Чёрные вдовы - Владимир Волкович
– Вас встречал старший наряда.
После ознакомления с правилами и подтверждением этого в журнале худенькая повела заключённую к начальнику.
– А что, начальник со всеми новенькими беседует? – спросила по дороге Мария, зная уже некоторые порядки по пребыванию в венецианской Джудекке.
– Нет, ни с кем не беседует.
– Тогда почему для меня такая честь?
Худенькая искоса взглянула на новенькую:
– К нам очень редко попадают дамы высшего света, дворянки, вот начальник тюрьмы и выразил желание побеседовать с вами.
«О, побеседовать, это я люблю», – подумала Мария, зная, что прекрасно владеет речью, даром убеждения и умеет произвести впечатление, особенно на мужчин.
Начальник тюрьмы оказался довольно пожилым человеком с блестящим безволосым теменем. Он вышел из-за стола и предложил ей кресло, предварительно быстро и оценивающе осмотрев её. Худенькой кивнул, предлагая ей выйти.
– Присаживайтесь, мадам. Я сделал для вас исключение, пожелав встретиться, потому что знаю о вашем нашумевшем процессе, и поскольку вы будете находиться у нас в течение длительного времени, хотел бы знать о вас подробнее.
Беседа продолжалась около часа, в течение которой Тарновская и начальник тюрьмы внимательно изучали друг друга. Мария оценила живость ума, точность формулировок и цепкие, неожиданные вопросы, от которых невозможно было отвертеться, но как мужчина он потерял для неё интерес. Она рассказала о себе всё, что посчитала нужным, и представила в том же свете, в каком сделала это на суде.
Закончил начальник тюрьмы беседу некоторыми предложениями:
– Я мог бы предложить вам комнату с кем-либо из наших спокойных и ответственных заключённых, которые не будут вам мешать, или вы предпочитаете быть одной?
– Пожалуй, с кем-нибудь, – нетвёрдо ответила Мария.
– Это правильно. И ещё у нас обязательна работа, вы ознакомьтесь и мне передайте, какая специализация вам подойдёт.
Остаток дня Тарновская знакомилась с сокамерницей и списком работ, однако ничего для себя не выбрала, поскольку никогда не работала.
– Да ты такая образованная, французский знаешь, ещё какой-нибудь язык, наверное, – утешала её Елена, уже пятый год работавшая здесь швеёй. – Я из Словении, привезли обманом в Италию на работу, а заставили заниматься проституцией. Я сбежала, перебивалась мелкими заработками по разным городам, мужика подцеплю, если вижу, что готов заплатить. Так и работала, пока на краже не попалась. Вот теперь здесь, скоро срок кончается. А ты?
– Ещё немецкий знаю, ну и украинский, конечно, – перевела на другую тему Мария, не желающая пока ничего о себе рассказывать. Впрочем, в тюрьме сведения чуть не по воздуху передаются.
– Ну вот, осталось выучить итальянский, и будешь работать в конторе.
В конторе её начальник и так оставил, она быстро выучила итальянский язык и стала полноценной работницей, которую ценило начальство. Иногда она встречалась с Квазимодо, он здоровался, интересовался, как она себя чувствует на новом месте, посматривал на неё взглядом, который говорил сам за себя. Через полгода наступил момент, когда Мария, разговаривая с ним, решила, что лицо у него не такое уж и зверское, даже пикантно для мужчины иметь такую внешность.
– Ну, как себя чувствует моя подопечная?
– А почему подопечная? – поинтересовалась Тарновская.
– Ну я же вас первый встречал, да и в дальнейшем вы мне интересны стали, – запинаясь, ответил Квазимодо.
«А он, оказывается, ещё и смущаться не разучился», – подумала Мария, глядя в совсем уже не казавшееся зверским лицо.
– Смотрите, мы с вами уже так давно знакомы, а я ещё и не знаю вашего имени.
– Джакомо меня зовут, Джакомо Полетти, – радостно заявил Квазимодо.
– Вы – приятный человек, Джакомо, – сделала комплимент Тарновкая.
– О, благодарю вас, – лицо Полетти засветилось, – а вы мне сразу понравились, очень понравились. Но знаете, нам нельзя так беседовать с заключёнными, за это могут наказать. – Он погрустнел.
– Ничего, – успокоила его Мария, – мы незаметно, чтобы никто не узнал.
Теперь они уже встречались, как старые знакомые, но это были мимолётные встречи на ходу, минут пять, не более. Тарновская видела, что Джакомо хочет более близких отношений, но как это сделать, чтобы никто не заметил, не знает. Жизнь заключённых была на виду. Да и сама она привыкла к этому человеку. Он иногда, зная о предстоящей встрече, приносил цветы, пряча их под одеждой, а то и шоколад.
«Когда и как нам встретиться, я решу, – думала Мария, – только нужно ли мне это? Риск должен быть оправдан, за хорошее поведение здесь отпускают раньше. Но мужчина нужен, а иначе забудешь всё, что знала, да и хочется уже. Надо только подумать, что с него можно взять».
Заключённых, в общем-то, по-настоящему не охраняли. Действительно, сложно было убежать из замка-крепости, выходящего одним из фасадов прямо в море. Охранялась только наружная линия крепостных стен, передвигаться же по территории можно было свободно без всякой опаски.
Встречи с Джакомо происходили большей частью случайно, чаще всего перед обедом. Заключённые и служащие обедали в одно время в одном здании, только входы были разные. Однако перед зданием столовой находился палисадник с деревьями, кустами и скамейками, где частенько сиживали те, кому надо было поговорить, а времени для этого не было. Пред-и послеобеденное время как раз для этого подходило. Мария дождалась Полетти уже перед самым обедом, подошла и почти на ходу тихо проговорила:
– Приходи сегодня часов восемь к гроту, я там буду тебя ждать.
– Grazie molto bene (ит.) – спасибо, хорошо.
Грот знали все, это было углубление в естественной скале рельефа, вписавшееся в ограду замка. Вход в него зарос кустарником. Там иногда происходили встречи людей, которые не хотели огласки. Рассказывали, что в гроте есть потайная дверь, ведущая в подземные казематы, но как её открыть, мало кто знает.
Джакомо опоздал, рассказывал, что его пытались заставить пойти на какое-то внеплановое дежурство взамен заболевшего, и он еле избежал этого. На плече Полетти висела большая сумка. Они немного посидели на камне, предназначенном для этих случаев, и он спросил:
– Не желает ли Мари посетить подземные казематы?
Тарновская даже руками всплеснула:
– Ой, как интересно! А мы сможем туда попасть, а там, наверное, темно?
– Мы попадём туда, я взял ключ. Там темно, но есть светильники. Я сам там никогда ещё не был.
Что означала последняя фраза, Мария поняла позднее.
Джакомо долго ковырялся в замке, но наконец тяжёлая металлическая дверь, искусно спрятанная за выступом скалы, поддалась. Он зажёг фонарик и бросил:
– Двигайся за мной!
Мария положила руку ему на плечо, прихватив край одежды, и внимательно смотрела, как узкий луч скользил по стенам, по полу, выхватывая предметы мебели и нехитрого быта. Она впервые находилась в подземелье, и
