Ночной убийца - Александр Александрович Тамоников
И когда пальто полетело ему в голову, конвоир от неожиданности вскинул руки, пытаясь отбросить его. Но обломки колючек, видимо, удачно оцарапали его лицо и руки. Это все дало Когану больше секунды времени, и он воспользовался этим слабеньким шансом ускользнуть, сразу бросившись за кустарник. Выстрела не последовало, а это дало ему еще секунду времени. Коган бежал не зигзагами, потому что при таком способе бега скорость будет очень низкая. Попадут в тебя или нет – еще вопрос, но догонят обязательно. И он бежал так, как его учили, – прямо, но стараясь, чтобы за спиной все время были толстые стволы деревьев.
Первые два выстрела прозвучали, но только одна пуля пролетела так близко, что Коган услышал ее стук при попадании в ствол дерева. Еще рывок вперед, и вот спасительный склон, а внизу грунтовая дорога, которая делает резкий изгиб влево. Коган не задумываясь скатился вниз по склону, вскочил и сразу бросился за поворот. О, счастье! Небольшой холм, за который можно забежать, а потом припуститься прямо в надежде, что преследователь на некоторое время потеряет из виду свою жертву. Но за холмом лес редел, и впереди открывалось пространство до самой воды. Назад пути нет, впереди три каких-то старых строения. Деревянные, ветхие, одноэтажные. Как можно использовать заброшенную с начала войны лодочную станцию, чтобы уйти от преследования? Хотя старый пирс со сгнившими досками настила сохранился, притопленные лодки и с пробитыми днищами на берегу тоже имеются. И одна или две вроде бы в целости. Но бросаться в лодку и грести от берега – дело скверное. Ты долго будешь на виду, и в тебя легко целиться. Чтобы отплыть от берега метров на пятьдесят, времени не хватит. А на таком расстоянии пистолет достанет гарантированно.
Пробежав по чахлой траве и слежавшемуся песку до крайнего домика, который когда-то был раздевалкой и местом для хранения какого-то инвентаря, Коган забежал внутрь через распахнутую настежь дверь и остановился. Шум ветра на берегу не давал возможности услышать приближающегося врага, но здесь можно найти что-то, что можно использовать как оружие. Вот! Это подойдет. Борис подобрал с пола наконечник багра. Судя по остаткам красной краски, багор висел когда-то на пожарном щите. Его не утащили, потому что он был, как водится, не целиком железным, а насаживался на деревянный шест. Все-таки не для пожаров он предполагался, а для возможности зацепить лодку или утопленника. «Да, веселенькие мысли лезут в голову», – подумал Коган и, взяв багор поудобнее, встал сбоку от двери.
Ветер шумел прибойной волной, где-то хлопал на ветру край кровельного железа, но Коган все равно расслышал голоса. Кто-то кого-то окликнул, ему ответили, и они были по обе стороны от его убежища. Поляки, говорят по-польски, различил Борис. Он посмотрел из дверного проема на небо. Кажется, очищается, завтра будет солнечно. Дожить бы! Голос подальше позвал, и Коган услышал, как ему ответил другой мужской голос совсем рядом. Щель в стене рядом с дверным косяком была как раз на уровне глаз. Прежний его конвоир стоял всего в двух шагах и смотрел на своего товарища, который что-то делал у соседнего домика. Слышался стук его шагов по доскам настила. «А ведь они не видели, в какой домик я забежал и забежал ли вообще, – пришло Когану в голову. – А значит, надо рисковать, пока есть хоть какой-то шанс выпутаться из положения, в которое я угодил». Слева у соседнего домика что-то с треском оторвали, а потом с грохотом по полу покатилась какая-то кастрюля или пустой бак. Значит, второй поляк зашел внутрь.
Борис выбежал, даже скорее выпрыгнул из домика и в два прыжка преодолел расстояние до своего противника так быстро, что тот не успел даже обернуться. Не было времени для замахов, нанесения ударов. Коган просто свалил поляка весом своего тела на траву, успев подставить ему под спину обломок багра. Острие легко вошло в тело, с треском прорвалась одежда, и окровавленный металл вышел из груди между ребрами. Продолжая зажимать своей жертве рот, Коган смотрел на соседний домик, опасаясь, что в любой момент оттуда появится второй поляк с оружием на изготовку.
Тело под ним обмякло. Борис схватил пистолет в руке убитого, но не смог сразу разжать пальцы. Мышцы окаменели в спазме, пальцы мертвеца держали рукоятку пистолета с неимоверной силой. В момент смерти свело мышцы. Увы, такое бывает. И когда на пороге домика появился второй поляк, Когану ничего не оставалось делать, как упасть рядом с убитым, схватить его руку и, наведя пистолет на второго противника, нажать несколько раз на спусковой крючок, точнее, на палец убитого, лежавший на спусковом крючке. Выстрел, второй, третий! Первая пуля пролетела мимо, вторая угодила в плечо поляку, а третья попала точно в висок. Мужчина рухнул на доски веранды и замер на месте.
Коган с трудом поднялся и отряхнул руки от песка. Теперь осмотреться, забрать у второго убитого оружие, потому что не факт, что все закончилось, а багор – оружие хорошее, но на один раз. Во второй может уже так не повезти. Он шел по песку, глядя по сторонам. Из-за шума ветра не услышать ни звуков моторов, ни голосов на берегу. Да и темнеет уже. Нужно забрать оружие и двигаться назад к машине. А потом отправиться в город, чтобы доложить о произошедшем. Потом вернуться сюда за телами…
– А вы молодец, пан Бартош! – раздался женский голос, и из двери второго домика прямо перед Коганом возникла Алиция Вячерек. – Не
