Михаил Серегин - Аномальная зона
– Если Фишкин мне немного поможет, я, пожалуй, даже шагать смогу, – сказал он. – Не так быстро, но ведь пока у нас есть время, правда?
А Фишкин сказал Корнееву на прощание:
– Может, ты все это зря затеял, Гриша? Они, видал, какие? На все готовые. Нам с ними не справиться.
– А я и не собираюсь, – ответил Корнеев. – Я понять хочу, что они затевают.
– Ну так ты поосторожнее, – предупредил Фишкин.
Корнеев махнул рукой: уходите, мол! Фишкин с Крупицыным на четвереньках поползли прочь. Скрывшись за деревьями, они поднялись и медленно захромали в дальний конец островка. Едва слышный шум шагов вскоре растворился в шелесте листвы, и Корнеев стал думать, что делать дальше.
Сначала он произвел ревизию своего арсенала. Все, что при нем было, – это охотничий нож в чехле, непромокаемые спички и моток нейлоновой веревки – метров десять, не больше. У тех двоих запас был посолиднее – целый мешок провизии, ружье и, как понял Корнеев, еще и пистолет. Про остальную мелочь и говорить было нечего. И все-таки он решил рискнуть.
Корнеев с превеликой осторожностью выбрался из кустов и по-пластунски пополз к церкви – туда, где в стене был пролом. Снаружи его не было видно, потому что все закрывала высокая, с мясистыми стеблями трава. Корнеев рассчитывал, что за этим естественным укрытием ему удастся подползти к самой стене и через какую-нибудь щель установить наблюдение за странной парой.
Наверное, из Корнеева получился бы неважный разведчик, и его вылазка была не вполне идеальной. Он и сам признавал, что его маскировка не обманула бы даже школьника. Однажды он громко хрустнул сухой веткой и чуть не умер при этом от страха, но, судя по всему, ни Али, ни лесник не предполагали, что на острове может оказаться кто-то живой, и тревоги не поднимали. В результате Корнееву удалось выполнить свой план до конца. Он добрался до церкви и нашел удобное место, откуда мог незаметно наблюдать за тем, что творится в развалинах.
Несмотря на тревожную прелюдию, ничего особенно страшного в церкви не происходило. Хмурый Али заканчивал раскладывать на сдвинутых вместе балках припасы – консервы, сало, лук, хлеб. Лесник, сидя на ступеньках в обнимку с ружьем, насмешливо на него поглядывал. Беседа у них явно не клеилась. Хотя для Али наверняка было оскорбительно прислуживать какому-то леснику – «западло», как сказал бы он, – но он делал вид, что ушел в это занятие с головой. Однако Корнееву показалось, что на самом деле голова у него занята совсем другой проблемой – как эффективнее использовать припрятанный в рукаве нож.
Неизвестно, подозревал что-то лесник или нет, но внешне он был совершенно спокоен. Только когда Али вытащил из рюкзака пузатую фляжку и присовокупил ее к угощению, лесник спокойно сказал:
– Убери! Это у меня НЗ. Коньячок натуральный, армянский! Один большой человек подарил. А мы с тобой и без этого баловства обойдемся. Не до того нам с тобой.
– А ты, Петр Игнатьич, жлоб! – презрительно заметил Али. – Коньяка пожалел! Ты не из жидов, случайно?
– Тебе-то какая разница? – невозмутимо ответил лесник. – Будь я хоть негром – коньяка тебе не видать, как своих ушей.
Али швырнул фляжку обратно в рюкзак, презрительно плюнул в ту сторону, где за густой травой прятался Корнеев, и уселся за импровизированный стол.
– Ну, жратвы-то тебе, по крайней мере, не жалко? – спросил он, отхватывая крепкими зубами порядочный кус сала. – А то я и поголодать могу, если ты такой строгий.
– Да жри! – махнул рукой лесник. – Чего жалеть? Мне для тебя миллиона не жалко. А ты говоришь!
Видимо, они здорово проголодались, потому что дальше оба набросились на еду и минут десять молча и упорно жевали, лишь искоса поглядывая друг на друга. Корнеев с тоской наблюдал за ними, истекая слюной. Когда придется пообедать ему самому, он даже приблизительно не мог представить.
Зрелище чужого пиршества настолько его убаюкало, что он даже пропустил самый важный момент. Он не видел, каким образом Али вдруг оказался за спиной сидящего лесника. Но как сверкнуло широкое лезвие, он видел отлично, и у него на секунду перехватило дыхание от ужаса.
Все произошло мгновенно. Али ударил лесника ножом, метя в шею. Но тот каким-то звериным чувством уловил направление удара и успел откинуть голову, прикрывая уязвимый участок. Острие ножа врезалось в затылок. Звук удара был такой, будто стукнули молотком о крашеную стену. Брызнула кровь.
Однако дальше произошло невероятное. Лесник не упал, а обеими руками молниеносно ухватил стоящего за его спиной бандита и с силой швырнул через собственную голову. Али пролетел по воздуху, нелепо растопырив руки, и упал на груду камней, валявшихся в углу помещения. Впечатавшись лицом в одну из глыб, он потерял сознание и затих. Нож выпал из его руки и провалился в какую-то щель.
Лесник остановившимся взглядом посмотрел на распластанное на камнях тело, а потом поднял руку и зажал ладонью рану на затылке. Кровь стекала по его волосам и капала на плащ-палатку. Глухо застонав, лесник начал сбрасывать с плеч плащ. Корнееву показалось, что он слегка не в себе.
Лесник сорвал с себя плащ-палатку и, шатаясь, встал. С мучительным выражением лица он осмотрелся по сторонам, словно не понимая, где находится, и опять сел. В этот момент зашевелился на камнях Али. Он сполз вниз, помотал головой и сел.
– Ах ты, сука! – с ненавистью сказал он. – Без меня ты хрен что получишь!
– Твою поганую душонку! – хрипло ответил лесник, нашаривая ладонью ружье. – А больше мне ничего и не надо.
Али сделал судорожное движение, которое должно было означать, видимо, взмах ножом. Но ножа не было. Тогда он схватил камень. Лесник поднял ружье, прицелился и выстрелил из обоих стволов. Али отбросило назад, он ударился головой о камни и больше не двигался.
Опершись на ружье, лесник встал и медленно приблизился к телу. Убедившись, что враг не дышит, он повернулся и неуверенной походкой вышел из церкви. Корнеев слышал, как он спустился по ступенькам, а потом рухнул в траву.
Корнеев не задумывался ни секунды. Он, как ящерица, скользнул в пролом и заполз в церковь. Первым делом он бросился к валяющейся на полу плащ-палатке – обшарил карманы. В одном из них он нашел пистолет «ТТ» и сунул его в карман. Потом, немного поколебавшись, собрал остатки чужого ужина и рассовал по карманам. В рюкзаке нашлось две фляжки с водой, одну из которых Корнеев тоже позаимствовал.
Затем он остановился в нерешительности. По его мнению, лесник вовсе не был тем человеком, с которым можно договориться, но попробовать все же стоило. Идти путем Али ему совершенно не хотелось.
Однако перед тем, как выйти из церкви, Корнеев проверил пистолет и снял его с предохранителя. За этим занятием его и застал лесник, который появился на пороге совершенно неслышно. К счастью, он не позаботился о том, чтобы заранее перезарядить ружье, но, увидев перед собой человека, тут же исправил свою ошибку, мгновенно скатившись назад по ступеням и укрывшись в траве перед входом. Корнеев вспомнил про большой патронташ, которым был опоясан лесник, и невольно поежился.
– Э, послушайте! – окликнул его Корнеев. – Давайте поговорим! Ничего не потеряно. Я свидетель, что он напал на вас первым. В худшем случае вы отделаетесь условным сроком. Вам нечего бояться.
Он шагнул в выходу, и тут же грохнул выстрел. Кирпичная крошка обожгла ему лицо. Корнеев отпрянул и с обидой заорал:
– Вы с ума сошли, что ли? Я ведь тоже могу стрелять! Какого черта?..
Лесник снова выстрелил и быстро перезарядил ружье. Делал он все молча, сосредоточенно, и Корнеев понял, что живым лесник его отпускать не собирается. Возможно, травма, которую он получил, лишила его способности трезво рассуждать. Решив отложить переговоры до лучших времен, Корнеев выбрался через провал в стене и скрылся в лесу.
Его рассказ произвел на товарищей неизгладимое впечатление. Фишкин заметно затосковал, а Крупицын сразу же предложил подкараулить лесника и убить. Правда, сам он браться за эту работу отказался наотрез, а больше его предложение никто не поддержал. Пришлось удовлетвориться остатками чужого обеда и несколькими глотками воды.
В ту же ночь лесник предпринял попытку выследить Корнеева в лесу. Но подобраться незаметно он не сумел, и Корнееву пришлось истратить один патрон, чтобы отбить у него охоту шататься ночью по острову. Лесник не стал рисковать и отстал, рассудив, что состояние его «тылов» позволяет ждать. Корнеев уже пожалел, что постеснялся забрать рюкзак с провизией, но локти кусать было поздно. Соотношение боеприпасов также было в пользу лесника. Кроме того, имелась еще одна причина, по которой он не спешил. Но Корнеев узнал о ней только на следующий день.
Они встретились с лесником среди зарослей, где высматривали друг друга. Однако увидеть врага в лицо не удалось ни тому, ни другому. Едва заслышав треск веток под чужими сапогами, они опять обменялись выстрелами, оба промахнулись и залегли в кустах. А через некоторое время лесник все-таки решил объясниться.
