Сергей Зверев - Русская рулетка
Портье, вежливо приподняв брови, слушал совершенно непонятный для него диалог. После того, как молодые люди закончили совещаться, он еще раз переспросил:
– Герр Борис? Кляйне русиш?
– Я-я, бля, – ответил один из молодых людей, нервно щурясь. – Ты мне, бля, падла, не пи…ди. Тоже мне, бля, эдельвейс на русском болту…
Слово «эдельвейс» было единственным, которое понял портье, и оно привело его в сущий восторг. Он тут же схватил рекламный проспект, на котором была изображена фотография цветущих альпийских лугов, и стал тыкать в нее пальцем.
– Я-я! Идельвайс! Дас ист вундершен!
Молодые люди опять переглянулись.
– Слушай, бля, этот нихт фирштейн ни хера не врубается. Слышишь, бля, ублюдок гестаповский…
Последнее слово произвело еще более ошеломляющее впечатление на портье, и он растерянно захлопал глазами.
– Ну, че затих, оккупант? Где твой герр Борис?
Портье жестом подозвал рассыльного, краснощекого малого в форменной тужурке, обменялся с ним несколькими фразами.
Рассыльный вежливо наклонил голову и жестом пригласил гостей следовать за ним:
– Битте.
Они прошли через уютное фойе, поднялись на второй этаж и остановились перед дверью с табличкой, выведенной готическим шрифтом.
– Кабак, – негромко проговорил один из молодых людей и затем, уже обращаясь к рассыльному, сказал: – Вали отсюда, сами разберемся.
Рассыльный не понял текста, но уловил интонацию. Гордо подняв голову, он спустился вниз по лестнице.
Молодые люди вошли в ресторан. Время было послеобеденное, и почти весь зал пустовал. Заняты были лишь несколько столиков, за одним из которых сидел «удивительный русский».
Присмотревшись к нему, молодые люди обменялись кивками и решительно двинулись вперед. Когда они сели за стол «герра Бориса», тот недоуменно оглянулся по сторонам и сказал что-то по-немецки.
– Во, бля, дает!.. – засмеялся один из молодых людей. – Как настоящий бундэс шпарит…
– Ну, с понтом… Здоров, Бичико! Тебе привет от цагайских баранов.
Их визави едва не поперхнулся куском шницеля по-венски.
– Помнишь, как возбухал против сухарей? Глянь, Проня, у него поджилки трясутся.
– Короче так, Бичико, братья Руслан и Хожа сильно расстроились на всю вашу кодлу. Они, конечно, тоже черножопый сброд. Но за то, чтоб мы вас покнокали, башляют не хило.
– Я дам больше, – мгновенно выпалил грузинский вор-законник Бичико Манташов, которого в отеле «Эксельсиор» называли герром Борисом.
– Сколько? – спросил Проня.
– Пятьдесят штук устроит?
– Баксов?
– Да, у меня есть.
Они переглянулись.
– Где?
– У меня счет в банке.
– Ну, бля, ты дал… Слышь, Бес, у него в банке. В какой банке?
– Подождите до завтра.
– А че ж не сегодня?
– Большую сумму наличными сразу не выдают.
– Не, не пойдет, – хмыкнул Бес и сделал демонстративный, угрожающий жест, словно собираясь достать из-под куртки оружие.
– У меня и в номере есть, – торопливо, глотая слова, выпалил Бичико. – Десять штук… Мы можем подняться.
Проня отпил вина из бокала Бичико и, поморщившись, выплюнул все на пол.
– Тьфу, бля, параша! Ладно, пошли в номер. Только тихо. Будешь дергаться, завалим сразу.
Они вышли из ресторанного зала, подождали на площадке лифт, поднялись наверх и прошли в номер. Бес и Проня, увидев дорогую мебель, пушистые ковры на полу и шикарную видеоаппаратуру, захмыкали:
– Ну, бля, ты не херово тут устроился!
– А хуля ему? Баксов немерено…
Бичико тем временем метнулся к настенному шкафу, отодвинул в сторону висевшие на плечиках костюмы и стал трясущейся рукой вставлять ключ в замок маленького железного сейфа. Наконец это ему удалось, и он достал пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке.
– А остальное завтра, – умоляющим голосом сказал он. – Подождите до завтра…
Бес взял деньги, взвесил на руке, потом завернул пальцем уголки банкнот, зачем-то посмотрел на свет.
Тем временем Проня, стоявший сбоку, задрал куртку и вытащил из-за пояса пистолет с глушителем. Не говоря ни слова, разрядил в Бичико всю обойму, загнал в рукоятку новую обойму и, подойдя поближе к трупу, сделал два контрольных выстрела в затылок.
Вытерев испачканный кровью носок ботинка о пушистый ковер, он спрятал пистолет за пояс и с некоторым сожалением сказал:
– Да ну тебя на хрен, Бичико! Лаба нам потом яйца оторвет, а за бабки – спасибо.
– Это точно, – засмеялся его напарник. – Бабки никогда лишними не бывают.
Они вышли из номера, спокойно закрыв за собой дверь и повесив на ручку картонную табличку с надписью «Не беспокоить».
* * *Маленький приморский городок Кастель-де-Фельс под Барселоной в это время года был непривычно пуст. Туристический сезон закончился, постояльцы отелей разъехались, владельцы вилл на холмах частью вернулись в Барселону, заперев дома на зиму, частью уединились за белыми оштукатуренными стенами.
Среди тех немногих, кто, несмотря на холодную погоду и ветер, дувший с запада, постоянно совершал прогулки вдоль берега моря и заглядывал в опустевшие рестораны, был высокий седой мужчина в неизменно элегантном плаще от Армани. Его часто могли видеть стоящим у мола и неотрывно наблюдающим за темно-сизыми волнами. Затем он неторопливо прохаживался вдоль набережной, опираясь на дорогую трость ручной работы с резным набалдашником, изображавшим голову тигра.
Маршрут его прогулок был практически неизменным. Постояв у мола и пройдясь по променаду, импозантный владелец дорогой виллы заглядывал в небольшой магазинчик прессы, где покупал все, что мог найти на русском языке. Обычно это были почти свежие – одно-двухдневной давности газеты «Известия», «Аргументы и факты», «Коммерсант» и журнал «Огонек». Летом выбор был гораздо шире – туристы из России в последнее время буквально наводнили Испанию. Но с окончанием сезона даже эти несколько изданий хозяину магазинчика приходилось заказывать в Барселоне.
После этого высокий седой мужчина, больше напоминающий западного аристократа, чем русского вора в законе, имевшего за плечами пятнадцать лет лагерей, шел в ресторан «Христофор Колумб», заказывал осьминогов, неторопливо потягивал каталонское пиво и читал газеты.
Порой вместо ресторана он выбирал заведение под названием «Кантина Каталана», где подавали блюда традиционной каталонской кухни.
После ресторана он заглядывал на городской рынок, где подолгу задерживался у рядов со свежими дарами моря, но покупал только фрукты.
В маленьких городах о подноготной приезжих узнают довольно быстро, но жители Кастель-де-Фельса до сих пор не знали об импозантном владельце дорогой виллы ничего, кроме имени. И хозяин маленького магазинчика прессы, и соседи, и метрдотели ресторанов называли его «сеньор Слава».
В этот день, в преддверии приближающейся зимы, в Кастель-де-Фельсе было особенно холодно, дул непрерывный знобящий северный ветер, а свинцово-сизые волны с пенящимися барашками на гребнях разбивались о мол, с шумом заливая песчаный пляж.
Спустившись по ступенькам виллы, сеньор Слава открыл калитку, постоял в нерешительности, наблюдая за неприветливым морем и низко нависшими стальными облаками.
Затем, подняв воротник плаща и, как обычно, опираясь на трость, медленно зашагал по направлению к набережной. Проходя мимо освещенных окон местной аптеки, он едва заметно склонил голову, поздоровавшись с хозяином заведения, который стоял за прилавком.
Проводив взглядом его высокую фигуру, хозяин аптеки обратился к жене, стоявшей возле стеклянного шкафа с лекарствами:
– Этому русскому любая непогода нипочем.
– Он, наверное, из Сибири.
– А такая погода, как у нас сегодня, у них бывает летом.
– Да, я слышала, у них там страшные холода.
Сеньор Слава, пропустив маленький фургончик «Рено», перешел прибрежную магистраль и двинулся вдоль набережной.
Шум ветра и волн поглотил треск мотоцикла с двумя пассажирами, который ехал по магистрали и остановился в нескольких метрах позади мужчины с тростью.
Мотоциклист, сидевший сзади, быстро расстегнул кожаную куртку, выхватил пистолет и, почти не целясь, навскидку, произвел несколько выстрелов.
Мужчина в плаще пошатнулся, выронил из рук палку с набалдашником и рухнул через каменные перила променада вниз, на песок пляжа, заливаемый волнами.
Мотоциклист спрыгнул с заднего сиденья, подбежал к перилам, перегнулся через них, выстрелил еще несколько раз, спрятал оружие и вернулся к напарнику.
– Нормалек, я ему вместо башки розовый букет сделал!
– Значит, Соболю п…ц.
– Давай дуй теперь в Барсу, надо это дело хорошенько отметить.
– Я тоже не прочь бусануть и закусить этой, как ее, паэльей…
Набирая скорость, мотоцикл помчался вдоль набережной.
Свирепо набрасывающиеся на песок волны перекатывали труп человека в продырявленном плаще и с размозженным черепом.
