Михаил Серегин - Аномальная зона
Величко заглянул в палатку и вернулся с фляжкой, которую протянул профессору.
– Давно без пищи? – спросил он строго.
– Три! Нет, четыре! Пять! – выкрикнул профессор. – Я сбился со счета! Я чуть не погиб от голода и жажды!
Он выхватил из рук Величко фляжку и принялся жадно пить, запрокинув голову. Он урчал и захлебывался, но остановился, только когда осушил фляжку до последней капли.
– Еще! – потребовал он. – Еще воды! И еды тоже!
– Стоп! – сказал Величко. – Раз вы так долго не ели, не стоит спешить. У вас могут возникнуть проблемы.
– Это у вас возникнут проблемы! – капризно сказал профессор. – Если вы меня не накормите как следует. Я вам обещаю. Вы еще не знаете, какие у меня связи!
– К сожалению, знаем, господин Хамлясов, – подал голос Грачев. – Это мы как раз знаем. Но хотелось бы знать, что произошло с остальными участниками вашей экспедиции. Расскажите нам, что с ними сталось. Вероятно, им нужна помощь.
– Мне самому нужна помощь, – убежденно заявил профессор. – Я в ужасном состоянии. Мне пришлось вынести адские муки. Голод, холод, отсутствие самых элементарных условий... Все потеряно – компас, спички... Я заблудился! Один на один с безжалостной природой. Остальные?.. Не знаю. Они бессовестно меня бросили. Они бросили меня на произвол судьбы! Каждый спасал свою шкуру...
– Спасал свою шкуру? От чего? – спросил Конюхов.
– Да вы что? С луны свалились?! – негодующе вскричал Хамлясов. – Я о чем вам уже битый час толкую? Здесь бесчинствует банда! Нас обстреляли. Пули свистели в миллиметре от моего уха! И дайте же мне наконец еды!..
– Вам же сказано, что с этим не стоит торопиться! – резко оборвал его Величко. – Это может плохо кончиться. И вообще, придите в себя и дайте нам немедленно информацию, что случилось с прочими членами вашей группы! Не вы один пострадали. Мы должны отыскать всех.
Хамлясов вытаращил на него глаза, а потом вдруг заорал:
– Плевать на вас! Вы, похоже, идиот, раз не понимаете русского языка? Сказано вам – я умираю с голоду!
Он вдруг развернулся и бесцеремонно выхватил из рук участкового рюкзак.
– Дайте сюда!! – прорычал он. – Дайте мне еды!
Он перевернул рюкзак вверх дном и высыпал его содержимое на землю. Глазам собравшихся предстала гора каких-то странных, тщательно запаянных пакетов, содержимое которых на глаз определить не удавалось. Была в этом рюкзаке и одежда, и еще кое-какая мелочь, но основной груз составляли пакеты, на еду совершенно не похожие.
– Что за черт? – завопил Хамлясов. – Что это вы мне дали? Что это за дрянь? Я требую еды!
– Я вам ничего не давал, – резонно заметил Конюхов. – Вы сами схватили этот рюкзак.
– А правда, чей это рюкзак? – удивленно спросил Грачев. – Кажется, вы были без вещей, старлей?
– Совершенно верно, это рюкзак господина Гессера, – сказал участковый.
Журналист, который незаметно оказался за спиной Конюхова, быстро наклонился к нему и тихо сказал:
– Даю сто долларов, и рюкзак не открываем.
После чего он присел возле разбросанного по земле барахла и принялся запихивать его обратно в рюкзак. Сейчас он выглядел на удивление нервным и растерянным.
– Гессер! Гессер! При чем тут Гессер, наконец? – брюзгливо сказал Хамлясов. – Меня здесь накормят или нет?
– Никто вас кормить не станет! – резко оборвал его Конюхов. – Заткнитесь!
– Да вы... Да что вы себе позволяете, милиционер? – выпучив глаза, завопил Хамлясов.
Он взмахнул рукой, словно намереваясь влепить Конюхову пощечину. Тот холодно взглянул на него и, не вставая, сильно толкнул в грудь. Хамлясов охнул и сел в костер. Взметнулись искры. С диким криком Хамлясов выпрыгнул из костра и принялся кататься по траве, пытаясь потушить дымящиеся брюки. Мачколян пришел к нему на помощь и сбил огонь.
– Что здесь, черт возьми, происходит? – раздраженно спросил Грачев, глядя то на страдающего профессора, то на ползающего по земле Гессера, то на насупленного Конюхова.
– Видели шар над лесом? – вопросом на вопрос ответил Конюхов.
– Ну?
– Кажется, я раскрыл загадку этого удивительного явления, – ухмыльнулся участковый. – Оказывается...
Поделиться своим секретом он не успел, потому что вдруг заворчал и насторожился Граф, а еще через несколько секунд зашелестели кусты, и в свете костра возникли две изможденные фигуры. Обе были в брюках, но в одной из фигур безошибочно угадывалась женская. Женщина едва держалась на ногах, и спутник заботливо ее поддерживал, но делал это явно из последних сил.
– Господи, да это же супруги Васяткины! – воскликнул Кузовков, бросаясь навстречу.
Глава 17
Прямо во сне Корнеева будто ужалило что-то. Охваченный неясной тревогой, он приподнялся на локтях и стал вслушиваться в послеполуденную тишину. Было очень тепло, но от близости болота и от голода его мучил постоянный озноб. Голова кружилась, и во рту стоял неистребимый привкус горечи. Помимо всего прочего, у них были и проблемы с водой. Корнеев уже и счет времени потерял. Ему казалось, что они торчат на островке целую вечность.
Слух его ничего подозрительного не улавливал – только равномерное гудение комаров, шелест листьев над головой и неприятные влажные звуки, доносившиеся с болота. Раздраженный до истерики, болезненно реагирующий на все Крупицын сказал про эти звуки, что «там будто кто-то сопли размазывает». И еще Корнеев услышал болезненное похрапывание спящих товарищей. Хотя караулить сейчас должен был Фишкин, он преспокойно заснул. Эта беспечность разозлила Корнеева, но во сне он про нее знать не мог. Значит, нужно было понять, что его могло напугать.
Самое страшное, что можно было здесь услышать, – это человеческие шаги. А если быть совсем уж точным, то шаги лесника. Этот человек сделался для них воплощением вселенского зла и кошмара. Да вообще вся эта история напоминала Корнееву кошмарный сон. Такого не могло случиться на самом деле. С каждым пробуждением он силился вырваться в нормальную реальность, но опять оказывался на занюханном островке, окруженном губительной трясиной, в самой атмосфере которого витал ощутимый запах смерти. Здесь и раньше погибали люди, а теперь та же участь должна была постигнуть их самих.
Корнеев полежал еще немного и растолкал Фишкина.
– А? Что? – всполошился тот, силясь открыть слипшиеся глаза. – Мне дежурить?
– Приехали, – сердито прошипел Корнеев. – Очухайся! Ты с двенадцати заступил, – он посмотрел на часы. – Через десять минут Крупицына очередь. А ты, выходит, все это время дрых, как сурок!
– Извини, Гриша, – смущенно пробормотал Фишкин. – С голодухи совсем сил не осталось, сам знаешь. Чуть расслабишься – сразу в сон шибает. Извини. Что-нибудь случилось, да?
– Не пойму, – тревожно сказал Корнеев. – Вроде спокойно, а что-то меня напрягает.
– Да от такой жизни мы скоро вообще чокнемся, – вздохнул Фишкин. – Надо что-то делать.
Тут завозился Крупицын – оказывается, он тоже проснулся – и зло сказал:
– Давно говорю – пойти и убить этого гада! Чистоплюев из себя изображаете! А то, что он нас здесь голодом заморит, вас не волнует? А на сучьях этих спать – это как? Удивляюсь, как мы до сих пор живы!
– Легко тебе говорить, Роман Палыч, – убить! – покачал головой Фишкин. – Я, например, никого в жизни не убивал, даже животных никогда. Как вот я пойду и так запросто убью человека? Не представляю!
– Зато он отлично представляет – как! – с горьким сарказмом заявил Крупицын. – У него рука не дрогнет всех троих прикончить, а потом еще и в болоте утопить. Корнеев сам видел.
Корнеев мрачно задумался. Действительно, он стал свидетелем безжалостного убийства. Эта кровавая сцена постоянно стояла у него перед глазами. Возможно, она и сейчас явилась ему во сне.
Произошло все очень быстро. Они втроем еще лежали среди березок и ждали, когда Али с лесником скроются в развалинах церкви, чтобы немедленно смыться куда-нибудь от греха подальше. Но появившийся в руках Али нож подстегнул Корнеева. Он еще не отдавал себе отчета в том, к чему может привести конфликт между двумя странными людьми, вторгшимися в сумрачный покой этого острова, и он не совсем понимал, какие цели преследует эта парочка, но сразу решил, что должен видеть, что они затевают.
Он велел своим спутникам отступить в дальний конец острова и ждать его там.
– Абсолютная тишина! – предупредил он. – Сами видели, что за компания тут собирается. Хотите – ползите, хотите – летите, но чтобы никто вас не обнаружил. Иначе нам всем хана!
Никого не пришлось уговаривать. Даже Крупицын перестал капризничать. Ощущение близкой опасности привело его в чувство. Он торопливо натягивал на себя свои замурзанные тряпки и клялся, что будет предельно аккуратен.
– Если Фишкин мне немного поможет, я, пожалуй, даже шагать смогу, – сказал он. – Не так быстро, но ведь пока у нас есть время, правда?
