Боевая эвтаназия - Сергей Васильевич Самаров
Их тут же сменили другие носильщики. Но все четверо залегли вместе со второй волной атаки, чтобы стрелять из автоматов, и прикрывать передвижение первой волны, которая только что делала это для них.
Потери банды были значительные, однако она приближалась к позиции спецназа военной разведки. Новый эмир, видимо, все же решил идти до конца.
Прапорщик Затулько продолжал все так же стрелять в контейнер. Крупнокалиберные пули попросту разваливали его стенки, и без того продырявленные.
Старший лейтенант Собакин то прижимал к глазам бинокль, то стрелял из автомата. Он даже в прицел старался не упускать носилки из вида и был рад тому, что его короткие отсеченные очереди по два патрона заставляют бандитов постоянно менять носильщиков. Когда командир роты в очередной раз прильнул к окулярам бинокля, то увидел, как прямо на его глазах развалился внешний контейнер, внутри которого стоял сейф. Взять его не могли даже пули снайперской винтовки «Корд».
Значит, оставалось только стрелять по носильщикам, которые и без того уже перешли в арьергард банды. Их замена происходила все медленнее, однако носилки неуклонно приближались к позициям разведывательной роты. А снайпер продолжал все так же посылать пулю за пулей в сейф, уже доступный взорам всех спецназовцев.
– Затулько!
– Я, командир.
– Отставить бесполезную стрельбу. Медвежатник из тебя никакой. Винтовка не тянет на этот сейф. Бей лучше носильщиков.
– Понял. Работаю, командир.
Снайпер начал действовать активно. Выстрел раздавался за выстрелом, и каждый из них нес кому-то смерть. Носильщики падали один за другим, но их места тут же занимали новые. Они понимали свою ситуацию и готовы были идти на смерть. Время от времени к снайперу присоединялся и пулеметчик. Его длинные очереди заставляли бандитов залечь, не достигнув изначально намеченного места. Продвижение банды заметно тормозилось.
Глава 15
Старший лейтенант Собакин чаще смотрел в бинокль, чем вел огонь из своего автомата, хотя и понимал ценность каждого ствола в рядах спецназа. Но бинокль позволял ему лучше оценивать общую обстановку.
Командиру роты удалось определить того бандита, который занял место эмира и командовал начавшимся наступлением. Этот человек был небольшого роста, физически, видимо, крепкий. Пуль, летающих роем вокруг него, новый эмир не боялся, хотя и было заметно, что специально он под них не подставляется. Острые скулы торчали на исхудавшем лице почти как у спортсмена, постоянно сгоняющего вес.
Этот человек показался Виктору Алексеевичу слегка знакомым, хотя бинокль не давал возможности рассмотреть его во всех подробностях. За последнее время, в том числе и перед отправкой на текущую операцию, командир роты просмотрел такое количество ориентировок с фотографиями всяческих персонажей, находящихся в розыске, что все они уже стали друг на друга похожими. Вполне могло статься так, что этот бандит был из их числа. Поэтому лицо его было знакомо старшему лейтенанту Собакину или просто казалось ему таким.
– Затулько, ты видишь того типа, кто бандой командует? – осведомился он.
– Нет, я носильщиками плотно занялся, – ответил прапорщик. – Поискать?
– Не надо. Не отвлекайся.
– Я вижу, – сказал младший сержант Разгулов, второй снайпер первого взвода. – Прикажете снять его?
– Твой «Винторез», пожалуй, не достанет.
– Полкилометра. Вернее, четыреста восемьдесят шесть метров, согласно дальномеру. Далековато, но я попробую, – проговорил младший сержант.
– Работай, обеспечь! – приказал командир роты.
Снайпер прицеливался дольше обычного, как минимум шесть-семь секунд при норме всего в три. Но Собакин не стал его торопить, понимал всю сложность подобной работы.
Наконец, выстрел, видимо, все же состоялся, хотя за автоматными очередями, которые улавливали наушники, его слышно и не было. По крайней мере, старший лейтенант Собакин только в бинокль заметил, как пуля чиркнула по скуле новоиспеченного эмира, и тот сразу же зажал ее рукой.
Тут же, видимо, подчиняясь приказу, рядом с ним оказался другой боевик со специальной сумкой на боку. Он вытащил из нее тампон и бинт, флакон с какой-то прозрачной жидкостью, зубами сорвал с него крышку, обильно полил рану и принялся ее перевязывать.
В тот момент, когда бандит склонялся над сумкой, голова эмира оставалась открытой. Бинокль показал командиру роты, как пуля не только основательно рассекла кожу на скуле эмира, но и оторвала ему ухо. Вернее сказать, она просто разрубила его на две половины.
Перевязка была в самом разгаре, когда тот боевик, который ее делал, вдруг вскинул руки, сорвал с головы эмира только что намотанный слой бинта и упал на правый бок. Пуля попала ему в середину спины и, скорее всего, перерубила позвоночник. Получилось так, что бандит ненамеренно прикрыл эмира своим телом и тем самым спас его. Собакин ждал второго выстрела, который достанет и эмира, но такового не последовало.
– Разгулов, это ты санинструктора банды положил? – спросил он.
– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Я ждал, когда он эмира откроет. Это какая-то шальная автоматная пуля его достала.
Но разбираться, кто стрелял в санинструктора, командир роты не стал.
На сумке этого типа был изображен красный крест на белом кругу, хотя обычно исламисты этим обозначением не пользовались, предпочитали полумесяц. Она была своеобразным щитом. Международные конвенции запрещали стрелять в медицинских работников, хотя этих требований давно уже никто не придерживался. Более того, бандиты с особым остервенением нападали на больницы и госпитали, не щадили ни раненых, ни больных, ни медицинских работников. Но при этом те же самые боевики относились к конвенциям с большим пиететом, когда они касались лично их.
Носилки между тем, как показал бинокль командира роты, оказались у большого валуна. Боевики, которые тащили их, в этом случае сами вовремя сообразили или чью-то команду выполнили, но не стали их за камень прятать. Они укрылись за ним сами и попарно стреляли из-за валуна продолжительными очередями.
Тяжелые пули снайпера от камня отлетали точно так же, как и от сейфа со знаком бактериологической опасности. Они были не в силах ни валун развалить, ни повредить сейф и добраться до его содержимого.
Старшему лейтенанту Собакину даже показалось, что он слышит свист пуль, разрезающих воздух после рикошета. Но он легко понял, что это только игра воображения. С такого изрядного расстояния ничего услышать было невозможно.
Новый приступ боли в голове, шее и спине не просто навалился на старшего лейтенанта Собакина. Он попросту наотмашь ударил его, заставил даже присесть в окопе и опустить бинокль. Но Виктор Алексеевич быстро совладал с собой, усилием воли переборол жуткую боль и занял прежнее положение.
– Что ты? – спросил со спины старший лейтенант Корытин, так до сих пор и не покинувший окоп командира.
Он
