Олег Приходько - Оборотень
— Кого-о?.. — охнул гэбэшник.
— Кого — узнает Кных.
— Ой, не могу! Ой, держите меня! — заржал Круглов. — Нет, ты и в самом деле дурак, парень! У нас в компьютере все ваши постовые числятся, которые склады с детскими подгузниками охраняют. Не говоря о тех, кто штаны протирает на Петровке или под рестораном дежурит, вроде тебя. А ты хочешь, чтобы я тебе поверил, будто Кных к себе мента подпустил?.. Кончай его, Бакс, не будет разговора!
Рыбаков дотянулся до его чашки. Что-то булькнуло, звякнуло о донышко.
— Ты что? — опешил Круглов. — Нервы, парень, лечить надо.
— Нервов у меня нет, Круглов. Запомни это раз и навсегда. Это кольцо. А «лимонка» — вот она, — Рыбаков поднял руку, которая прижимала к гранате скобу, и, не давая опомниться, приказал: — Рацию и оружие — на стол!
Граната после тщательного «шмона» и проверки на металл произвела эффект не меньший, чем если бы она взорвалась. Круглов выложил «кенвуд», достал из ящика стола «мини-узи»; Бакс положил на стол «ТТ» и «Макаров» Рыбакова.
— Руки! В угол! Быстро! — скомандовал опер.
Когда Круглов с Баксом подчинились, он рассовал пистолеты по карманам, забрал удостоверение. Вооружившись автоматом, старлей придвинул рацию к себе поближе и сел.
— Разговор у нас будет, Круглов, — сказал он, — деловой и короткий: не дольше, чем сможет удержать скобу моя рука. Располагайтесь там же, где стоите.
Круглов, а затем и Бакс опустились на край лавки.
— Так вот, жертвы аборта. Я знаю больше, чем знают в МУРе и всех прокуратурах, вместе взятых. Про то, как вы грабанули машину с компьютерами, которую подставил новоиспеченный владелец фирмы Юшков; про то, как взяли деньги на Волхонке. Знаю, чем твоя сестренка грешна, Татьяна свет Валентиновна…
— При чем тут… — начал Круглов.
— Не перебивай. Потом выскажешься. Небось думаешь, все это мне от Опанаса известно? Я ведь знаю и о том, как вы в «БМВ» Рачка в Староникольскую катали. И как вывалили на Пресне с простреленной башкой собровцам в подарок. Только не рассчитали чуток, верно? Хреновые у вас стрелки, Круглов… Бандиты переглянулись. Рыбакову показалось, что Бакс едва заметно прищурился. Все это произошло в долю секунды, оба тут же потупились, но это мимолетное, почти неуловимое оживление в глазах (хотя, казалось бы, что особенного — ну, плохо стреляли…) не могло укрыться от хваткого опера.
— В Рачка в упор стреляли — не добили, а Калитина в жопу ранили. А?..
Рыбаков говорил все, что считал нужным, уверенно и быстро, но еще быстрее мелькали мысли: «А ведь Грач по описаниям был верзилой… Опанаса же, судя по удару снизу, бил ножом человек низкорослый, но очень сильный…»
— Откуда мне все это известно, Круглов? — продолжал опер. — Я ведь на Никитской стоял, а когда в Староникольскую приехал, Опанаса уже не было в живых?
«Думай, думай! — пульсировало в мозгу. — Он сказал: „Я тебя положу, как следака вашего в подъезде“. А зачем? О покушении на Калитина написали газеты, об этом Шелехов на оперативке говорил: все знают, что Калитин легко ранен в бедро…»
— Не бери на понт, — выдохнул Круглов и сплюнул на пол. — Думаешь, не знаем, что ты у Рачка побывал в больничке?
— А-а, ну, извини. Тебя, видно, в «девятке» думать не учили. Тебя учили сторожить. Днем — ресторан, вечером — депутатов. Потому что если бы ты умел думать, то понял бы: тот, кто вам мой телефончик передал, наверняка бы сообщил, если бы мне Рачок о чем-нибудь проговорился.
Рыбаков чуть опустил руку, сжимавшую гранату, поддержал запястье левой. Пальцы его побелели, на лбу выступили капли пота.
«Думай, старлей!.. Ты сказал: „Следака вы не положили“, и Бакс тут же попытался тебя ударить. Замах был такой, что чуть замешкайся — и не встал бы. Почему, почему у них это больное место?..»
— Вставь чеку, Рыбаков, — попросил Круглов. — Чего ты боишься, у тебя ведь «узи» есть?
— Боюсь, заклинит, так же как у вас «ТТ».
— Чего ты хочешь?
— Встречи с Кныхом. С глазу на глаз.
— Посчитаться за то, что он Опанаса пырнул? Он тебе кто, друг?
Опер решил потянуть время и для этого зажал между коленями руку с гранатой, чтобы отвлечь на нее внимание бандитов.
«Он сказал: „Пырнул“?!. Да, так и сказал. Не „приказал пырнуть“, а „пырнул“… Кных — метр шестьдесят восемь с кепкой… коренастый и сильный… значит, он посчитался с Опанасом лично?..»
— Ладно, Круглов. Будем считать, что мне про все это бабка нашептала. Другой у меня к нему интерес… Слушай и не перебивай, а то у меня рука затекла… Рачок с Кныхом Опанаса замочили — хрен с ним, собаке собачья смерть. Но они забрали часть денег, которые Опанас унес тогда с Волхонки. Перельману же сказали, что Опанас их с собой в могилу забрал. А чтобы Рачок не проболтался, Кных его во время облавы подстрелил… Я вас всех в гробу видел, в белых тапочках! В тех баксах моя доля есть, понял?
Бандитская парочка удивленно посмотрела на Рыбакова.
— Не понял, — признался Круглов.
— Сейчас поймешь. Это я тогда с группой захвата на Волхонку выезжал. И Опанаса из кольца выпустил. И баксы вынести ему позволил. Он этого не забыл. А когда пришло время расчета — Кных его пришил. На час меня опередил, падла! Вот поэтому он мне и нужен.
— Теперь усек, — заверил экс-гэбэшник. — Вставляй чеку.
— Пусть этот дебил чай допьет! — потребовал Рыбаков.
— Что?..
— Пусть Бакс допьет чай. На дне чека, если еще не растворилась.
— Пей! — толкнул Круглов напарника.
Бандит вскочил, приложился к пол-литровой чашке и стал пить торопливыми глотками, запрокидывая голову.
— Чеку не проглоти!
Улучив момент, Рыбаков ударил Бакса по горлу — так, что тот поперхнулся, выронил чашку и захрипел.
— Тебе мало? — повторил его же недавние слова Рыбаков. — На еще! — оттянув воротник свитера, он опустил «лимонку» головорезу за пазуху.
На голове Бакса зашевелились волосы. Не в силах кричать, он схватился за горло и обреченно закатил глаза. Круглов бросился на пол. Несколько секунд стояла мертвая тишина. Рыбаков спокойно надел куртку, задернул «молнию».
— Не бойся, Сева, — успокоил старлей. — Она не настоящая. Я ее у пацанов во дворе забрал. — Резкий удар наотмашь отбросил Бакса метра на два, после чего бандит остался лежать неподвижно. — Ну, ты и напарника себе подобрал!
Круглов медленно встал на четвереньки, покосился на «узи».
— Скажи своим архаровцам, чтобы не провожали, — потребовал Рыбаков и протянул Круглову рацию.
— Шалов… Шалов… как слышишь меня?.. «Нормально слышу!» — раздраженно ответил окоченевший охранник.
— Передай, всем оставаться на местах. «Понял!»
Опер спрятал автомат под куртку.
— Пойдешь впереди. И попробуй дернуться!
Вышли чинно, словно старые приятели. С неба сыпал мелкий снежок.
— Вот что, Сева, — заговорил Рыбаков, когда они отошли на почтительное расстояние и поравнялись с перелеском. — Тому, кто подрядил тебя на встречу со мной, скажешь так: если с моей головы упадет хоть один волос, все бумаги и микропленки уйдут по назначению. Уйдут, заметь, к таким людям, которые всех вас на одну ладошку положат, а другой прихлопнут. Кныху передай, что мне ничего не стоило отрезать ему голову и продать ее в МВД за миллион «зеленых». Но я хочу получить свой законный «лимон» от него лично. Ясно?
— Найдутся люди, которые заплатят тебе больше, — забросил удочку Круглов.
— На первое время мне и этого хватит. А об остальном я договорюсь с Кныхом.
— Кных — шизанутый.
— Тем лучше. Людям, о которых ты говоришь, я не верю. Политики приходят и уходят, а бандиты остаются. Я ведь мент, Сева. Меня мои подопечные кормить должны, а не мифическое государство и не старый пердун Акинфиев, для которого я ловлю каких-то сатанистов или маньяков, убивающих направо и налево из спортивного интереса. А ну, постой…
Они остановились на заснеженной тропинке, по обе стороны которой высились стройные сосны.
— Потанцуем? — тоном влюбленного гея предложил Рыбаков.
— Как это?.. — опешил бывший гэбист.
— Под музыку? — Рыбаков выхватил «ТТ» и нажал на спуск, целясь Круглову в ноги.
Бандит подпрыгнул. За первым выстрелом последовал второй. Очумевший Круглов отскочил в сторону. Третий! Он отпрыгнул назад.
— Охренел?! — истерично прокричал танцор, когда «музыка» умолкла. В кармане у него запищала рация.
— А еще и говорят, мол, «Токарев» устарел! — воскликнул Рыбаков. — Восемь «маслят» — и ни разу не заклинило. Еще есть?.. А то давай продолжим?.. Именно поэтому его облюбовали киллеры. Бывает, конечно, заклинивает. Но такую пушку больше в дело не берут. А ты ею своего охранника вооружил, который должен твою спину прикрывать?.. Ответь архаровцам, слышишь, звонят!
Круглов достал передатчик.
— Шалов! Отбой!.. Мы тут… на зайцев охотимся.
«Я так и подумал», — насмешливо отозвался охранник. Они направились дальше, к ступенькам платформы.
