Корейский излом. В крутом пике - Александр Александрович Тамоников
– Назад! – прозвучала команда.
Десантники вернулись в окоп. Противник отступил, и вскоре последние бойцы скрылись в лесу. Наступило затишье.
– Нас в школе учили, что история развивается по спирали, – с усмешкой проговорил Жиганов. – Усадьба Геринга по-корейски. – Он вновь закурил.
– Диалектическая логика Гегеля: тезис – антитезис – синтез, – изрек Колесников, сам не понимая зачем, и удивляясь, что еще что-то помнит из университетской программы.
– Скоро корейцы выдвинут очередной тезис. – Жиганов поднял к глазам бинокль. – Тишина и только волны шелестят… Но это ненадолго: они перегруппируются, подтянут подкрепление, еще и танки пригонят. У них тут рядом целая дивизия. А то хотели с кондачка. Посмотри, что там с колонной?
Стоящий рядом десантник выполз из окопа и раздвинул кусты:
– Колонна отходит.
– Это хорошо, это здорово… Узнай, какие у нас потери.
Жиган напрягся. Вскоре последовал ответ:
– Один убитый и трое раненых. Михеич тяжело.
– А вот это плохо. Надо сматываться. Колонну они по суше не догонят. – Жиганов достал рацию: – Малыш, уходи. Только пулемет не забудь. – Он вновь поднял к глазам бинокль. – Попрятались, но наверняка наблюдают. Дымовая завеса!
В воздухе закрутились дымовые шашки, и вскоре заклубился серо-зеленый дым, перекрывая видимость. Жиган подозвал Гнедого:
– Мертвого зарыть в окоп. Возглавишь группу с ранеными. Тяжелого на ремни, легких в обнимку. Иди в направлении вон той горы. Дойдешь до леса, глянешь туда-сюда и найдешь тропу. Она незаметная, но разглядишь. Ведет вон к той вершине. Иди по этой тропинке. Там будет развилка – заворачивай направо. Мы тебя скоро догоним. Ухай совой через каждые пятнадцать минут. Не разучился?
Михеича перевязали ремнями, и четверо десантников, взявшись сбоку за ремни, направились к лесу. Следом заковылял раненый в ногу боец, обняв товарища. Третий шел сам с перевязанным поверх гимнастерки предплечьем. Группу замыкал Гнедой.
– А куда это они? – спросил Колесников.
– Там контрабандная тропа через горы. Узкая, но пройти можно, – пояснил Жиганов. – Помнишь корейца, который докладывал Нестору? Я его тряхнул перед самым убытием, мол, как нам пешком отсюда свалить? Он и рассказал подробненько. – Жиган на мгновение примолк, а потом крикнул: – Что там с колонной?
– Уже не видно, – прозвучал ответ.
Перед окопом валялась куча тел. Некоторые еще жили, слегка подергивались.
– Дымовая завеса!
В воздухе вновь завертелись дымовые шашки.
– Гранаты, залпом!
Несколько гранат разорвались посреди клубов дыма.
– Можно уходить. Они теперь долго сюда не сунутся, – с улыбкой проговорил Жиганов. Он радовался хорошо проделанной работе.
Тесленко из ящиков и старых бушлатов соорудил себе лежак возле пулемета. «Форд» потряхивало на прибрежных камнях, колонна выехала на дорогу и неуклонно двигалась в нужном направлении.
«Вроде бы пронесло, – подумал Тесленко, – можно расслабиться и подумать о приятном».
Он смотрел на чаек, выписывающих над морем замысловатые спирали, и думал о девушке по фамилии Чайка. Тесленко был родом из Харькова. Ему исполнилось семнадцать лет, когда город оккупировали фашисты. Занятия в школе прекратились, и юноша рыскал по городу в поисках пропитания, вернее, искал способы добыть пищу любым путем – семья голодала.
Владея немецким языком в рамках школьной программы он, облачившись в грязное тряпье и прикинувшись убогим, клянчил возле ресторана деньги у подгулявших офицеров Рейха, за немецкие марки он у других немцев покупал зажигалки и выменивал их в близлежащих селах на кур. Во время одной такой сделки он и познакомился с Оксаной Чайкой, девушкой своей мечты. Они полюбили друг друга, строили планы на будущее, но счастье длилось недолго – Оксану угнали в Германию.
Когда Харьков освободили и немцев погнали на запад, Тесленко ушел вслед за ними, в качестве рядового Красной армии – ему к тому времени уже исполнилось восемнадцать. Если раньше он относился к фашистам как к неприятной, но неизбежной данности, то теперь он возненавидел их всей своей сутью и мстил беспощадно, отбросив в сторону мораль. Убивал при любой возможности. Он решил найти Оксану любым путем, любой ценой, в составе разведвзвода Жиганова дошел до Берлина, а когда город пал, то попросил у командира три дня отпуска. Тот, узнав причину, отпустил Тесленко, хотя и не имел на это права – Жиганов жил по закону своей совести, а совесть подсказывала ему, что все сделано правильно.
Тесленко разыскал Оксану, вернее, хозяина, толстого бюргера, у которого она работала. Девушка к тому времени была мертва. Ее изнасиловал младший сын хозяина, а потом прикончил жертву. Об этом рассказал сосед бюргера. Тесленко расстрелял всю многочисленную семью немца, от мала до велика, и впоследствии ни капельки об этом не жалел. В тогдашней неразберихе ему ничего не предъявили.
А на этой непонятной войне Тесленко все равно было в кого стрелять. Куда прикажут или по ситуации.
Наблюдая за безмятежно парящими птицами, Тесленко вдруг увидел три черные точки, выскочившие из-за горизонта. Он мигом вскочил и присел к пулемету.
«Вертолеты? Самолеты? Хрен редьки не слаще! Только самолеты еще и бомбить могут».
Колонна заметно ускорила ход. Видимо, приближающегося неприятеля обнаружил не только Тесленко. До тоннеля оставалось совсем немного, что-то около километра.
«В тоннеле они нас не достанут. Успеем?»
Цели быстро увеличивались в размерах. Это были «Сейбры», точно «Сейбры» – уж этот-то самолет Тесленко разглядел со всех сторон.
Группа разделилась: один истребитель перешел на бреющий полет, остальные сохраняли прежнюю высоту.
Раздалась пулеметная очередь. Тесленко ответил, целясь в брюхо пролетающего над ним «Сейбра».
«Вдоль колонны шпилят! А где же остальные?»
Где остальные цели, Тесленко понять не успел: раздался короткий свист, потом оглушительный взрыв, лишивший его сознания. От разорвавшейся рядом бомбы «Форд» подбросило и перевернуло. Машина загорелась, продолжая вращать колесами.
Тесленко очнулся через какое-то время: «Жив и способен передвигаться. Только в голове гудит. Воняет дымом. Горим. Надо выбираться».
Он выполз наружу и на четвереньках двинулся вдоль дымящегося грузовика. Кроме «Форда», других машин не наблюдалось.
«Успели!»
Водитель был мертв. Вывалился из кабины. Ему снесло полчерепа. Его сосед, лейтенант инженерной службы, видимо, тоже погиб – Тесленко не стал в этом убеждаться, а скачками, то прижимаясь к земле, то подпрыгивая, устремился к спасительному проходу в скалах. До него оставалось около полусотни метров. Раздалось еще несколько взрывов, но где-то впереди, они Тесленко не задели.
Колонна остановилась в середине тоннеля, прикрывшись от бомбежки десятками метров скальной породы. Спереди и сзади выставили боевое охранение с пулеметами.
Стояла непривычная тишина. Стены были влажные, сверху капало.
«Дождь, что ли, начался или здесь всегда так… – подумал Тесленко. – Какие-то глупости в голову лезут!»
Среди вышедших из машин участников рейда, он разыскал полковника Махнова и доложил.
– А ты родился в рубашке, лейтенант, – сказал Нестор и хлопнул Тесленко по плечу.
– Сразу в гимнастерке.
– Шутник. Что с остальными? – спросил Махнов.
– Наш «Форд» разбомбили, водитель и его напарник погибли… –
