Корейский излом. В крутом пике - Александр Александрович Тамоников
Когда подошли к десантному «Форду», Тесленко уже обустроил себе пулеметное гнездо: приладил к заднему борту поставленные друг на друга два колеса и разместил на них «ДШК».
– Голь на выдумки хитра, – с усмешкой прокомментировал Жиганов, оценив приготовления пулеметчика. – Особенно если выжить хочешь. Эти колеса даже крупным калибром не пробьешь. – Он на несколько секунд задумался, а потом вдруг вспомнил про обещанный Колесникову рассказ: – Так вот, про усадьбу Геринга. Послали нас прощупать усадьбу Геринга. Это в Роминтенской пуще под Кенигсбергом. Геринг себе там охотничий домик построил о трех этажах рядом с усадьбой кайзера Вильгельма. Заядлым был охотником, а там зверье водится: лоси, кабаны… Своими глазами видел. Пришли данные, что в обеих усадьбах засела рота эсэсовцев. Ну, мы и пошли провести разведку боем. Двух дозорных в ножи взяли, приблизились, насколько было возможно, и залегли. А там слева холмик просматривался, овощехранилище. А сверху каменная будка, уж зачем она там? Я проинструктировал Малыша и послал его в эту будку с пулеметом.
Нас было человек двадцать, а их, как оказалось, больше ста. Я отправил бойца, он подобрался к усадьбе и закинул в окно гранату. Тут и началось. Мы думали, что постреляем немного и уйдем, а немцы в лобовую атаку пошли, как в фильме «Чапаев». Бегут, орут, шмаляют из своих «шмайсеров», рожи перекошенные. А что с них взять, если они последние три дня только шнапсом питались. Перебили бы они нас, но тут подключился Малыш. Начал стелить поперек, с фланга, отсек огнем задних – они, кто залег, а кто назад пополз. Вразумило. До нас человек десять добежало. Мы их тут же и оприходовали. Потерь – ноль. Двое легкораненых.
Жиганов примолк, потом посмотрел на Колесникова и неожиданно спросил:
– А ты на какой машине собираешься назад ехать?
Павел почувствовал в этом вопросе затаенный подвох. Он прислушался к себе и сказал:
– Ни в какой. Я с вами остаюсь, хоть какую-то пользу принесу. Только оружие мне какое-нибудь дайте.
Чувствовалось, что Жиган ожидал именно такого ответа. Он коротко улыбнулся:
– Оружие дадим. Тесленко! – обратился он к пулеметчику, сидевшему в кузове. – Выдай капитану «ППС», там, в ящике, ты знаешь. И запасные магазины. Штук пять. Только ты, Паша, если драка начнется, вперед не лезь. Прикрывай по возможности.
Вооружившись автоматом, Колесников было дернулся в сторону свежевырытых окопов, но Жиганов его остановил:
– Не спеши. Когда надо, подключимся.
Неожиданно подал голос снайпер Гриша:
– Товарищ капитан, там вертолеты!
Жиганов поднес к глазам бинокль.
– М-да… очередная серия. Это американцы.
Колонна была почти сформирована. В последнюю машину догружали остатки «Сейбра». Такой ход событий Жиган предусмотрел, поэтому заранее перекрыл возможную директрису стрельбы по колонне грузовым «Фордом».
– Паша, Гриша, за машину! Тесленко, отрабатывай, не жди.
Когда вертолеты приблизились на достаточное расстояние, Тесленко выпустил по ним длинную, прицельную очередь из «ДШК». Ему ответили. Крупнокалиберные пули расщепили задний борт и застряли в колесах.
«Колеса не пробьют», – подумал Тесленко и выпустил еще одну очередь. У одного из вертолетов засбоил винт, и он отвалил в сторону. Второй продолжил стрельбу, но неожиданно развернулся и стал удаляться. Его подбитый напарник едва-едва за ним поспевал.
– Что там у вас? Где «Сейбр»?
– Самолет не наблюдаю, сэр, но там русские машины. Целая колонна.
– Они увозят самолет! Расстреляйте колонну.
– Есть, сэр!
– Как успехи?
– Сэр, по нам открыли огонь! Меня подбили, сэр.
– Уходите. Я дал команду на «Мидуэй». Они вышлют истребители. Разделают их в хлам.
Жиганов вылез из-под машины, встал на ноги и отряхнулся.
– Вроде как пронесло. Пока что.
Но буквально через минуту активизировалась рация:
– Товарищ капитан, противник атакует большими силами. У них два броневика.
– Понял. Сейчас буду.
Окопы успели отрыть только на полметра, зато широкие. Кусты впереди срезали, пулеметчики подложили срезанные ветки под пулеметы для удобства стрельбы.
Со стороны леса приближались два броневика, за ними двумя цепями шли корейцы. Десантники были готовы к отражению атаки и ждали команды. Жиганов нашел глазами Гнедого.
– Федя, там канавка есть. – Он указал куда-то вперед и в сторону. – Пристройся там и отработай броневики.
– Понял.
Гнедой схватил сумку с гранатами и, согнувшись, короткими перебежками направился в указанную сторону. Жиганов посмотрел на приближавшегося противника, потом на часы.
– Десять секунд. Стрелять сначала залпом по команде, потом по готовности. Отрабатывать по своим секторам. Костя, работай по офицерам. Время пошло.
Казалось, что стрелка с трудом двигается по циферблату. Наконец прозвучало долгожданное «Огонь!».
Раздался залп, следом беспорядочная стрельба на фоне монотонных очередей пулеметов Горюнова. Строй противника дрогнул. Видимо, они не ожидали такого жесткого отпора. Часть корейских солдат укрылась за броневиками, другие, согнувшись и виляя из стороны в сторону, продолжили движение вперед, стреляя на ходу из автоматов. Раздалось несколько взрывов – сработали противопехотные мины, изрядно проредив вражеские ряды.
Гнедой лежал в окопчике и наблюдал за действиями противника. Броневики шли чуть сбоку от него. Четыре противотанковые гранаты лежали рядком под правой рукой.
«Пора», – подумал Гнедой и последовательно швырнул две гранаты в подъехавший броневик. Раздались взрывы. Машина осела, башня застопорилась. Федя знал, как и куда бросать.
«Так, второй остановился, водит стволом, солдаты залегли, не понимают, откуда по ним бьют. Меня вряд ли засекли. Эта коробка подальше, но доброшу. Подождем чуток. Тронулся с места, ну, еще поближе…»
Два последовательных взрыва. Броневик закрутился на месте и осел на левый бок. Воспользовавшись возникшей суматохой, Гнедой вскочил и запетлял зайцем по направлению к своим. Приказ был выполнен.
– Коробки сдулись, – сказал Жиганов, наблюдая в бинокль за подбитыми броневиками. Один из них горел, отчаянно дымя, другой, скособочившись, сиротливо стоял, покинутый экипажем. – Гнедой постарался. А вот и он, легок на помине.
Корейцы тем временем неумолимо продвигались вперед, несмотря на потери, оставив позади подбитую технику. Короткими перебежками, а то и ползком. Пулеметы не умолкали, неумолимо уменьшая численность наступавших.
– Бешеные какие-то! А может, сзади заградотряды у них или денег много пообещали? – сказал Жиганов, сунул в рот папиросу и, чиркнув спичкой, с удовольствием затянулся. Он вел себя, словно присутствовал на стадионе во время футбольного матча: комментировал игру, иногда выкрикивал приказы, как будто забили гол. – Их около трех сотен… А ведь доберутся они до нас.
Триста метров, двести, сто… Корейцы неожиданно вскочили все разом и бросились в атаку.
– Малыш, отсекай! – гаркнул Жиган в рацию и выплюнул папиросу.
И тут же с высотки, где засел Малыш, застрекотал пулемет поперечными, настильными очередями, рассекая бегущих на две части, заднюю и переднюю. Фланговый удар был настолько неожиданным и смертоносным, что находящиеся сзади попадали на землю, но десятка три все-таки добежали до заслона. Тридцать метров…
– Штыки примкнуть!
Двадцать метров, десять…
– Вперед!
Десантники бросили в атаку. Завязалась рукопашная. Замелькали штыки, приклады, послышались крики, стоны ругань на двух языках… Колесников стрелял короткими очередями, не покидая окопа,
