Виктор Доценко - Зона для Сёмы–Поинта
Но его вожаку, с явным синдромом Наполеона, хотелось большего, а потому он задумал перестать быть простым грабителем, вором на подхвате или исполнителем чужой воли: ему захотелось занять более высокую ступеньку в криминальном мире. Аполлон задумал подгрести под свое влияние хотя бы какую‑то территорию, чтобы ему и никому другому подчинялись окружающие.
Его главной, самой вожделенной, мечтой было заполучить шапку Вора в законе, но он понимал, что для этого нужно не только заручиться рекомендациями уважаемых Воров, но и самому заслужить уважение в криминальном мире. Вроде бы все к этому и шло, но однажды произошла ситуация, когда ему самому пришлось убить женщину, да к тому же беременную. Менты его быстро вычислили, и ему грозила высшая мера наказания.
Тогда‑то к нему и пришел следователь Баринов, который его специально и подставил с этим убийством. Пришел и предложил работать на него, и тогда он сделает все так, что Аполлон отделается хоть и большим сроком, но останется в живых, а Баринов станет его крышей: в противном случае — расстрел!
Конечно же, Аполлон, будучи весьма трусливым человеком, выбрал жизнь! Баринов не обманул и вскоре, не без его помощи, Аполлон стал Кемеровским Винтом, а еще позднее Баринов помог физически устранить с его пути тех, кто мог помешать занять пост смотрящего «двойки». Да, для этого пришлось пойти на серьезные преступления против криминального сообщества, за которые это сообщество могло спокойно оторвать все, что отрывается, но Винт уже встал на путь предательства, и другого пути, ведущего назад, у него не было.
Особенно Кемеровский Винт увяз после того, как Баринов помог ему не только с якобы свидетелями, выступившими против обвинения Хабаровского Джема в крысятничестве воровской кассы, но и с их последующим устранением.
Баринов отлично понимал, что чем выше он продвинет своего стукача, тем большими возможностями он сам станет обладать с его помощью, а потому и стал активно действовать в этом продвижении. И первой ступенькой было место Смотрящего колонии.
Конечно, Баринову было бы гораздо проще иметь стукача смотрящего в его собственной тюрьме, однако, поразмыслив и тщательно все взвесив, старший Кум пришел к выводу, что иметь Смотрящим своего человека в колонии гораздо более выгодно.
Самым трудным было подобрать фигуру уважаемого Вора, который бы согласился поставить Кемеровского Винта Смотрящим колонии. И вдруг сам господин Случай помогает им в этой, казалось, тупиковой ситуации. В одной из перестрелок погибают несколько боевиков из двух разных группировок, а среди их трупов Баринов, вызванный на место происшествия своим приятелем Будаловым, узнает весьма уважаемого Вора в законе старой формации, из так называемых «синих» Воров, известного в криминальном и милицейском мире, как Леха–Вагон.
Старший Кум мгновенно сообразил, что этот Вор, несмотря на свою смерть, еще может сослужить полезную службу в его замыслах по продвижению Кемеровского Винта к вершине криминального мира. И Баринов припрятывает его тело в морге под вымышленным именем до нужного момента.
Потом один умелец из криминального отдела подделывает почерк Лехи–Вагона и пишет его обращение к криминальному сообществу, а в воровской мир был запущен слух о том, что Леха–Вагон взял под свою опеку Кемеровского Винта. А несколько позднее, на одну из воровских сходок пришла от Лехи–Вагона та самая «малява», состряпанная самим Бариновым.
В том послании уважаемый Вор четко Обосновывает, почему не имеет возможности личного присутствия на сходке и просит обнародовать перед братской семьей свою волю о назначении Кемеровского Винта Смотрящим «двойки» на место освободившегося на волю Коляна–Кольчуги.
Уверенный, что обязательно всплывет тема Хабаровского Джема в обвинении Винта в крысятничестве, Баринов организовывает смерть Васьки–Бацилы с двумя близкими ему людьми, которые якобы и были очевидцами написания «малявы» Лехой–Вагоном, а в качестве подтверждения их слов как раз и пригодился Пашка–Гнус, якобы присутствующий при всех этих переговорах.
Тогда у многих присутствующих на сходке, конечно же, возникли сомнения, но опровергнуть их оказалось некому, а Хабаровский Джем по каким‑то техническим причинам не был приглашен на эту сходку. Потому и решили условно согласиться с предложением Лехи–Вагона и вернуться к этому вопросу, когда заинтересованные лица могут сказать свое веское слово.
Так Кемеровский Винт и стал Смотрящим на «двойке», а Пашка–Гнус — его правой рукой.
Баринов, конечно же, сознавал хлипкость позиции своего подопечного, а потому время от времени подкидывал ему темы для поднятия его авторитета в колонии в качестве смотрящего. Сделать это ему было не столь сложно: на «двойке» старшим Кумом был его двоюродный племянник — Константин Спесивцев, прозванный зэками «Пес не пес, но спеси много!», но более всего прижилось второе: «Спесивый наш!»
Кроме родственных чувств их связывало и то, что Спесивцев был весьма обязан Баринову в своем продвижении по службе. Кстати, с подачи Баринова, племянник, с погонами старшего лейтенанта, и занял майорскую должность старшего Кума «двойки», и уже через полгода получил звание капитана.
Именно через своего племянника Баринов договаривался, чтобы тот давал «зеленый коридор» для проноса наркотиков, денег, предоставлял свидания тому, кому изначально было не положено, а иногда сдавал имена «стукачей», правда, отработавших свой срок или тех, кто был на грани провала. Как бы там ни было, но у Кемеровского Винта на зоне появились свои почитатели. А Баринов лишний раз убедился в своей прозорливости: на расстоянии, когда не имеешь личных контактов со своим стукачом, гораздо безопаснее рулить ситуацией. Безопаснее не только для дела, но и для самого стукача.
Наиболее дотошные читатели могут задать резонный вопрос: почему Баринов для устранения Семы–Поинта не использует своего племянника? Казалось, чего проще: Константин Спесивцев — старший Кум колонии, куда и направляется Сема–Поинт: как говорится, ему и карты в руки.
Сначала об этом подумал и сам Баринов, но все тщательно взвесив и проанализировав, он решительно отказался от столь заманчивой мысли. Почему? Да потому, что Баринов, при всей своей сволочной натуре, как ни странно, щепетильно относился к понятию родства. Порой до сентиментальности.
В отличие от своего приятеля Будалова, Баринов, на уровне интуиции, понимал, что Сема–Поинт не из тех людей, с которыми запросто можно расправиться. С ним еще придется повозиться не один месяц, а может быть, и не один год. Именно поэтому, не желая подставлять своего племянника, у которого вся жизнь еще впереди, Баринов, решив использовать Константина вслепую, ставку сделал на Кемеровского Винта. Как говорится, случись что с ним: не жалко!
А что касается Константина Спесивцева, то о нем он даже Будалову ничего не сказал. Да и вообще, об этом родстве, как они с племянником и договорились, никто ничего не знал.
Разработав с Будаловым план по устранению Семы–Поинта, Баринов и отправил то предупреждающее послание Кемеровскому Винту, стараясь написать так, чтобы никто ничего не понял, а его стукач понял. Естественно, что имени Семы–Поинта он назвать никак не мог и понадеялся на то, что «племянник» его сам вычислит.
И, конечно же, после получения информации от Баринова о приходе в зону опасного заключенного, Кемеровский Винт на встречу с новым этапом, конечно же, и послал своего преданного приятеля — Пашку–Гнуса.
А все дело заключалось в том, что примерно за две недели до прибытия в колонию наших героев, из городской больницы, где имелось специальное охраняемое конвоем отделение, в котором пользовали осужденных, Кемеровский Винт как раз и получил ту неожиданную «маляву».
«Малява» была написана так, что непосвященный мог решить, что это послание о простых житейских делах, но Кемеровский Винт сразу расшифровал его.
Оно гласило:
«Привет, племянник! Как здоровье? Как жизнь сермяжная? Небось, суровая правда жизни заставляет задуматься о Вечном? Не тушуйся, живи по нашим правилам и все будет нор малек! И запомни: любой долг платежом красен!
Вот–вот на твою грешную землю прибудет некий Миссия из земель Ермака, и это может нарушить правильный порядок вещей не только на твоей земле, но и заденет благополучие уважаемых людей.
Слово должен нести только Бог, а не простой смертный! И это равная заповедь, которую ты обязан помнить всегда! Уверен, что ты сумеешь вернуть этого словоблуда в лоно к Богу, но это возвращение должно быть, как невинным, так и обыденным! Но будь осторожен: за ним известно много чего опасного!
Да воцарится мир на твоей земле!
