Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

Только через шесть минут после того, как пикап уехал, показались вертолеты. Они шли на бреющем полете, заходя с юга, без огней, если не считать неяркого свечения приборных панелей, бесшумно, если не брать в расчет рокот рубивших воздух лопастей. Несколько минут они описывали круги в темноте, шаря по земле локаторами и инфракрасными сенсорами. Потом один из вертолетов снизился над освещенной площадкой и высадил шестерых мужчин в синей форме, вооруженных М-16. Затем вертолет взмыл обратно в темноту и встал в круг за своим спутником, постепенно расширяя радиус вокруг площадки.

Двое в синей форме проверили вентиляционную шахту на предмет повреждений или заложенной взрывчатки. Еще один прикрывал их, держа автомат наготове. Остальные трое осмотрели труп. Старший осторожно обследовал карманы, потом так же осторожно ощупал еще не остывшее тело. Руки его застыли на мгновение, наткнувшись на небольшой бугорок на внутренней стороне правого бедра. Он аккуратно спустил брюки убитого, стараясь не двигать тело и не запачкаться кровью. К ноге убитого был примотан скотчем маленький, размером с записную книжку, бумажник. Старший открыл его, наскоро просмотрел в свете прожекторов листки бумаги и протянул руку за рацией, которую держал наготове его помощник.

Спустя два часа первая пара вертолетов улетела. Прожекторы отключили. До рассвета оставались считаные минуты. Предрассветные сумерки и так высветлили почти все, кроме самых глубоких теней. Все пространство внутри изгороди с колючей проволокой оставалось заполнено людьми в синей форме. На дороге, подходившей к огороженному участку, стояло несколько синих машин. Тело лежало там, где его обнаружили. Все необходимые фото уже отсняли, замеры сделали, информацию запросили. Люди, охранявшие территорию, уже начали скучать, хотя убийство и добавило разнообразия в их рутинную службу. Собственно, из радостей жизни им оставалось сейчас только наслаждение ароматом диких весенних цветов и свежевспаханной земли. Большинство, впрочем, предпочли бы лучше поспать у себя в казарме.

Внимание остававшихся на площадке привлек шум лопастей тяжелого транспортного вертолета. Тот прилетел все с той же южной стороны, снизился и завис над телом. Из отодвинутого люка спустили на лебедке сетку, и вскоре она медленно поднялась с тем, что еще недавно было человеком. Когда машина скрылась из виду, старший офицер собрал всех и в кратких, доступных выражениях описал им то, что с ними произойдет, если они хотя бы вскользь упомянут где-нибудь об увиденном. Когда офицер закончил свою лекцию, все покинули участок. А когда живущий недалеко от этого места фермер вышел в поле, то даже не обратил внимания на огороженный клочок земли, поскольку выглядел он так же, как всегда.

Впрочем, фермер и так избегал смотреть в ту сторону.

Когда он прервался на утренний перекур, на базе военно-воздушных сил Мальмстрем в Грейт-Фолс, штат Монтана, приземлился сверхзвуковой истребитель. Вообще-то истребитель был двухместный, но управлять им мог и один пилот. Мужчина, выбравшийся с заднего пилотского места, не сумел бы пилотировать машину, даже если бы от этого зависела его жизнь. Несмотря на знаки различия ВВС, сам он пилотом никогда не был – только генералом военно-воздушных сил. Командир базы и начальник службы охраны встретили генерала на взлетной полосе. Втроем они проехались до ангара в дальнем углу базы. Обыкновенно этот ангар стоял с распахнутыми воротами, запущенный, необитаемый, если не считать редких тренировок Национальной гвардии. Но сегодня ангар оказался закрыт. У входа стояли двое вооруженных часовых. Еще четверо дежурили по углам постройки, и двое – внутри.

Генерал смерил застывших навытяжку часовых скептическим взглядом.

– Не слишком ли поздно, вы не считаете? – холодно поинтересовался он у командира базы.

Тот побагровел, но ничего не ответил.

Генерал перевел взгляд на тело, вытянувшееся на столе. Генерал был крупным человеком – не то чтобы высоким (в наше время рост в шесть футов скорее норма), но крупным. Широкоплечий, с широкой грудью, мускулистый, плотный. Впрочем, на животе уже появился слой жирка, а седые волосы, совсем недавно только проглядывавшие кое-где в черной шевелюре, занимали теперь в ней доминирующее положение. Вот только голос с годами мягче не сделался.

– Будь ты проклят, Паркинс, – прошептал он. – Будь ты проклят!

Начальник службы охраны решил, что ему это послышалось. Он не хотел показывать, будто пропустил что-то из сказанного генералом, но еще меньше хотел, чтобы его упрекнули в невнимательности. Поэтому он шагнул ближе к столу, у которого стоял генерал, и осторожно кашлянул.

– Прошу прощения, сэр?

– Я сказал, будь оно все проклято! – рявкнул генерал, повернувшись к младшему чину. – Будь оно проклято ко всем чертям! У этого говнюка не хватило совести дожить хотя бы до того, чтобы доложиться, или хотя бы не позволить себя ухлопать в этом богом проклятом чертовом необъяснимом месте! Сукин сын!

Не выдержав его гнева, майор сделал попытку незаметно раствориться; генерал, впрочем, уже не обращал на него никакого внимания. Он повернулся к неподвижно вытянувшемуся на столе телу.

– Будь ты проклят, Паркинс, ты хоть понимаешь, какую свинью мне подложил?! – Генерал тряхнул головой, развернулся и устремился к выходу. Начальник службы охраны и командир базы опасливо потянулись за ним.

Не доходя до двери пару шагов, генерал остановился и обернулся к ним.

– Отправьте его первым же рейсом в Вашингтон. Сообщите моей конторе номер рейса и время прилета. Как только зам передаст мне, что мы все получили – и вам лучше постараться, чтобы мы получили абсолютно все, что у вас есть, – вы забудете о произошедшем. Я понятно сказал? Забудете сами и, черт вас подери, позаботитесь о том, чтобы все остальные тоже забыли. О любых расспросах на эту тему незамедлительно докладывать моему человеку, капитану Смиту. Он прибудет в течение суток. Определите его в вашу пресс-службу. Он будет там делать то, что захочет. Ясно?

Генерал вышел, не дожидаясь, пока ошарашенные офицеры отдадут ему честь. Он спешил на самолет.

Весна в Вашингтон приходит довольно рано. Цветущие деревья и клумбы украшают улицы благополучных кварталов города уже в конце марта. Аромат цветения пробивается даже свозь вонь выхлопных газов и испражнений четвероногих друзей человека, которых многие жители столицы держат ради удовольствия и безопасности.

Генерал не обращал внимания ни на радующие глаз краски, ни на менее радующие обоняние запахи. Пока его водитель медленно протискивался сквозь плотный транспортный поток в поисках места для парковки, он оставался погруженным в размышления. Оба сегодня надели штатское, да и сама машина была без опознавательных знаков. В любой другой день генерал попросил бы высадить его, а уже потом искать, где поставить машину, но сегодня даже радовался возможности потянуть время. Это давало повод отодвинуть очень неприятные распоряжения. Генерал начал даже получать удовольствие от вашингтонских пробок, когда от тротуара в квартале от них отъехала машина. Водитель поспешно, нарушая все правила, пересек несколько полос и приткнул автомобиль на освободившееся место. Его начальник криво улыбнулся.

– Отличная работа, сержант, – хмыкнул он. – Ждите меня здесь.

Генералу пришлось пройти пешком до места назначения пять кварталов. Несмотря на плохое предчувствие по поводу предстоящей встречи, шаг его оставался быстрым, уверенным. Он крепко сжимал в руках кейс, почти надеясь на то, что кто-нибудь попытается его выхватить. Незадачливый воришка послужил бы отличной мишенью для распиравшего его гнева. Однако десять часов утра – не самое рабочее время у тех, кто занимается отъемом денег и ценностей у прохожих в этой части Вашингтона. Генерал находился в буферном районе, отделявшем городской центр от злачного Джорджтауна. По утрам и вечерам местные карманники предпочитают орудовать в рейсовых автобусах.

Генерал направлялся к среднего размера зданию из красного кирпича, расположенному рядом с Вашингтон-сёркл и чуть дальше от Центра Кеннеди. Здесь хватало места, чтобы поставить машину, но генерал не запарковался бы в радиусе двух кварталов от места назначения ни при каких обстоятельствах… ну разве что в случае самой экстренной необходимости. Мимо дома он прошел, не повернув головы, хотя его подозрительный взгляд отмечал мельчайшие подробности окружения. Он даже попробовал запомнить улыбающуюся пожилую даму, едва не налетевшую на него во время утренней пробежки. Правда, извиняться за несостоявшееся столкновение никто не стал. Генерал вошел в высокое жилое здание на углу, спустился в цокольный этаж и постучался в дверь одной из квартир. Один из охранников, наблюдавших за его приближением с помощью видеомониторов, нажал на кнопку, замок зажужжал, дверь отворилась, и генерал вошел в третий по дороговизне частный туннель американской столицы.