо, Жанна. Ты самая симпатичная секретарша на свете. За мной шоколадка и шампанское.
Он уже собирался положить трубку, когда Жанна воскликнула:
— Константин Петрович, подождите. — Что?
— Еще вчера звонил какой-то лейтенант. Одну секундочку, я сейчас посмотрю. Он специально просил записать. Да, лейтенант Стрельцов из областной госавтоинспекции. Он сказал, что машина готова и стоит у них в гараже. Оставил адрес гаража и телефон дежурного. Вы запишете?
— Диктуй.
Он положил трубку, кряхтя и разминаясь, встал с постели, занялся обычными утренними делами. Кипящий чайник на кухне напомнил ему вчерашний вечер у Татьяны, Танечки. Про себя он называл ее именно так — Танечка.
Накануне вечером она проводила его до машины и даже обещала приглядывать за Игнатом. О том, что его брат находится в «Центре протезирования и реабилитации», Панфилов сказал ей в лифте, когда они спускались вниз. Кстати, она была уверена в том, что у Игната есть все шансы вернуться к нормальной жизни. Мокроусов — хирург очень высокой квалификации и многих уже поставил на ноги.
Прощаясь, он еще раз поцеловал ее ладонь и пообещал вскоре приехать снова.
Чайник закипел. Константин заварил кофе, с наслаждением выпил чашку, выкурил сигарету и отправился на Железнодорожную к Василию Трубачеву.
* * *В подвале еще виднелись следы пожара. Спустившись по грязной закопченной лестнице, Константин столкнулся в коридоре с двумя крепкими парнями, тащившими носилки, нагруженные обгорелыми головешками.
Василий по обыкновению сидел в своей комнате возле пишущей машинки.
— Здорово, бумажная душа, — приветствовал его Панфилов, — скоро сможешь работать секретаршей.,
Они пожали друг другу руки.
— Кто это у тебя там? — Константин кивнул головой в сторону соседней комнаты.
— Мои бойцы, — ответил Василий. — Там пол сгорел, пришлось снимать.
— Да плюнь ты на это дело, — посоветовал Панфилов, — тебе все равно переезжать.
— Я же не могу оставить тут такой сральник, — засмеялся Трубачев, — и потом, еще неизвестно, когда я перееду. Сейчас опять надо все бумаги переоформлять, в Москву мотаться.
— Что же ты мне не сказал? У меня ведь там брат в больнице, съездили бы вместе.
— В следующий раз обязательно поедем, — пообещал Василий. — Я вот что тебе хотел рассказать. Вчера был в столице. Ехал я, как ты понимаешь, рейсовым автобусом. Ладно, не смотри на меня так, будто я у тебя последний кусок хлеба в голодуху украл. Сел, как положено, на автостанции, забрался на своих костылях внутрь, занял место возле окна. На выезде из города смотрю, выворачивает с моей стороны из какого-то переулка процессия. Автобус такой маленький… ну, знаешь «пазик».
