Тайный фронт - Александр Александрович Тамоников
Теперь Шелестов понял, что расчет Платова был правильным. На их скромную грязненькую «эмку» диверсанты не обратили внимания. Они пропустили ее в стороне, сосредоточив все свое внимание на двух массивных «Доджах». Особенно на черном, который ехал вторым и в котором, как они предполагали, находился Платов. И сейчас, скрываясь за деревьями, перебегая от укрытия к укрытию, диверсанты пытались охватить эту машину с двух сторон. Но московские «волкодавы» были умелыми и хладнокровными бойцами. Все они выдержали десятки и сотни таких стычек и побеждали в них. Их задача была даже сложнее, чем у солдат на передовой. Нужно не просто отразить нападение, не просто уничтожить врага, а захватить живыми командиров, тех, кто руководил операцией, а значит, обладал ценной для разведки информацией.
Сам майор Сиротин почти не стрелял. Точнее, он не целился и не пытался кого-то убить. Он помогал создавать огневой шквал на нужном участке обороны, а сам в это время руководил боем, выискивал взглядом командиров диверсантов, тех, кого предстояло взять. Он то и дело приказывал переносить огонь, перемещаться в укрытии своих бойцов. Диверсанты падали один за другим. Выстрелы оперативников были точными и расчетливыми. Короткая очередь, поражение в грудь или в голову. Чтобы убить наверняка, чтобы, когда ты побежишь брать живьем их командира, тебе не выстрелили в спину. После такого боя почти не остается раненых. Врага нужно уничтожать, оставляя только тех, кто обладает ценной информацией. Иначе и нельзя, потому что идет война, страшная война. И цель врага – уничтожение твоей Родины, твоего народа. И противостоять такому врагу можно лишь умением и хладнокровием. Нужно быть беспощадным и умным, чтобы победить в этой войне.
– А вот теперь и наша работа, – сказал Платов, лежа с автоматом возле эмки и прислушиваясь к разгоревшемуся бою. – Ребята Сиротина справятся с кем угодно. А те, кто нам нужен живыми, они за спинами своих бойцов. То есть ближе к нам. Понятна ваша роль, Максим Андреевич?
– Так точно, – кивнул Шелестов, избавляясь от пиджака и закатывая по локоть рукава рубашки.
– Пошли, – отозвался Буторин, отползая в сторону. – Держим дистанцию и стараемся не перестрелять друг друга. А лучше вообще обойтись без стрельбы.
Шелестов двинулся вперед, стараясь почти не отрываться от земли. На полусогнутых ногах, очень низко пригибаясь, он перебегал от одного дерева к другому, задерживался за кустами, рискуя попасть под шальную пулю. Он увидел человека в сером костюме, тот не держал в руках оружия, а лишь наблюдал за боем. Рядом с ним, стоя на одном колене, находился другой. В военном френче без погон и с автоматом, он явно охранял этого в костюме. Несмотря на шум боя и умение Шелестова передвигаться почти бесшумно, охранник все же обернулся, когда Максиму оставалось преодолеть всего каких-то десять метров.
Френч был румынский, и человек этот был явно румыном. Он округлил от удивления глаза, увидев незнакомца с автоматом в рубашке с засученными рукавами. Он вскинул свое оружие, но дать очередь не успел. За спиной хлестнул пистолетный выстрел, и румын опрокинулся на спину с дыркой во лбу. «Ого», – с уважением подумал о Платове Шелестов и прыгнул на человека в сером костюме. Тот слишком поздно обернулся. Он сунул руку под пиджак, но Шелестов не дал противнику выхватить оттуда нож или пистолет. Перехватив его кисть, он резко рванул руку, закручивая ее по оси и в то же время заводя ее незнакомцу за спину. Он вскрикнул и повалился лицом в траву. Чтобы оглушить противника, Максим ударил так, что противник уткнулся лицом в землю, которая вперемешку с сухой травой забилась ему в рот и глаза.
Выдернув из брюк поверженного врага ремень, Шелестов принялся связывать ему за спиной руки. И в это время с двух сторон на шум схватки выскочили двое немцев. Один из них издал какой-то возглас по-немецки, которого Шелестов не разобрал. Держа своего противника прижатым к земле, он не успевал отреагировать на появление двух новых противников. Но тут откуда-то возник Платов. Шелестов успел заметить, как комиссар госбезопасности, стоя на одном колене и держа пистолет двумя руками, точным выстрелом свалил одного врага, резко развернулся на колене и двумя выстрелами убил второго. Снова разворот и контрольный выстрел в первого, который еще шевелился. Шелестов удивился такой скорости и точности стрельбы. Не зря в Главном управлении НКВД о Платове ходили легенды. Он умел не только планировать, организовывать и проводить головокружительные, хитрые и сложные операции. Он и сам умел стрелять, да и все остальное, что касается боевой подготовки, у него было, видимо, на высоком уровне.
Буторин обходил стороной основную группу диверсантов, которая рвалась к серому «Доджу», в котором, по легенде, мог находиться Платов. Их было пятеро. Один явно командовал, а четверо поливали кусты автоматными очередями. Вот один из диверсантов вытащил из кармана гранату. Трое ушли немного вперед, чтобы после взрыва гранаты броситься к машине, а командир находился рядом. Застрелить того, кто сейчас держит гранту в руке, и – пострадает их командир, а он нужен живым. Но и броска гранаты нельзя допустить. Пострадают оперативники там возле машин.
Интуиция подсказала, что он успеет. Пока диверсант примеривался, выискивая то место, куда, по его плану, должна угодить граната, Буторин за шумом боя проскочил между деревьями и вмиг оказался за спиной врага. Но чека уже выдернута, еще секунда и граната полетит вперед. Буторин схватил диверсанта за кисть, сжимавшую гранату, вырвал ее из его пальцев и, одним движением сунув диверсанту гранату за пазуху под френч, резко толкнул его ногой в сторону в овражек.
Человек, командовавший этой группой, обернулся, ошеломленно глядя на Буторина. И теперь Виктор понял, почему со спины этот диверсант показался ему знакомым. Жаров!
– Здрасьте! – широко и радостно улыбнулся Буторин, и тут в овраге раздался отчаянный крик, а потом грохнул взрыв гранаты.
До белоэмигранта дошло, что Буторина тут быть не должен, что он не мог оказаться за его спиной и тем более проделать то, что он проделал с этим диверсантом. Но было поздно. Буторин резко и с удивительным наслаждением нанес Жарову удар кулаком в челюсть, и тот, оглушенный, растянулся на траве. Но теперь против Буторина были сразу трое противников, вооруженных автоматами. Он свое оружие оставил на
