Сергей Зверев - Таежный спрут
Спустя полчаса они вышли на край плато. Территория, по которой они бежали, была гигантской возвышенностью, важно висящей над буйством равнинной тайги. Ручеек обрывался и с веселым журчанием падал в пропасть. Куда именно – не позволяли разглядеть растущие на склоне ели. Наскоро напившись, они пустились на поиски подходящей для спуска тропы. Единственная таковая – сверху донизу усеянная валунами – нашлась справа от ручья, метрах в сорока за лощинкой. Спустились быстро – и вновь очутились среди многообразия камней – гладких, до блеска промытых. Серые, бурые, под «металлик» – рассыпанные под обрывом и окаймляющие замысловатой ленточкой звенящий ручеек, вымываемый из темно-синей чаши, в которую он, искрящийся, падал с горы – они образовывали в этом месте свой собственный закуток природы, каменное урочище, живущее по собственным, не вполне таежным законам. Сплошная синь да камни, все цвета, размеры – от мощных мегалитических изваяний до бледной, чернопрожилочной гальки, устилающей дно ручья и покатые бережки. Живописнее местечко трудно найти. И Алиса, как его увидала, расслабилась, заулыбалась и заявила с детской непосредственностью:
– Никуда не пойду, Туманов. Ночуем. Будем корабли пускать, спать, сколько сможем.
– Перебьешься, – сказал он, – до ночи пять часов. За это время мы пройдем километров пятнадцать. Пойми, Алиса, так далеко нас с тобой искать уже не будут. Там найдем еду, людей. А если что, заночуем в лесу, нам не привыкать.
– Сам ночуй в лесу, – капризно заявила Алиса. – Здесь в низине, между прочим, комары летают полчищами. Вот их мы и найдем. А у тебя дэта протекла, так что будет нам веселая ночка.
– Я стараюсь, но не улавливаю логики, – завелся Туманов ради проформы. Сказать по совести, он тоже не хотел никуда идти. – Ты предлагаешь сидеть у ручья до скончания века только потому, что у меня проблемы с дэтой?
Ответа он не дождался. И не потому, что Алиса за несколько секунд поменяла мнение на обратное. Она смотрела вдаль широко открытыми глазами – мимо Туманова, мимо ручья. Ее округлый симпатичный ротик медленно открывался.
Они упали за камень практически в едином порыве. Туманов выдернул из-за спины автомат, снял предохранитель. Алиса приложила палец к синеющим губам: дескать, не передергивай. И ткнула тем же пальчиком в соседнюю глыбу, за которой было вдоволь безопасного пространства.
– Ползем туда, Туманов…
Веселье продолжалось в старом стиле. Картинка на дальнем берегу не бросалась в глаза, поскольку была полускрыта густыми ивами и отчасти маскировалась одеянием персонажей. Как тесен мир! Давешние «охотники» поредевшим числом (вроде четверо) кучковались на бережку и ожесточенно спорили. Голосов не слышно, но артикуляция с жестикуляцией очевидны: парни на перепутье. Мало того – они не одни. Какой-то мужичок – черноволосый, поджаристый – в гражданских штанах и рубахе-«мятке» принимал активное участие в дискуссии. Но и это не всё. Позади компании стоял миниатюрный джипчик защитного цвета – с открытыми дверьми и тонированными стеклами. Вероятно, за камнями имелось подобие дороги. Не на парашюте же его сюда сбросили!
Но и этим неожиданности не исчерпывались. Из приоткрытой дверцы джипа наружу выглядывало не что-нибудь заурядное, а равномерно загорелая, отточенная ножка в миниатюрном ботиночке на платформе. Опиралась на подножку и периодически постукивала по ней острым носочком. Как бы в нетерпении.
Заблудились граждане?
Впрочем, штатский тип в окружении военизированной группы не казался чужеродным телом. Уж больно по-свойски он общался с военными.
– Туманов, они от нас не отстанут, – вцепилась ему в рукав Алиса, – они так и будут за нами тащиться. Что же делать-то, а, Туманов?
– Не шипи, – он раздраженно отмахнулся. – Снять штаны и бегать.
И тут с Алисой стали происходить метаморфозы. Сначала она порозовела, а губки, наоборот, сделалось синими. Потом пошел обратный процесс: личико сделалось бледноватым, губки налились краской, а на лбу заблестели бусинки пота.
– Избавься от них, Туманов, – попросила она. – Видеть их больше не могу.
«Она считает меня суперменом», – подумал он.
– Не могу, Алиса, далеко. А ближе не подобраться, там открыто все. Вот кабы здесь, – он кивнул на ту сторону ручья, где простиралась голая пустошь, – мы бы сделали им «скрытую камеру»…
Говоря по совести, воевать уже не хотелось. Пусть «вече» продолжается – ему-то какая печаль? Они доберутся до леса, а когда разборка завершится, будут уже далеко. Ищи ветра. Да им армии не хватит тайгу прочесать!
Но у Алисы, похоже, завелось оригинальное мнение.
– Ладно, я их заманю… – дерзкая искринка мелькнула у нее в глазах. Он не успел произнести гневную филиппику – за фасадом событий явно недоглядели пятую колонну. Он увидел только уползающие ноги. Растерянно уставился им вслед.
– Стоять, Алиса!..
Но она уже метнулась за глыбу. Куда побежала, идиотка! Он потянулся было за ней, но вернулся – заметят, да и куда ему угнаться за этим чертенком? Упал за камень и сжал зубы. Какого дьявола она задумала?
Снять штаны и бегать… Ключевая фраза. Чем она соображала, понятно сразу и твердо – задним местом. Кого хотела эпатировать – «широкую общественность» в камуфляже или лично Туманова? Ослепленный яростью, он все же вынужден был признать, что своей выходкой Алиса попала точно в цель…
Обнаженная фигурка, блестящая в лучах заходящего солнца, вышла из расщелины и встала под брызги водопада. Людей она «не видела», естественно. В этом, кстати, не было натяжки – она их действительно не видела. Клонящееся на запад солнце обжигало глаза, а люди стояли как раз под ним. Так что Алиса «работала» вслепую. Стыдно признать, но зрелище аппетитное. Почти сформировавшаяся фигурка (красавица растет), две-три подходящие по случаю позы – вроде единения с природой; игра воды, света… И где она набралась этой пошлости? Туманов раскрыл рот и беззвучно возмущался, а фигурка тем временем сладко потянулась, ослепив аудиторию совершенством непорочной, новорождённой красоты, приступила к процессу помывки. Только тут до него дошло, что она хотела сказать своим поступком. Не туда он смотрит. Долой набоковские варианты! Направо нужно смотреть! Он повернул голову.
Ну все, потянулся народ. Зашевелилась, задвигалась честная компания. Сообразили, что девчонка их не видит. Двое вскинули автоматы, стали озираться. Еще двое, прижавшись к ивам, пустились в путь. У крадущегося первым плотоядно блестели глаза; второй, с щербатым ртом, наступал ему на пятки, подталкивал в спину. Остальные пристроились в хвост. Мужчина в штатском нахмурился, отступив, присел за камень. У него не было оружия.
Четверо приближались. Туманов бесшумно оттянул затвор; придерживая пальцем, вернул на место. Начал приподниматься.
– Кретины! Остолопы! – завопила, выпрыгивая из машины, женщина – широкая в кости, но элегантная, форсящая в дорогом сиреневом костюме. – Да он вас делает, как цыплят! Вот же он, стреляйте!
Подвиньтесь, мадам. Туманов открыл огонь. Линия прицела отлажена, он только прошелся опахалом – по ногам (от рождения считал себя убежденным гуманистом). Трое вразнобой попадали, уцелел один – с дырявым ртом. Он заполошно вертел головой и не мог сообразить: почему! Трудно переключиться с голой девчонки на суровую реальность. А теперь щербатый. Новый веер. Боец выронил автомат, схватился за бедро и низко пал, крича от боли.
– Никому не шевелиться! – громогласно возвестил Туманов. – А вас, леди, я попрошу остаться! – Для острастки он выстрелил в небо. Женщина, собравшаяся было дать стрекача, передумала.
Тип в гражданке медленно поднимался, держа руки по швам.
Туманов перебежал ручей. Раненые, точно черви, копошились в прибрежной гальке. Кто-то постанывал, тянулся к оружию. Он отобрал у них автоматы, побросал в черную вымоину под водопадом. Потом навестил гражданских. Мужчина выглядел спокойным, даже ироничным, хотя жилка на виске многозначительно подрагивала. Обычный парень, но в глазах что-то неприятное. Такое ощущение, что у него не глаза, а объектив телекамеры. Женщина медленно повернулась. Переглянулась с мужчиной. Со скептическим видом поджала губки. У нее было неплохое интеллигентное лицо – быть может, чересчур скуластое, но, благодаря большим глазам, казалось мягким и приятным.
– В чем дело? – спросил мужчина.
– Детский мат, – объяснил Туманов и протянул руку: – Ключи.
Мужчина и женщина вторично покосились друг на друга.
– Ключи, – повторил Туманов, – а то обижусь.
– Отдайте, Александр Николаевич, – произнесла женщина. – У вас есть лишняя коленка?
Две пары глаз испытующе уставились на Туманова. Мужчина усмехнулся.
– Хорошо, Алла Викторовна. Но только ради ваших глаз.
Медленно запустил руку в нагрудный карман и вынул маленькие серебристые ключики. Ухмылка пропала. Взгляд остался пристален и пристрастен.
