Валерий Еремеев - Приговоренный
В Афганистане Валерий Федорович провел еще более двух лет и в мае 1982 года, во время операции в Панджшерском ущелье, подорвался на мине, лишившись левой руки и получив обидное для мужчины увечье, в результате которого оказался неспособен иметь детей. Государство оценило жертву Щербы Звездой Героя Советского Союза и пенсией по инвалидности.
Другой, оказавшись в подобном положении, пал бы духом, но только не Валерий Федорович. Демобилизовавшись, он поступил в пединститут на заочное отделение и по прошествии двух лет через военкомат устроился директором детского дома «Зеленая роща» в отдаленном районе Полесья. Это был уже четвертый директор за последние полтора года. Заведение пользовалось дурной славой. Местные жители ближе чем на полкилометра к детскому дому старались не приближаться. Даже участковый – и тот объезжал «Зеленую рощу» десятой дорогой.
В помещениях текла крыша; завхоз воровал; дети ходили голодные и оборванные, всегда готовые украсть, отобрать, урвать, захватить, избить; персонал постоянно менялся, сколько-нибудь долго рисковали оставаться только самые отчаянные. Но самым отчаянным оказался Валерий Федорович. За короткий срок он вернул заведению и его воспитанникам божеский вид, а через год уже превратил вверенный ему детский дом в один из самых лучших в республике. Во многом ему помогли три его товарища по Афганистану, такие же искалеченные войной и судьбой, которых Щерба выдернул кого из запоя, кого из нищего свинства, дал работу. Одним из троих был тот самый уцелевший ефрейтор, прошедший боевое крещение в один день со Щербой.
О «Зеленой роще» заговорили сначала в облоно, а потом и в министерстве. Несколько раз приезжали журналисты из газет. На вопрос, как ему удалось достичь столь потрясающих результатов, Валерий Федорович неизменно отвечал: «Вы просто не участвовали в штурме Панджшера».
После аварии на Чернобыльской АЭС «Зеленую рощу», которая оказалась в зоне отчуждения, собирались ликвидировать, а детей распределить по другим детским домам. Щерба сумел добиться не только сохранения учреждения как самостоятельного юридического лица, но и выделения ему под помещение бывшей дворянской усадьбы, находившейся в одном из живописнейших местечек севера Ровенской области. Усадьба нуждалась в ремонте, но Валерия Федоровича это не смущало. «Отремонтируем, найдутся люди», – сказал он, и люди действительно нашлись, отремонтировали.
По отношению к детям он старался применять сформулированный еще Макаренко принцип «требовательной любви», превращая воспитанников «Зеленой рощи» в одну большую семью, и очень расстраивался, если это иногда не срабатывало.
После девяносто первого года снова настали мрачные времена. Финансирование сократилось, средства поступали с задержкой, успев обесцениться в несколько раз. К счастью, в округе нашлось много спонсоров, как богатых, так и не очень. Их усилиями детский дом не только не впал в нищету, но и самым первым обзавелся собственным компьютерным классом.
О методах, используемых руководством «Зеленой рощи» для установления контактов со спонсорами, можно было судить по подслушанному однажды самым любопытным воспитанником заведения Артуром разговору Щербы с местным участковым.
– Сигнал поступил, Валерий Федорович, нехороший, – озабоченно говорил участковый. – По беспределу идете, люди говорят.
– Так уж по беспределу, – удивлялся Щерба, доставая из ящика письменного стола конверт и протягивая его участковому. Участковый краснел, мялся, но все-таки накрывал конверт ладонью, а когда забирал ее со стола, конверта под ней уже не оказывалось.
– Ох, Валерий Федорович, Валерий Федорович, – вздыхал он при этом.
– И что это за люди такие? Небось Данилейко из «Теплого стана»?
– Ну, Данилейко.
– Тоже нашел, понимаешь, человека. Крыса. Как дальнобойщиков в своих шашлычных собачатиной кормить – так это можно. Ни одного пса уже во всей округе не осталось. А как с детьми поделиться – так сразу и по беспределу. Вот я ему утюжком горячим по спине-то поглажу, будет знать, как к тебе бегать и на меня стучать.
– Ох, Валерий Федорович, Валерий Федорович…
– А Данилейко я сразу предупредил. Сейчас беру вдвое больше обычного, зато в следующий квартал не трону. И не себе в карман. Лето через две недели. Хочу цыплят своих в Скадовск на море отправить. Пусть отдохнут, подлечатся. Они ведь тоже Чернобыля успели хлебнуть. Я уже и с пансионатом договорился. А как уедут, ремонт надо делать. За какой шиш, спрашивается?
Участковый продолжал мяться. Не уходил.
– Что у тебя еще?
– Захара Рваного знаешь?
– Стану я всякую шелупонь знать.
– Зря ты так. Захар человек хоть и молодой, но уже заметный. Глазом не успеем моргнуть, как в большом авторитете окажется. Разговор у него к тебе.
– Территорию делить? А хрен в зубы он не хочет?
– Да ты сам посуди, Валерий Федорович. Куда тебе с ним тягаться? Я так думаю. Тебе две агрофирмы останутся и «Теплый стан». А придорожный общепит и заправки пусть Захар под себя забирает. Тебе все равно все это не удержать.
– А ты что, посредником у Захара устроился? – ядовито улыбался Щерба.
– Ну, посредником или нет, думай себе что хочешь. А война тут мне не нужна. Что скажешь?
– Войны не будет, обещаю. Пусть приезжает, перетрем.
Участковый чуть не подпрыгнул от радости, услышав эти слова. Хорошо, что все решилось так мирно, без напрягов.
– Ну вот и славно. Когда тебе удобно будет переговорить?
– Когда скажешь. Мне все равно.
Стрелку забили на следующий день на заброшенной лесопилке. Подальше от посторонних глаз. Слухи о том, что на ней произошло, дошли до Артура намного позже.
Захар Рваный со свитой приехал на двух «бэхах». Педагога, а именно под таким прозвищем Щерба был известен местной братве, еще не было. Чуть поодаль от покосившегося строения лесопилки стояла запряженная в телегу гнедая лошадь. На телеге, покусывая стебелек растения, сидел человек в пиджаке и кепке. Захар Рваный, продемонстрировав недюжинные литературные познания, велел одному из подручных:
– Беги, скажи этому Платону Каратаеву, пусть пасет свою кобылу где-нибудь в другом месте. Нечего ему здесь маячить.
Подручный убежал, но почти сразу вернулся.
– Захар, так это он и есть, Педагог.
В БМВ расхохотались. Такой стрелки у них еще не было.
– Вы хоть другим об этом не рассказывайте, – проворчал Захар. – Курам на смех. Пацаны уважать перестанут.
Он был очень раздосадован. Лошадь эта вонючая, телега – все это показалось Захару таким наплевательством по отношению к его собственной персоне, что он тут же постановил отобрать у Педагога всю территорию, вплоть до последнего генделыка. Хлопнув дверкой, он решительным шагом направился в мужику в кепке.
Оставшиеся в машинах пацаны наблюдали, как их лидер, энергично жестикулируя, объяснял колхознику политику правящей партии. Мужичок печально кивал, пристыженный. Потом повернулся к своему транспортному средству на живой тяге с явным намерением оставить поле битвы за сильнейшим и свалить. Но, порывшись в наваленной на телеге соломе, он снова развернулся к Захару. Теперь своей единственной рукой он держал помповое ружье последней модели. Выстрел, произведенный почти в упор, отбросил Захара на несколько шагов назад. Братва схватилась за стволы, но выскочить на улицу никому из них не удалось. Из-за углов лесопилки бахнули по разу два гранатомета, и «бэхи» превратились в груду металлических нафаршированных мясом обломков.
– Они просто не участвовали в штурме Панджшера, – объяснял позже Щерба перепуганному участковому.
Подкатывать к «Зеленой роще» надолго зареклись.
Новый наезд случился в 1997 году. Яблоком раздора на этот раз стало само здание детского дома. Столичный депутат облюбовал его для своей загородной резиденции, предложив руководству детского дома перевезти детей в здание попроще. Валерий Федорович показал депутату шиш с маслом. Депутат попытался еще раз, предварительно туго набив деньгами конверт. Конверт Валерий Федорович взял, депутата поблагодарил, а деньги оприходовал как материальную помощь сиротам. Когда же депутат снова заикнулся о здании, показал ему второй шиш. Депутат здорово обиделся и начал против «Зеленой рощи» полномасштабные военные действия, обвинив директора в злоупотреблении служебным положением и расхищении отпущенных на детей бюджетных средств. Районная прокуратура инициировала проверку, но, как ни старались проверяющие, нарушений не обнаружили, равно как приобретенной на украденные средства собственности Валерия Федоровича, который все эти годы жил в небольшой комнатке при учреждении и из имущества имел только одежду, пару десятков книг да очки. Депутата это не остановило, и проверки посыпались одна за другой. С тем же результатом. Тем более что сам Валерий Федорович тоже был не лыком шит. Знал он, как надо правильно людей встретить, как правильно их проводить. Средства на эти «встречи» и «проводы» предоставляли бывшие воспитанники, которые уже давно заправляли большой частью бизнеса в округе, с гордостью продолжая считать себя членами одной большой зеленорощинской семьи.
