Ночной убийца - Александр Александрович Тамоников
…Игра и в самом деле продолжалась по тому плану, который придумал Платов. Когда он убедился, что преследования за машиной Вышинского и наблюдения за ней посторонними нет, Берию пересадили вместе с водителем в другую машину и отправили в Москву. С машиной Вышинского поступили так, как требовала операция. Опытный водитель из числа оперативников с Лубянки разогнал машину и выпрыгнул на ходу, через несколько секунд сработал радиозапал по сигналу, который передали из едущей следом машины. Триста граммов взрывчатки на переднем сиденье сработали как надо.
Взрыв полыхнул ярким огнем и тут же вспучился черно-сизым облаком дыма. От удара машина как будто присела на передние колеса. Вылетело на дорогу лобовое стекло, сорвало правую дверцу, и она отлетела на обочину. Машину понесло юзом по асфальту. Черный след копоти и резины протянулся вдоль обочины, а потом машина перевернулась и упала на крышу в кювет. Через несколько секунд с громким хлопком взорвался карбюратор. Еще через минуту в небо взлетел столб огня, озарив темные деревья, росшие плотной стеной с двух сторон шоссе. После взрыва бензобака машина уже просто догорала в кювете, как мертвый зверь, бившийся до этого в агонии, боровшийся со смертью.
Еще через несколько минут к месту трагедии подъехала машина с пограничниками, которые «случайно проезжали мимо». Район аварии оцепили, а Платов со спокойной душой сел в машину и проселочными дорогами вернулся в Москву. Ну что же, все сделано, как и планировалось. Андрею Януарьевичу предстоит трехдневный вынужденный отпуск за городом с семьей. А потом… потом уже полякам ничего не изменить.
Глава 8
Когда Берия рассказал Молотову, что поляки устроили покушение на Вышинского, Вячеслав Михайлович несколько испугался. Хотя Берия и утверждал, что это дело рук реакционно настроенных поляков из среды лондонского правительства, Молотов все же не был уверен, что все объясняется так просто. В голове билась и другая мысль. А если это провокация, если она устроена самим Берией, если она направлена на срыв каких-то переговоров на конференции, если Берия вдруг волевой рукой устранит эти недостатки, выйдет победителем, а его, Молотова, объявит виновником, подстрекателем и даже изменником. С этим трудно было справиться, но Вячеслав Михайлович понимал, что он начинает бояться Берию. Не опасаться, речь не идет об уменьшающемся доверии. Нет, он просто начинал его бояться. Или бояться лично за себя!
За окнами автомобиля на город уже наползали сумерки, когда Молотов вместе со Сталиным ехали на Спиридоновку на вечернее заседание. Молотов ждал, что Сталин будет расспрашивать его про Вышинского, потребует информации о том, что же случилось с машиной заместителя Молотова, как такое могло произойти. Но Сталин или не знал о происшествии, или ему о том, что произошло на самом деле, уже доложил Берия. И в каком ключе он это доложил?
Сегодня должна была состояться встреча с представителями так называемого Люблинского комитета, а точнее, с Польским комитетом национального освобождения. Ничего срочного и важного. Задача союзников заставить поляков объединиться, погасить вражду между лондонским правительством, которое рвется к власти и хочет быть лидером в польском вопросе, и Люблинским комитетом, который фактически управляет Польшей, ее вооруженными силами. Сложная задача и практически невыполнимая. Молотов это понимал, понимал это и Сталин. Поэтому на сегодняшнюю встречу никаких планов не было. Британия и США поймут, с кем они имеют дело, почувствуют позицию СССР и отложат вопрос до лучших времен. Но это США и Британия, это СССР, а вот что предпримут поляки из лондонского комитета? Они уже начали свои провокации.
Коган ехал на север к Клязьме, напряженно думая о том, что это плохо, что он не успел передать сообщение Шелестову. Сейчас он оказался без прикрытия, а что задумали поляки, остается только гадать. Почему-то опыт подсказывал Борису, что его отправили к берегам водохранилища не для получения польского ордена за помощь в диверсии против Вышинского. И не для вручения ему денежной премии за ту же услугу. Но не ехать он не имел права. Совершенно нельзя исключать, что его приглашают для знакомства с польским резидентом, что его включат в антисоветское польское подполье. Вряд ли у поляков хватает людей на территории Советского Союза, а тем более легально проживающих в Москве. И тем более находящихся на службе в самом Кремле. Коган понимал свою ценность для реакционных польских кругов. И, скорее всего, его ждет внедрение, хотя не стоит расслабляться. Не расслабляться, но ехать надо на встречу обязательно.
Но один маленький ход Коган себе все же позволил. В любой ситуации нужно оставлять себе шанс на независимость действий, на свободу воли. Твоя предсказуемость для противника делает его сильнее, а тебя слабее. И Коган свернул с шоссе на проселок. Так путь длиннее и дорога хуже, возможно, много луж и грязи, но это не так страшно. Зато он приедет к месту встречи, минуя много таких мест, где очень удобно устраивать засады. Машина понеслась между высокими соснами, и сразу почувствовалось, насколько в лесу тише. На шоссе вовсю разгулялся ветер, покачивающий кроны деревьев, гонящий через дорогу павшую листву. Если бы Борис знал, что за ним следом несется его командир. И тем более знал бы, что Шелестов пропустит тот поворот, эту грунтовку, на которую свернул Коган, он бы поступил, наверное, иначе. А сейчас Шелестов мчался по пустынному шоссе, пытаясь увидеть впереди «эмку» Когана.
Что-то темное впереди на дороге Шелестов заметил давно. Скорость он не сбавлял, опасаясь, что это могло быть местом аварии или чего-то похуже. Но когда до препятствия оставалось меньше двухсот метров, он понял, что на дороге лежит ствол упавшего дерева, а перед стволом на деревянной массивной треноге установлен знак объезда. Вокруг ни живой души, но ослушаться указаний знака все равно не удастся, потому что ствол перекрывал всю проезжую часть и объехать через глубокий кювет его все равно не удастся.
Пришлось сбавлять скорость и сворачивать направо на грунтовую дорогу. «Ну, вот оно и началось, – подумал Шелестов с ожесточением. – Все эти самопадающие деревья и откуда ни возьмись новые дорожные знаки вдали от города.
