Геннадий Ангелов - Дневник «Норд-Оста»

— Мне, не смешно, — сказал я, и отвернулся.

— Не обижайся, в конце концов, мы делаем общее дело. Сам когда-то терял близких людей, и понимаю, насколько трудно без любимого человека.

— Будем дальше работать, — нарушив молчание, сказал Мурат. — Это дочка моего друга, и я обязан помочь. Вопрос чести, а я не привык отступать.

— Спасибо вам всем то, что вы делаете невозможно оценить, и я вам искренне благодарен.

— Сочтёмся, — сказал Игорь, — сегодня мы тебе помогаем, а завтра, может, и твоя помощь нам понадобиться. Я давно знаю, что лучшее приобретение в жизни, безусловно, друзья. Ты, согласен со мной? Деньги, слава, и всё остальное это мишура, за которой не стоит гоняться, но вот друзья, лично для меня — ценное и дорогое! Семья тоже не маловажно, и она должна быть. Правда, я не успел ей обзавестись, но прикладываю все усилия. Так, что Сашка не переживай, найдём твою девушку, обязательно. Только ты вот что, пообещай всем нам.

Я посмотрел на него с удивлением, не понимая о чём он.

— Обещай, что пригласишь на свадьбу!

— Обещаю всем вам, что приглашу, — сказал я с улыбкой, и я пожал крепко руки друзьям. Настроение улучшилось, и мы начали готовиться переночевать, а утром уже возвращаться обратно. Мурат предложил по очереди дежурить.

— Зачем? — спросил я.

— Чеченцы могут прийти в любой момент, и надо быть начеку. То, что здесь произошло, не говорит о том, что база будет пустовать. Место здесь хорошее, расслабляться не стоит.

Первым вызвался дежурить Игорь, я уже за ним. Мы нашли одну большую комнату и в ней расположились. Я залез в спальный мешок, и уснул. Засыпая слышал, как Руслан разговаривал с отцом. Мне приснилась Оля, как я её навещал в больнице, а потом долго не отпускал. Проснулся я, когда услышал за окном автоматную очередь. Вскочил, и прижался к стене возле окна. Мурат показал, чтобы я пригнулся, и прижал палец к губам.

— Чеченцы вернулись, — сказал он шёпотом.

Я полез к сумке и вытащил пистолет. С улицы доносились одиночные хлопки. По всей видимости, Игорь, стрелял из винтовки. Мне стало страшно, но показывать этого не хотелось, и я пополз к Мурату. Он выглядывал в окно, определяя нахождение боевиков.

— Я выйду на улицу, — сказал он, — а ты прикрывай, из окна. Понял?

Я кивнул головой и передёрнул затвор.

— А Руслан где?

— Он поднялся на скалу, и сверху будет прикрывать, если понадобиться. Боевики не должны знать, сколько нас человек, в этом наше преимущество.

Он ушёл, а я пробовал разглядеть, что там во дворе. Ночь была ясная, звёздная, и двор хорошо освещался луной. Заметил, как Мурат проскочил за сарай и застыл возле стены. Игоря не было видно. Выстрелы доносились снаружи, я понимал, что скоро боевики начнут подбираться к зданию. Сердце усиленно стучало, и мелкие капли пота заливали глаза. Я проверил ещё раз пистолет и выглянул. Шальная пуля ударила в оконную раму, рядом возле меня, и я по инерции свалился на пол.

— Заметили, чёрт побери, — сказал я шёпотом.

Я перелез под окном и осторожно выглянул. Чеченец пробирался к дому мелкими перебежками. И только он поднялся, как прозвучал прицельный выстрел Мурата. Тот упал и схватился за живот.

«Один есть, — подумал я, — а это уже преимущество».

Тут я заметил, ещё двоих, и почти не целясь, выстрелил в их направлении. Один из них выругался, и тут же обстрелял с автомата моё окно. Я спиной вжался в холодную стенку, рука стала влажной, и пистолет мог выскользнуть. Один выстрел, второй, третий. Я замер, и слышал, как чеченцы ругались, посылая проклятия в наш адрес. Выглядывая, я увидел Мурата, который с пистолетом в руках, направлялся к боевикам. Один лежал на земле, второй уже стоял с поднятыми руками.

— Сашка бегом сюда, — крикнул Мурат, — и верёвку тащи.

Я нашёл верёвку и быстро спустился вниз. Игорь сидел на досках курил, Мурат взял у меня верёвку и связал чеченца.

— Двоих мы уложили, но этот как трусливый пёс сдался.

Мурат ударил его ногой в живот, тот застонал.

— Сколько вас было, отвечай, иначе пристрелю.

— Трое нас было, — ответил боевик дрожащим голосом. Прошу тебя не убивай, у меня двое детей.

— О чём ты раньше думал, когда брал в руки автомат. О детях, или жене? Я тебя не убью, хотя следовало бы.

Руслан в стороне наблюдал за Муратом.

— Кто ещё, может сюда прийти? — спросил Мурат у пленного.

— Не знаю. Отпусти меня, — жалобно просил он.

— Как же, сейчас отпущу, — сказал Мурат и засмеялся. — Если бы ты был на моём месте, ты бы меня отпустил?

Чеченец закрыл глаза и положил голову на грудь.

— Вот видишь, не пожалел бы, и выбросил на съедение диким зверям.

— Что будем делать? — спросил Игорь.

— Утром я думаю связаться с силовиками. Пускай пришлют вертолёт и хорошо, тут всё проверят. Не думаю, что эти боевики одни, или последние. Верить им нельзя, и до утра давай по два человека дежурить.

— Игорь согласился и направился в дом.

— С боевым крещением тебя Сашка!

— Спасибо! — сказал я Мурату.

И только тогда, до меня, начало доходить, чем могла закончиться перестрелка…

— Кстати, — промолвил Мурат, — вот этот, — и он указал рукой на боевика, который лежал, и не подавал признаков жизни — твой! Ты уложил его с одного выстрела. Я только прицелился, хотел спустить курок, но не успел, бандит упал мёртвым. Так, что поздравляю!

И Мурат пожал мне руку.

— Иди, отдыхай, мы с Русланом, поговорим с этим гадом.

Я поднялся наверх, залез в спальник, но уснуть не мог. Мне было плохо, в животе начались боли.

«Это от страха, — подумал я, — перенервничал — вот и разболелся живот».

До утра я ворочался с одного бока, на другой, но сон не шёл. Этот выстрел не давал покоя, и меня, где-то в глубине души, мучила совесть. Хотя так устроена жизнь, и если не ты — тогда тебя. Почему— то вспомнились строчки Шекспира: «Случайностей ведь нет. Что кажется порой, лишь случаем слепым, то рождено источником глубоким». А Эйнштейн сказал, перефразируя Шекспира: «Бог не играет в кости».

Так до утра я лежал, мучаясь от бессонницы. Только забрезжил рассвет, я поднялся, и вышел во двор. Руслан сидел возле сарая и читал. Мурат разговаривал по сотовому телефону.

— Разводи костёр, и готовь завтрак, — бросил Мурат, не выключая телефон.

Я ходил во дворе искал дрова, и пришлось отправиться их собирать. С охапкой веток я медленно шёл обратно. И тут до меня начало доходить, наш пленный мог знать, что-то об Ольге, и я бегом ринулся в лагерь. Мурат уже общался с ним. Я бросил дрова, разжёг их, и присоединился к так называемому допросу.

— Ты был здесь до этого? — спросил я чеченца.

Тот кивнул головой и ответил, что тут жил не много.

— Ты не встречал девушку? Из Москвы?

— Я охранял её!

— У меня всё внутри закипело, и я взял его за края куртки, и со всей силы тряхнул.

— Говори гнида, — сказал я, — иначе я за себя не отвечаю.

Я взял пистолет и приставил к голове чеченца.

— Была здесь москвичка, — сказал он охрипшим голосом. — Я охранял её две недели, — и он зажмурил глаза, в ожидании выстрела. 

Глава 51

Разбудил меня Олег, он принёс горячий кофе, и держал его прямо перед моим носом.

— Просыпайся, скоро посадка.

— Где мы? — спросила я, пробуя открыть слипшиеся глаза.

— Через тридцать минут наш самолёт садиться в Дубае.

— Не поняла, какой самолёт? Мы же летели на вертолёте?

— Ты долго спала, и за это время мы пересели на самолёт.

Я огляделась по сторонам. Не далеко сидел Майкл, и улыбнулся, когда заметил, что я проснулась. Рядом сидел второй охранник и другие пассажиры самолёта.

— А теперь послушай меня, вот твой паспорт.

Он показал мне, новый паспорт, с моей фотографией.

— Ты теперь Ольга Бернц. Гражданка Германии. В аэропорту на таможне, не вздумай звать на помощь. Мне известен, твой московский адрес, и если ты захочешь проблем, тогда я доставлю большие неприятности твоим родственникам. Ты поняла? Я знаю о тебе всё и не советую шутить.

Мне это не понравилось, конечно, я боялась за маму, брата, отца. Я робко кивнула, но ответила ему со злостью в голосе:

— Всё равно я убегу, а если ты мне помешаешь, то я тебя убью.

Он засмеялся, и сказал: — Теперь слушай и запоминай! Эмираты страна исконно мусульманская, здесь свои законы, которым все обязаны подчиняться. Когда будем в городе, ты увидишь, что мужчины носят — белые гандуры, а женщины чёрные абайи.

— А как же ты, и твой хозяин? — спросила я. — Это его не касается?

— Мой хозяин бизнесмен, и костюмы использует для поездок за границу.

— Как же тогда наряды? Платья, украшения?

— Ты, что никогда не была за границей?

— Нет, а при чём тут это?

— А при том, здесь свои традиции, но это не говорит о том, что здесь никто не носит джинсы или футболки. Есть специальные женские клубы, где можно носить то, что душа пожелает, но это тебя не касается. В Дубае женщины не закрывают лицо, хотя не везде. В Коране об этом нет ни слова.